Путь к колодцу - Владимир Афанасьевич Середа

— Ну, чёрт его знает… — пожал он, задумываясь, плечами:

— Знакомимся, а потом что-нибудь покажем… Не думал я над деталями. — вопросительно уставился он на меня: — Тут сама идея важна. А? — он снова впал в восторг и хлопнул себя по колену.

— Не плохо, — согласился я осторожно: — Но детали тут главное. — задумался я.

Генка с деловым видом, заложив руки за спину, заходил по комнате, глубокомысленно уставившись в пол: — Прежде всего, система. Система — это вход в действие и выход из него, и, естественно, она же определяет и маршрут, если можно так сказать…

— Завёлся. — злорадство просто распирало меня и требовало выхода: — У, демагог, какая там система, кончай лапшу сам себе на уши вешать. Всё будет так — ты входишь в контакт с объектом вожделения — насмешливо ухмыльнувшись, я смотрел на него: — И, между прочим, за пустым разговором рассказываешь нечто загадочное, это требует отдельного обсуждения, возможно чертежи..? — я хлопнул себя по лбу: — Вот дурак, какие там к черту чертежи?

— Вот именно! — обрадовано закричал Генка: — Где мы их возьмём? Сделаем проще, вхожу в контакт, и между делом рассказываю — мол вижу не однократно летающие тарелки, и кое-что о них знаю…

Я присвистнул: — Готово! Ты их секрета не знаешь, но ты знаешь, где расположен полигон, на котором их испытывают. После долгих уламывания с его стороны, достаёшь пару снимков. А со временем везёшь его туда. И мы ему там чего-нибудь продемонстрируем… Там видно будет, что именно.

А ты чё делать будешь? — озабоченно смотрит он на меня.

— Оформляю тарелки — задумываюсь я: — И разыгрываю роль специалиста с секретного полигона, твоего хорошего знакомого, которого можно завербовать. — почти сразу нахожу я роль и для себя.

— Отлично. — потирает руки Генка: — Остаётся решить вопрос со стабильностью «пузырей» в роли летающих тарелок и выбрать место для полигона.

Его предложение использовать «пузыри» в качестве летающих тарелок мне показалось заманчивым. До сих пор они только мешали нам, появляясь периодически в ходе работы установок.

И я добавил: — Идея с замечательна, но и предложение по поводу летающих тарелок весьма дельно. Ведь так и транспортную проблему решить, возможно, а значить и место для полигона. Улавливаешь?

Он задумался, озабочено потирая подбородок: — Значить ты предлагаешь… — тянул он: — Стабилизировав «пузыри», превратить их в управляемые объекты — летательные аппараты! — он подпрыгнул от восторга: — И сразу же получим идеальное транспортное средство! — он тут же вскочил: — Идём, давай сразу и попробуем.

А я уже одевался, собираясь в гараж, где с недавних пор мы начали собирать свои установки, не решаясь уже испытывать судьбу в квартире.

В гараже мы, прежде всего, поспорили, в то время мы ещё не овладели техникой «погружения» для исследования теней-стеблей, тянущихся неизвестно куда за каждым предметом и смутно нами различаемыми. Тогда мы ещё довольствовались тем, что называли — прямым взглядом — поверхностным наблюдением за их взаимодействием, но и это уже позволяло видеть несколько вариантов взаимодействия, ведущих к достижению поставленной цели. И, разумеется, Генка всегда избирал самый краткий путь её достижения. Вот и в данном случае, он сразу же предложил использовать в качестве «генератора»- детали, стебель-тень которой предполагалось использовать, направляя его движение и управляя его взаимодействием с остальными стеблями-тенями, ржавый обруч, даже не снимая его с бочки. Вдаваться в детали собираемой установки, конечно, необходимости нет, скажу только, что рядом был приёмный пункт стеклотары, и очередь к нему сейчас, во второй половине дня, могла вырасти очень быстро, что могло привести к жутким наводкам. В тот период мы ещё не могли прослеживать связи живых организмов и уж, тем более людей, поэтому ни чего не могли сказать о воздействии волны от воздействия на очередь, или огромной мощи очереди на нашу установку. Поэтому я предложил ограничиться достаточно мощным стеблем старой вешалки, валяющимся в углу гаража. Генка презрительно поморщился, но согласился. И я занялся установкой, старясь разместить остальные её детали так, что бы стебель, тянущийся за вешалкой, занял необходимое положение в пространстве, но главным при сборке установки я считал тогда, и весьма обоснованно, это заполнение объёма вокруг стебля генератора. Необходимо исключить его наименьшие не контролируемые колебания. Генку же такие детали интересовали меньше всего, для него главным оставалось быстрое достижение поставленной цели. А в результате самые неожиданные случайности — совсем недавно, вдруг подъехавший к расположенному рядом с гаражом хлебному магазину автомобиль пророс из двигателя мощной корневой системой. На много метров ушли в землю стальные корни. С неделю стояла легковушки, и чесал затылок незадачливый хозяин. Причём Генка так же с деловым видом лазил под машину, клацал языком, сочувствовал ошарашенному хозяину, выслушивая жалобные причитания того, о только что сменённом в двигателе масле. И так мне и не поверил, что двигатель пустил корни в результате его небрежности и спешки. Ему почему-то казалось, что всякий двигатель внутреннего сгорания может обрастать корневой системой, и поэтому ни чего удивительного нет в том, что столь рядовое событие началось рядом с нашим гаражом.

В конце недели, автогеном, с большим трудом, корни перерезали, машину утянули. Ходят слухи, что её приобрёл за солидные деньги кокой-то исследовательский центр. А оставшийся у самого магазина пенёк, уже успел прорости стальными острыми, как стилет, побегами десятисантиметровой длинны.

Короче, стало в посёлке на одно проклятое место больше. Я не скажу, что у меня исключались такого рода накладки, всякое бывало, чего уж греха таить, но не сравнено реже, да и последствия были не столь странные.

И в тот раз возился я, с увлечением заполняя пустоты. И почему-то не доставляло мне тогда это мне обычного удовольствия. И собираемая установка, а особенно время сборки и место, мне доверия не внушали. И так, и эдак я располагал детали, менял их, но чувствовал себя, как в японском саду камней, в котором, говорят, откуда б ты не смотрел, обязательно одного камня не увидишь, как бы не петлял по саду в поисках заветного места. Тонкий намёк сделали японцы на жизнь, постичь которую не возможно, — что-нибудь, да и ускользнёт…

Так и я, как не пытался равномерно заполнить пространство, всё время ощущал скрывающуюся пустоту, угадываемую скорее чувством сходным с ощущением тошноты в момент внезапного падения. Я даже чертыхнулся в полголоса, чего, конечно же, делать в такие моменты ни как нельзя.

И в этот момент с жестяным грохотом, ударив в полуоткрытую створку ворот, в гараж просунулся конец толстой