Социализм для джентльменов - Бернард Шоу

учит других.

Демократия – это воздушный шар, который висит у вас над головами и заставляет глазеть вверх, пока другие люди шарят у вас по карманам.

Звания и титулы придуманы для тех, чьи заслуги перед страной бесспорны, но народу этой страны неизвестны.

Если у вас есть яблоко и у меня есть яблоко, и если мы обмениваемся этими яблоками, то у вас и у меня остается по одному яблоку. А если у вас есть идея и у меня есть идея и мы обмениваемся идеями, то у каждого из нас будет по две идеи.

Богатые люди, у которых отсутствуют убеждения, более опасны в современном обществе, чем бедные женщины, у которых отсутствует мораль.

Теперь, когда мы научились летать по воздуху, как птицы, плавать под водой, как рыбы, нам не хватает только одного: научиться жить на земле, как люди.

Перед первым представлением «Пигмалиона» Шоу написал Уинстону Черчиллю (которого терпеть не мог): «Вот два билета на премьеру моей новой пьесы – один для Вас, другой для Вашего друга, если, конечно, он у Вас есть».

Черчилль ответил: «Сожалею, что не могу быть на премьере, но буду рад увидеть второе представление, если, конечно, оно когда-нибудь состоится».

Разумный человек приспособляется к миру; неразумный пытается приспособить мир к себе. Поэтому прогресс всегда зависит от неразумных.

Независимые лейбористы попросили Шоу написать поздравление для их специальной рождественской открытки. Шоу написал следующее:

«Не унывайте, товарищи, все мы ненавидим Рождество, но оно бывает только раз в год и длится недолго».

Рождество – это время года, когда мы должны покупать вещи, которые никому не нужны, и дарить их людям, которые нам не нравятся.

Нет такой женщины, которой удалось бы сказать «до свидания» меньше, чем в тридцати словах.

Постарайтесь получить то, что любите, иначе придется полюбить то, что получили.

Когда мне приходится выручать людей из затруднительного финансового положения, ненависть, которую я к ним испытываю, может сравниться лишь с ненавистью, которую они питают ко мне.

Я уверен, что если бы пришлось выбирать: жить там, где детский гам не прекращается ни на минуту, или же там, где он никогда не слышен, то все нормальные и здоровые люди предпочли бы непрекращающийся шум непрекращающейся тишине.

Не люби ближнего, как самого себя. Это наглость, если ты собой доволен, и оскорбление, если недоволен.

Низшие не возвышаются до морали, высшие до нее не снисходят.

Мужчины всегда думают, что будут безжалостны к своим врагам, но, когда доходит до дела, оказывается, что истинно дурные люди так же редки, как истинно хорошие.

Люди старого уклада думают, что у человека может существовать душа без денег. Они думают, что чем меньше у тебя денег, тем больше души. А молодежь в наше время иного мнения. Душа, видите ли, очень дорого обходится. Содержать ее стоит гораздо дороже, чем, скажем, автомобиль.

Англичанин убежден, что он исполняет нравственный долг, когда он всего лишь терпит неудобства.

Американцы потому самый нравственный народ на свете, что они, когда не работают, бывают до того пьяны, что не слышат голоса искусителя.

Я никогда не сопротивляюсь искушению, поскольку я обнаружил, что то, что мне вредно, не искушает меня.

Самопожертвование дает нам возможность жертвовать другими без угрызений совести.

Тому, кто верит в образование, уголовное право и спорт, не хватает только собственности, чтобы стать совершеннейшим современным джентльменом.

Думающие женщины – это те, о которых не думают.

Непостоянство женщин, в которых я был влюблен, искупалось разве что адским постоянством женщин, влюбленных в меня.

Когда я беседовал с Анатолем Франсом, он спросил меня, кем я себя считаю.

– Гением, как и вас, – не моргнув глазом ответил я.

Однако ему с его французской благопристойностью мои слова показались столь нескромными, что он поспешил возразить:

– Что ж, и шлюха имеет право говорить, что торгует удовольствиями.

Я не обиделся, ведь все художники зарабатывают себе на жизнь тем, что торгуют удовольствиями, а не философствуют и пророчествуют.

Многие поклонники Моцарта не выносят, когда им говорят, что их герой отнюдь не был основателем династии. Но вершин искусства достигают последние в роде, а не первые. Почти каждый может что-то начать; трудно закончить начатое – создать нечто такое, что уже нельзя превзойти.

В 1991 году всем станет ясно, что Вагнер завершил музыку XIX столетия, или Бетховенскую школу, но отнюдь не был зачинателем музыки ХХ века; точно так же самые совершенные произведения Моцарта – это последнее слово XVIII столетия, а не первое XIX.

Я стал литератором потому, что автор редко встречается со своими клиентами и не должен прилично одеваться.

Если человек решил убить тигра, это зовется спортом; а если тигр решил убить человека, это зовется кровожадностью.

Каждый человек имеет право на собственное мнение – при условии, что оно совпадает с нашим.

Скажи ему, что на небе 978301246569987 звезд, – и он поверит. Но скажи ему, что эта скамейка только что выкрашена, – и он непременно потрогает пальцем.

Теперь, когда я уже больше не великий человек, а всего-навсего старый маразматик, я могу судить, что это за штука – быть великим. Уверяю вас, что все удовольствие от этого занятия получаете именно вы – люди, которые меня чествуют, развлекаются этим; мне же достается вся тяжелая работа, мне досаждают просьбами об интервью или приглашениями на обед, и я от всего этого едва жив.

Если вы однажды скажете правду, вам уже никогда не поверят, сколько бы вы потом ни лгали.

Мало кто мыслит больше чем два или три раза в год; я стал всемирно известен благодаря тому, что мыслю раз или два раза в неделю.

Чувство юмора не покидало Шоу даже в последние дни его жизни. Его экономка вспоминала: “Одна из ирландских радиостанций прервала программу, чтобы спросить, какую мелодию он хотел бы услышать. Они знали о его любви ко всякой музыке и, наверное, ожидали, что он выберет что-нибудь классическое, а он удивил их всех и выбрал ирландскую мелодию, которая называется “Помирает старая корова”.

Из интервью с Бернардом Шоу

– Кого вы считаете величайшим в мире государственным деятелем в настоящее время?

– В мире сейчас живут три великих человека: один из них – великий государственный деятель. Его имя – Иосиф Сталин. Второй – великий математик. Его имя – Эйнштейн. Третий – великий драматург. Скромность не позволяет мне назвать его.

Из газеты «Газетт энд дейлиз», Лондон, 24 июля 1948 г.

– Я поддерживал Ленина задолго до того, как Черчилль признал и провозгласил его великим государственным деятелем.

Теперь я пытаюсь заставить наших тупиц-дипломатов осознать тот очевидный факт, что Сталин является еще более великим. Он на целую голову выше самого способного из них.

Из газеты «Ньюс хроникл», Лондон, 3 февраля 1949 г.

Анатолий Луначарский. Бернард Шоу

(речь, произнесенная 26 июля 1931 года на вечере в честь 75-летия Б. Шоу в Доме профсоюзов)

В