«Если», 2008 № 08 - Журнал «Если»

Фотографии. Толстая пачка чужих фотографий. Игрис разложил их в круге света от настольной лампы (для этого пришлось снять со стола несколько пыльных бумажных стопок).

Девушка, смутно знакомая. Игрис видел ее на фото в кабинете Алисии — рядом со стариком. Там она старательно позировала. Здесь почти на всех снимках кокетничала.

Парень, ее ровесник, в смешном старомодном костюме. Они фотографировали друг друга день за днем: в парке, на улице, на рыбалке, на велосипедах. На редких фото они были вместе (видимо, просили случайного прохожего «щелкнуть»). Улыбались. Держались за руки. Роман в фотографиях. Ни слова на обороте блеклых снимков, ни единой даты или подписи.

Место действия — несомненно, Верхний Крот. На одном фото Игрис узнал школьный двор с маленькими еще деревьями, на другом — здание вокзала, почти не изменившееся. Все снимки относились к одному периоду, между первым и последним прошло, вероятно, несколько месяцев. На ранних — весенних — фотографиях девушка казалась осунувшейся и грустной, в темном платье, с траурной лентой в волосах. Чем легче становилась одежда, тем светлее делалось от снимка к снимку ее лицо, и под осень — было несколько фотографий из осеннего леса — она выглядела уже совершенно счастливой…

Больше никаких фото в пачке не нашлось. Ни учеников, ни отца, ни коллег, ни друзей — только юная Алисия и незнакомый парень, фотографировавшие друг друга, и в каждом снимке отчетливо проступала влюбленность.

Вот почему она не уехала из поселка, подумал Игрис. Кто этот человек? Почему они расстались? Где он сейчас?

И какое отношение все эти вопросы имеют к главному: что за информацию безвестная провинциальная учительница выложила Алистану Каменный Берег?

Конспекты каких-то лекций. Распечатки. Опять методички. Словари. Справочники, карты. Игрис наткнулся на старый дневник — Алисия вела его несколько лет назад, вела неаккуратно, и каждая запись была похожа на предыдущую: «Сегодня погода такая-то… в школе было то-то… говорила с… приходили родители… покрасить окно…»

Зазвонил телефон в кармане. Игрис вздрогнул.

— Я иду. Уже иду. Прямо сейчас выхожу.

— Где ты? — хриплый, напуганный голос.

— У себя в кабинете… Что случилось?

— Какого-то мага убили… Только что прошло сообщение в новостях. Там еще прохожих ранило взрывом… Игрис, возвращайся, а?

— …Погибший, маг высокого потенциала Юлиус Хан, проходил как подозреваемый по ряду особо важных дел о применении магии во зло человечеству. При задержании сотрудники «Коршуна» применили спецсредства. Подозреваемый Хан оказал сопротивление, напал на сотрудника «Коршуна» и был убит. По делу ведется служебное расследование.

На экране сменилась картинка. Человек со свежей ссадиной на лбу взволнованно рассказывал журналистке:

— Я шел к машине от магазина, вдруг будто в глазах потемнело… Показалось, знаете, будто стрекозы летят, миллионы, все небо закрыли… Миллионы стрекоз! Почти ничего не помню — как он выбежал, как они его встретили, а когда очнулся — лежу на асфальте, и все!

Агата сидела перед телевизором, приоткрыв влажный рот. Игрис остановился рядом.

— Агата, вы уже взяли билеты на завтра или вам помочь?

— Какие билеты?

— На поезд. Или на автобус, как хотите.

— Ты что, выгоняешь нас?!

— Нет. Просто мне кажется, что вам лучше уехать.

— А ты знаешь, что нам лучше?! Ну конечно, ты все знаешь! Столичный житель, сноб надутый! Мы тебе не люди, да? Нами можно вертеть, как угодно, в постель тянуть, а потом…

Он вышел, не дослушав ее. Снял телефонную трубку.

— Певец? Это Трихвоста говорит.

— Добрый день, — Певец на том конце связи, казалось, урчал, как сытый кот. — Вот и все, собственно… Грохнули потенциального манипулятора. Эфирных протоколов нет, конечно, но уже доказана его связь с адвокатами Карги…

— Сделаете покойника ответственным за убийство учительницы?

— Ему заказали скомпрометировать Алистана. Он выполнил задание на «пять». Но долго после этого не прожил… Ваше дело закрывается, Игрис.

— Кто такой этот Юлиус Хан? Откуда он взялся? Его не было в «Интеркороне», он не знаком с Алисией Жёлудь…

— Не важно, — в голосе Певца обозначился металл. — Преступления, совершенные с помощью магии, имеют свою специфику, которой вам по некоторым причинам никогда не понять. Впрочем, спасибо — вы старались быть честным.

— А вы — нет, — вырвалось у Игриса.

— Я старался быть эффективным. У меня получилось.

— Добрый вечер, прошу прощения за поздний звонок. Это я, Игрис Трихвоста, следователь по делу… Да-да. Я был у вас. Нет. Пока все то же… У меня к вам один вопрос: двадцать лет назад у Алисии Жёлудь был роман. Вы не знаете, как звали молодого человека?

В трубке замолчали.

Директриса, пожилая дама, привыкла рано вставать и рано ложиться. Сейчас она, наверное, допивала свой вечерний кефир, прижав к уху телефонную трубку. Вопрос Игриса заставил ее поперхнуться.

— Я понимаю, что вопрос странный и не вполне деликатный. Тем не менее… Вы работаете директором школы с тех времен, как…

— Да-да, — хрипловато произнесла женщина. — А почему вы спрашиваете? Это было двадцать лет назад…

Игрис заставил себя быть тактичным.

— Некоторые документы навели меня на мысль, что молодой человек занимал в жизни Алисии нерядовую роль. К тому же они познакомились вскоре после смерти ее отца. Я бы хотел поговорить с ним — пусть и через двадцать лет.

— Это ничего не даст!

— Почему же? — Игрис начал терять терпение.

— Потому что… откуда вы узнали вообще-то?

— Я нашел их фотографии. Хочу напомнить вам, что я веду дело об убийстве Алисии Жёлудь и сам решаю, какие свидетельства важны, а какие — нет.

— Фотографии, — задумчиво повторила директриса. — И они сняты вдвоем?

— Да.

Молчание в телефонной трубке.

— Прошу прощения?

— Это мой сын, — с неприязнью сообщила директриса. — У них в самом деле было… что-то. Не имевшее продолжения. Двадцать лет назад…

— Почему вы сразу не сказали?!

— А вы не спрашивали. Какое отношение он имеет к убийству Алисии? Да никакого!

— Единственный ключ к разгадке — личность самой Алисии. Я так понимаю, у нее не было настоящих близких друзей, кроме…

— Двадцать лет назад!

— Где сейчас ваш сын? В Верхнем Кроте?

Пауза.

— В столице. У него семья, своя сложившаяся жизнь. Какое отношение…

— Прошу прощения. Если вы назовете мне его адрес и телефон, не будет необходимости разыскивать и вызывать его на допрос через прокуратуру…