Персона - Максим Жирардо

прождал несколько часов – с зажатой ногой, сдавленной листом железа грудью и несколькими сломанными от удара ребрами.

Не успел он еще и ступить ногой на дно колодца, как у него на спине уже намокла рубашка. А когда наконец его достиг, не смог сдержать желания сделать глубокий вдох. От прогорклого воздуха пересохло в горле. На языке целыми горстями собирались пылинки – пыль истории и легенды. Ее, вяжущей на вкус, рту в таком количестве совсем не требовалось.

– Меня все слышат?

Голос Лабро донесся будто из глубин. Марион подпрыгнула и повернулась – убедиться, что он не стоит за ее спиной. У каждого в шлеме была вмонтирована рация, единственное средство связи с поверхностью.

– Слышимость пять баллов из пяти, капитан, – ответила Марион, – вы меня напугали.

– Ладно вам, это всего лишь плохо освещенные тоннели, а вы находитесь в прекрасном окружении.

– Обещаю: мы не воспользуемся ситуацией, чтобы умышленно оставить тебя за поворотом очередного коридора, – сказал Жиль, подавляя смешок.

У всех в шлемах раздался искренний хохот оставшегося на поверхности Танги.

– Если все готовы, то вперед! – велел им проводник Сирил.

Затем подождал, пока каждый не подтвердил его приказ, и стал спускаться по узкой лестнице, насчитывавшей примерно сотню ступенек. Следом за ним пошли спасатели и врач, движения которых все также стесняло громоздкое снаряжение. Теперь связку замыкал Фрэнк, пропустив вперед Марион и Жиля.

Участники операции тронулись в путь, чтобы совершить марш протяженностью несколько километров, и зашагали по веренице проходов, насколько узких, настолько и низких. Самым высоким из них, чтобы двигаться вперед, приходилось пригибать головы. Порой коридоры заканчивались помещениями побольше, образовывавшими перекрестки, от которых отходили другие тоннели, тоже утопавшие во мраке.

На одних их участках человек больше заявлял о своем присутствии, чем на других. В лучах нашлемных фонарей то и дело чередовались граффити.

В длину коридоры казались бесконечными. Всего в нескольких шагах, что спереди, что сзади, искусственный свет затухал, не встречая на своем пути преграды, чтобы его отразить. Жиль представил себя капитаном «Ностромо», преследовавшим тварь в вентиляционных шахтах. Кое-где из стен торчали железные прутья, принуждая самых упитанных двигаться скользящим шагом «па шассе», чтобы не зацепиться и не ободрать кожу. Группа углублялась все дальше, и город являл ее участникам свое чрево.

– Вы только что прошли Национальную школу управления и в данный момент находитесь под Садом великих исследователей, – затрещал из рации голос Лабро, – мы здесь, на поверхности, отслеживаем ваше передвижение.

Они вышли к уходившей вверх кишке. Плечи на каждом шагу цеплялись за камень. На лицах, как и на одежке, нарастал слой известки. Лоб Фрэнка блестел от пота, капли которого смешивались с пылью, прорезали брови и стекали в уголках глаз. Он попытался было стереть их грязными руками, но сделал только хуже и разозлился еще больше. В глазах все расплывалось, и комиссар чуть было не налетел на каменный выступ.

– Мне нужна минута, – сказал он.

– Что случилось? – спросил катафлик, не в состоянии увидеть его со своего места.

– Надо протереть лицо, я больше ничего не вижу.

Один из спасателей, самого могучего телосложения и с самыми белыми от соприкосновения с известняком плечами, поставил на пол сумку, вытащил из нее салфетку, протянул врачу неотложки, который передал ее Жилю, а тот – Марион, вручившей ее, наконец, Фрэнку.

– Спасибо, – сказал тот, взяв ее в руки. – Сколько мы прошли?

– Почти два с половиной километра, – ответил катафлик, глядя на часы.

– Вы находитесь под площадью Италии.

Несмотря на разделявшие их миллионы тонн камня, голос Лабро вдруг приобрел отчетливость и показался почти даже близким.

– Далеко еще?

– На мой взгляд, мы прошли половину, – сказал Пьер и на секунду задумался. – Да, половину, но участок впереди затоплен водой.

– Затоплен! – вздрогнув, повторил Жиль. – И намного?

– Почти по пояс.

– Да успокойтесь вы, – вставил слово Сирил, – баллоны с воздухом нам не понадобятся. А тем, кто не умеет плавать, не паниковать, там везде можно пройти ногами.

– Вот счастье! – с облегчением обронила Марион.

– Идем дальше, – заявил Фрэнк, пряча в сумку непригодную для дальнейшего использования салфетку.

На втором этапе похода воды действительно стало больше. Они пересекли наполовину затопленную галерею длиной несколько сот метров, двигаясь, будто коммандос из сил специального назначения. Как следствие, появилась новая проблема с материально-техническим обеспечением – теперь приходилось следить за тем, чтобы не промокло снаряжение. Те, кто больше всего задевал за стены, вполне естественно согласились пересечь эту реку, держа все необходимое в поднятых руках.

Фрэнк, по пояс в воде и преследуемый мраком, видел, как перед ним ритмично двигались яркие лучи. Переживаемый им миг не был лишен поэзии, которая даже подразумевалась сама собой. Все мысли сосредоточились на единственной задаче, на единственной цели: на женщине, оказавшейся в ловушке в подземном морге.

– Осторожно! Камень!

Не успев понять, кто выкрикнул это предупреждение, комиссар увидел, что Марион споткнулась и упала на колено, оказавшись по пояс в воде.

– Черт! Вот зараза, я теперь промокла до нитки! – выругалась она, пытаясь выжать воду, пропитавшую собой слои ее комбинезона. – А ты прекращай ржать, ничего смешного здесь нет.

Жиль прикрыл руками лицо, чтобы она не увидела одолевший его нервный смех, не поддающийся никакому контролю.

– Порядок? – спросил Сирил.

– Это как сказать. Далеко еще?

– Самое трудное уже позади. Еще одна вентиляционная шахта – и выйдем на прямую.

– Тогда порядок, – повторила она и встала с помощью одного из спасателей, шедших впереди.

– Вам что-нибудь нужно? Может, хотите обсохнуть?

– Нет, идемте уже, с этим надо заканчивать.

Жиль все еще прыскал со смеху, время от времени содрогаясь всем телом и издавая пронзительные вопли, хотя и стараясь их кое-как приглушать. Марион окинула его суровым, инквизиторским взглядом.

– Ты уверена, что тебе не нужна минутка прийти в себя? – спросил Фрэнк, подходя к ней.

– Уверена, патрон, нам нельзя терять время.

Как только река осталась позади, впереди показалось помещение гораздо больших размеров, почти даже комната или гостиная, где можно было передохнуть. С того момента, как они выступили в путь, прошло больше часа. По этому лабиринту они ускоренным шагом прошли несколько километров. Лабро с поверхности сообщил, что они находятся где-то между монастырем Визитаток и медицинским факультетом университета Пари-Декарт. Их организмы выбились из сил, изнуренные повторением одних и тех же стесненных движений, необходимостью постоянно извиваться самым неестественным образом, пыльным, затхлым воздухом, непроглядным мраком, а также давлением страха перед тем, что им предстоит увидеть в конце пути. От всего этого каждому из них казалось, что они идут уже несколько часов. Фрэнк учащенно дышал, постоянно вдыхая все