Половинка - Наталья Брониславовна Медведская

что после этого ни Юрий, ни Алла больше не появятся у них. Наедине с ним Федотов немного побухтел, повозмущался, попытался защитить жену. Дмитрий его не поддержал: Алла бесила и его до зубовного скрежета.

Федотовы пропустили именины Алёны в мае, но на вечеринку к Тарасовым приглашение приняли, а в июне появились на его дне рождения. После своего знаменитого выдворения Алла вела себя паинькой у Егоровых. Если у других она по-прежнему позволяла себе взбрыкнуть, то в доме Елены и Дмитрия её безукоризненному поведению могла позавидовать английская королева.

Однажды в чисто мужской компании друзей Филипп поинтересовался у Юрия, не мазохист ли он часом?

Федотов вытаращил глаза, а его серовато-коричневый ус возмущённо дёрнулся. Юрий лелеял и холил свои пышные усы, они компенсировали отсутствие волос на голове. Он рано облысел и внешне напоминал Фёдора Бондарчика: обаятельной улыбкой и взглядом карих глаз.

– Ты это к чему такое ляпнул? В морду хочешь?

– Погоди не кипешуй. Не могу понять, как ты терпишь свою медузу Горгону?

Дмитрий сдержанно засмеялся.

Юрий пальцами поправил оба уса и хитро посмотрел на друзей.

– Моя Алка самая красивая из всех ваших жён, красивее большинства других женщин. Если её гладить по головке и поступать, как она хочет, ничего не делать против, то она самая потрясающая, заводная и классная баба. С ней не соскучишься. Фил, я ответил на твой вопрос?

– Ответил. Ты точно мазохист, а они так и поступают. И кстати, я не считаю твою Аллу красивой, пусть моя Юля не такая яркая внешне, но она намного приятнее и милее. Потому что внутреннее содержание сильно влияет на восприятие. А внутреннее содержание твоей Аллы, ты уж извини за прямоту, так себе.

Юрий набычился.

– Что?

– Вот тебе пример. Когда смотришь фильм и ещё не знаешь, что девушка злодейка, то она кажется красоткой, но стоит понять какая это мразь, красота враз исчезает. Девушка для тебя уже выглядит непривлекательно, – пояснил Филипп. – Поэтому для меня твоя Алла далеко позади и моей Юли, и Алёны, и Софьи Трефа.

– Да брось! – не поверил Юрий. – Моя Алла во! – Он обрисовал в воздухе фигуру жены.

Дмитрий подумал, что у Аллы всё как-то чересчур. Если бёдра, то большие и крутые, грудь крупная, как два небольших арбуза, а талию можно обхватить ладонями. А если к этому добавить зелёные глаза на белокожем лице и алые пухлые губы, то получается настоящая ведьма. И характер такой же ведьмовской.

– Ты чего задумался? – возмутился Ян. – Согласен с Юркой?

– Нет. Признаю, его Алла сразу бросается в глаза, но взгляд хочется остановить на моей Алёне и дорогой куме Юле. Так что прости, Юр, но твоя жена не на первом месте.

– Да вы мне просто завидуете, – ухмыльнулся Юрий.

Ян задумчиво протянул:

– Если я кому и завидую то, точно не тебе.

Дмитрий покосился на друга. Ян никогда не заигрывал с Алёной, вёл себя корректно и сдержанно, но его горящие взгляды, бросаемые украдкой, лёгкая задумчивая улыбка на губах при виде на неё говорили сами за себя. Вот уж точно любовь, как и кашель не скрыть. Дмитрий ничего не мог предъявить другу и упрекать не в чем, но в груди ныло от одной мысли, что Ян мечтает о его жене. Поэтому он вздохнул с облегчением, когда друг уехал на долгие годы.

– Эй, Дим, ты чего? Впал в прострацию. Я три раза тебя звала, а ты молчишь. Только бездумно смотришь на дорогу, – толкнула его Полина. – Сообщил, что Федотов крестил твоих детей и замолчал. Завис как компьютер.

– А-а-а. Ну собственно я всё уже рассказал. Теперь понимаешь, почему не могу взять тебя с собой? Мы давным-давно друг друга знаем. С моего развода с Алёной прошло слишком мало времени. Пусть все привыкнут. Лады?

Полина нахмурилась. Она понимала, что избежать встреч с бывшей женой Дмитрий не может, и не только из-за общих друзей, у них есть дети и родители, эти связи так просто не оборвать. Хочет она этого или нет, но нужно привыкать к тому, что он будет проводить время без неё. С детьми, и бывшей женой общаться станет тоже без неё. Ревность юркой змейкой заползла в душу и свернулась клубком возле сердца.

«Неужели я полюбила этого мужчину, – испугалась Полина. – Да нет же. После Валентина у меня внутри бесплодная пустыня. Дмитрий лишь нравится не более того».

Но как она себя не успокаивала, предстоящий поход Дмитрия на именины крестницы её тревожил.

Поужинав в кафе пастой с морепродуктами, они вернулись на квартиру. Пока Дмитрий принимал душ, Полина быстро просмотрела ленту Елены. Подглядывание за её жизнью стало привычной необходимостью, так она не упустит, если у соперницы что-то изменится. Полина не ощущала уверенности в чувствах Дмитрия, он говорил ей ласковые слова, в пылу страсти давал милые прозвища, но в любви не признавался. Ведь от слова нравишься, до слов я тебя люблю, огромное расстояние. Телефон Дмитрия на журнальном столике пиликнул входящим сообщением. Покосившись в сторону ванной комнаты, из которой слышался плеск воды, Полина бросила взгляд на дисплей.

«Дмитрий Ильич, задержка с краской. Фирма «Домовой» не отгрузила заказанную партию». Прораб Гальцев.

«Фу, я уж подумала, что Димка переписывается с кем-то тайно, – вздохнула она.

Чуть поколебавшись, ругая себя за отвратительный поступок, но сгорая от любопытства, взяла телефон Дмитрия в руки. Проведя пальцем по экрану, код она запомнила случайно, разблокировала его. Чувствуя себя воришкой, полезла в мессенджер, просмотрела чаты, открыла ВК и застыла. Дмитрий часто просматривал страничку Елены и даже лайкал её фото и посты, при этом, как и она, прятался под ником. Он назвался «Ценителем».

Услышав, что шум воды стих, быстро положила телефон на место.

Полина кипела от негодования. Получалось, они на пару следили за жизнью Елены. Она-то ладно ревновала немного. А он зачем? Не может забыть жену? Чувства не прошли? Или что-то ещё? Тогда почему развёлся? Для чего сошёлся с ней? Голова заболела от сонма вопросов.

– Поль, можно тебя попросить? – Вытирая волосы махровым полотенцем, Дмитрий приблизился к дивану, на котором она сидела.

– Попросить можешь, а вот выполню или нет, не знаю, – едва сдерживая раздражение, произнесла Полина.

– Завтра на вечер я хочу надеть чёрную шелковую рубашку, но сам боюсь её гладить,