История Смотрителя Маяка и одного мира - Анна Удьярова

кто-нибудь вместо меня выступит. Здесь всё написано, – указал он на лист с диспозицией. – Я не могу сегодня выступать, мы точно проиграем, если я буду делегатом.

Слушатели с удивлением и страхом уставились на Тео. Он и сам понимал, что его слова звучат несколько странно, но, в конце концов, он не обязан был постоянно выступать за них. И ещё он имеет право на то, чтобы они поверили ему без объяснений.

– Тео, что с тобой? – обеспокоенно спросила Раенна, подруга Марионы.

– Если я начну объяснять, мы потратим всё время, – нетерпеливо ответил Тео. – Давайте решим, кто будет нашим делегатом.

Слушатели переглянулись. Никому не хотелось становиться делегатом и выслушивать каверзные вопросы Инаниса. И тут Лон-Лимм, который, вероятно, почувствовал себя лидером сопротивления упрямому Тео Гранцию, сказал, стараясь, чтобы его голос звучал строго и веско:

– Тео, не знаю, что произошло, но ты не можешь отказаться. Мы рассчитывали на тебя. Неужели ты хочешь подвести нас всех?

Внезапно Тео почувствовал, как в нём нарастает раздражение, ему захотелось съязвить, ответить что-нибудь резкое этому самодовольному Лон-Лимму, но вместо этого он глубоко вздохнул и терпеливо повторил ещё раз, обведя взглядом всех товарищей:

– Я никогда не обманывал вас, у вас нет причин мне не верить. И я говорю вам, что сегодня не смогу быть делегатом, и если вы не передумаете, то мы проиграем.

Тео прикрыл глаза и услышал, как его слова получили отклик, услышал шёпот сомнения. Но Лон-Лимм поспешно вмешался:

– Мне кажется, что ты просто выдумываешь и набиваешь себе цену. Ты не можешь заранее знать, что проиграешь. Мы рассчитывали на тебя. Если ты не хочешь выполнять свои обязательства, предлагаю голосование. Кто за то, чтобы нас представлял слушатель Тео Гранций, поднимите руки. Но, чтобы наше голосование было конструктивным, те, кто не поднимет руки, должны будут предложить свою кандидатуру в качестве делегата.

Тео изумлённо смотрел на товарищей, но постепенно все они подняли руки. Даже его друзья Ройф и Раенна.

– Я вас предупредил, – пожал плечами Тео. Он уткнулся в лист с диспозицией и попытался успокоиться, принуждая себя дышать медленно и глубоко, задерживая выдох.

Тридцать минут истекли, и просветитель вызвал в воображаемый зал делегаций Тар-Кахольского университета представителей двух сторон. Со стороны профессоров и королевских советников делегатом была Сави – умная и честолюбивая слушательница, которая всегда выделялась на фоне других обитателей Ледяного Замка своей самоуверенностью и неподдельной манерой держать себя с осознанным спокойным превосходством. Её легко можно было представить придворной дамой или преподавательницей в столичном Университете. В ней внешность и содержание гармонично дополняли друг друга, и всё, что она делала, она делала великолепно. Многие задавались вопросом, почему такая девушка, как Сави, отправилась в Школу просветителей, где она не могла рассчитывать на что-то большее, чем должность хранительницы в одном из храмов Королевства или просветительницы в добровольном заточении Ледяного Замка.

Тео поднял взгляд на свою соперницу: Сави решительно сощурила чёрные и блестящие, как у горных птиц, глаза в ожидании серьёзной битвы. И Тео принялся как можно уверенней излагать эксордию.

По правилам диспутов, вопросы делегатам могли задавать по очереди слушатели любой из команд, а также просветитель – в любом количестве и в любое время. Но обычно Инанис большую часть времени молчал, с показным безразличием наблюдая за происходившим, но, на самом деле, запоминая мельчайшие детали, которые потом подробно безжалостно разбирал.

Сначала Тео с лёгкостью отвечал на вопросы команды противников и парировал выпады Сави. Он хорошо знал историю составления Жизнеописания и принятия Эдикта – пожалуй, даже слишком хорошо. Потому что когда Сави и вся команда столичных учёных стали подбираться к вопросам верификации Жизнеописания, он почувствовал колючий холод в груди, который пробирался всё выше и выше. Почти не слыша, что ему говорят, Тео посмотрел на Инаниса в поисках если не поддержки, то хотя бы понимания. Просветитель мог одним точным вопросом уничтожить его. Но Тео знал, что Инанис не будет использовать искренность и доверие слушателя против него. Впрочем, этого и не потребовалось.

– Тар просветитель, как вы можете доказать истинность Жизнеописания нашим подданным? – спросила Сави.

Это был обычный вопрос, после которого слушателю следовало перейти к любой выбранной им системе доказательств, тщательно разработанных многими поколениями просветителей. Но Тео почему-то молчал. За спиной послышался возмущённый шёпот товарищей, а Сави посмотрела на своего оппонента с недоумением.

Все терпеливо ждали, пока Тео заговорит, но комок колючего холода уже поднялся и застрял в его горле, не давая произнести ни слова.

– Что же, вам нечего сказать? – наконец, когда молчание так растянулось, что вот-вот готово было порваться, растерянно спросила Сави.

Тео покачал головой. А потом всё-таки сказал:

– Нечего.

Товарищи по команде служителей отчаянно переглядывались, но сделать ничего не могли: по правилам диспута, после выбора делегата представлять общую позицию мог только он. Поэтому просветитель Инанис, ещё немного подождав, объявил, что побеждает команда преподавателей Университета и советников, а слушателей проигравшей команды он ждёт сегодня после занятий в этом же зале. Тео кивнул Сави, признавая поражение, и направился к своему месту. Он с тревогой отметил, что не без мрачного удовлетворения смотрит на недовольные лица товарищей по команде.

– Тео, подожди! – Мариона догнала Тео в одном из переходов на следующее занятие. – Ты так быстро ушёл…

– Сомневаюсь, что меня могли вызывать на бис, – мрачно ответил он, резко разворачиваясь к слушательнице, – оваций я тоже что-то не слышал.

Машинально убрав с лица растрёпанные от быстрой ходьбы волосы, Мариона посмотрела Тео в глаза. Она была слишком умна, чтобы задавать все те вопросы, которые можно было задать. Но всё-таки они были друзьями, и поэтому она решилась:

– Я не понимаю, что с тобой происходит. И если ты не хочешь мне говорить, то это твоё дело. Конечно. Но я хочу, чтобы ты знал, что всегда можешь рассчитывать на меня, что бы ни случилось.

После бессонной ночи и тяжёлого начала дня, а ещё – из-за того, что он знал, что все эти слова Мариона говорит совершенно искренне, Тео хотелось ответить резко, язвительно, зло, чтобы её яркие янтарные, как у совы, глаза больше не смотрели на него – вот так. Но вместо этого он сказал только:

– Я знаю.

На остальных занятиях Тео откровенно засыпал, не пытаясь привести свои мысли в порядок и настроиться на учёбу, что обычно удавалось ему даже после двух бессонных ночей. Теперь всё это казалось не таким уж важным.

Вечером слушатели третьего года из проигравшей команды собрались в коридоре около зала для диспутов, ожидая, пока просветитель Инанис по одному вызывал их и допрашивал о принятии Эдикта. Слушатели устроились на широких подоконниках с раскрытыми книгами истории Школы, отчаянно надеясь в последний момент запомнить все имена и