Прометей. Ледяное безмолвие - Сергей Skolorussov

шеф. Он до этого времени не сталкивался с подобными просьбами.

– Я стар. А у меня работают хорошие ребята. Молодые ребята.

– Даже не думай. Вот ещё! С какой стати? Путёвки именные. Не хочешь – можешь отказаться. Чего ты расселся на моём месте? Ну-ка брысь!

– Неужели ты прогонишь раненного в бою товарища?

– Бьёшь по больному. Хитрый гад… Ладно, сиди уже. Пользуйся привилегиями: уступите место больным и страждущим.

Игорь Артёмович встал, размялся и почесал грудь:

– Устал я что-то. Лень даже тебе разнос устраивать. К тому же вид у тебя такой, что не до разносов. Не поймут.

– «Разнос»? По какому поводу?

– За то, что нюх потерял. Я имею в виду квалификацию. Сплошные проколы. Один за другим, один за другим, – он образно повертел руками с растопыренными пальцами. – Понял, о чём я воркую?

Генерал скупо кивнул – чего тут непонятного? Начальник продолжал распекать:

– Вот как так? Некоторые горячие головы даже предложили отправить тебя назад в твою станицу.

Калачов равнодушно пожал плечами: мол, пусть отправляют – не страшно. Да и привычно. Сегодня ты герой, а завтра – в опалу. Всё, как всегда.

– И что? Чем ты объяснишь свои провалы?

– Чего тебе объяснять? Ты сам всё прекрасно видишь: кто-то сливает инфу. Не ты?

Шеф даже подавился, но тут же расплылся в циничной улыбке:

– От тебя ничего не утаишь. Конечно, я. Вернее, мы: я и Стрекалов.

– Но, если серьёзно, Игорь Артёмович, мы уже задолбались так работать. Пора начинать внутренне расследование. Нельзя, чтобы кто-то безнаказанно пахал на противника. По этому поводу я и пришёл.

Джужома задумался:

– Вообще-то ты прав. Сегодня же отдам приказ, – он снова присел на край стола и уставился на гостя: – Слушай, Калачов, это же ты мне рассказывал про Паганини?

– Ничего я тебе не рассказывал.

– Во, память! Мне ты точно не рассказывал. Тогда скажи, кому?

– Гакову.

– Точно! И больше никому?

– Больше никому.

– Ну-ка, ну-ка, что там про Паганини было?

–Тогда, восемь лет назад, Костин мне сказал: «Пиндосы давно выращивают у нас крота. Хотят его сделать президентом. Его кодовое имя «Паганини».

– Дальше что?

– Ничего. Меня утащили в кутузку, а Костина увезли в больницу. Больше я его не видел. Но я предполагал тогда, что именно из-за этих слов Костина убили. И меня по этой же причине в опалу сослали.

– Да, брось ты! Ещё легко отделался. Сам во всём виноват. Слишком много себе позволял.

– Не-е-ет, дело не во мне. Это вам меня выставили, как психологически непредсказуемую личность. Но это вовсе не так.

– Ладно, не будем ворошить прошлое.

– А зря, поворошив, можно и Паганини расковырять. Если Костин был прав, в руководстве сидит хорошо откормленная куколка западного хруща, готовая выбраться на поверхность и уничтожить всю растительность. Поэтому меня и пытались посадить. А затем, решив, что Костин мне ничего особо не сказал, отправили в ссылку.

– Не много о себе мнишь?

– Нет, Игорь Артёмович, ещё раз повторюсь: дело не во мне. Вернее, во мне. Я ведь тогда громко завил, что найду убийц Костина. Стало быть, и до «майского хруща» докопаюсь, как бы он глубоко не сидел.

– Может быть… Возможно, я что-то упустил.

– А что? Опять Паганини нарисовался?

– Нарисовался. Появились сведения, что американцы пустили в разработку план «Паганини». Вот я и подумал, не связан ли он с тем самым Паганини? Не слишком часто бывают такие совпадения.

– И что это за «план»?

– Пока не знаю. Но наш засланец доложил, что дело очень серьёзное.

«Засланцем» Джужома обычно называл самого важного из собственных агентов в США. Калачов кивнул:

– Понятно. И что, мне заниматься его разработкой?

– Давай, Гена, действуй.

Глава сорок восьмая

17 апреля

Восточно-Европейский ледник

Гнев небес

От вертолётной тряски где-то в районе подреберья зажегся болезненный огонёк – предвестник надвигающегося приступа. Ничего, фляжка воды с собой – сейчас мы его потушим. Несколько глотков и сразу полегчало, как будто ничего и не было. Эх, Ахтаров, тебе уже давно за тридцать. Вымахал под два метра. Пальцем фанеру пробиваешь. Тремя – монетку гнёшь. Одной левой кладёшь четырёх бандитов, захвативших самолёт. А победами в «мирной» жизни похвастаться не можешь. Свою единственную ты так и не нашёл. Одинокий ворон. А хотелось бы быть аистом: со своим гнездом, аистихой и аистятами. Хотелось бы, но как? Силком первую попавшуюся на улице не поймаешь. А тех, что знаю – либо малолетки, либо замужем. За примером далеко ходить не надо: Алиса и Лиза. Так и помру – ни жены, ни детей. Эх, что я за человек? Все мне не нравятся. Нет, не все, конечно. Женщин было много. Но её так и не было. Вроде нравится – всё супер! Месяц прожили. А потом бац! Приехали. Ну не моё! Не могу и всё. Раньше думал: значит, не судьба, но в будущем обязательно встречу свою единственную и неповторимую. Годы идут, а я до сих пор один. И болезнь эта непонятная – всё из-за одиночества. Вот и мать говорит: «Владик, ты не болеешь? Что-то вид твой мне не нравится. Смотри, не молчи. А лучше женись. Все болячки у мужиков из-за того, что они не занимаются систематическим сексом. Это я тебе, как врач говорю». Почему я такой невезучий? Эх, мама, мама…

… Вертолёт приземлился. Позёмка уже основательно замаскировала то место, где нашли девушку. Но старые следы ещё можно было рассмотреть. Старые следы и больше ничего. Ахтаров основательно исследовал каждый сантиметр в радиусе ста метров. Совсем ничего – никаких предметов, даже крошечных. На ровной поверхности ледника легко отыскать даже горошину. Над ней позёмка быстро сооружает бугорок. Ладно, летим дальше…

… Хороший мужик всё-таки Калачов. Другой на его месте никогда бы не взял меня в свою команду после того случая. Это ведь я его арестовал. Я, молодой капитан, арестовал своего шефа – полковника. Проходил мимо кабинета Костина и услышал грохот драки. За дверями нашёл лежащего в углу избитого Костина и разъярённого шефа, сидящего на нём сверху. Руки Калачова сдавили горло поверженного. Думал – точно задушит. Пришлось достать пистолет…

…Не понял, что это мы кружимся на одном месте? Оказывается, аэросани исчезли. Точно это место? Точнее не бывает. Тогда садимся.

Уже на земле, или точнее на снегу, Влад нашёл доказательство того, что аэросани здесь были. Именно здесь. Позёмка замела следы, но они всё же просматривались. По следам выходит, что аэросани продолжили путь. Как? Может, ветер укатил? А может, их завёл кто-нибудь. Кто? Ответа не было. Даже гипотетического. Перед тем, как лететь примерным маршрутом саней в поисках расщелины, нужно сначала хорошенько прочесать окрестности. Прочесать на тот случай, если сани укатил ветер.

Когда уже собрались взлетать, к северу от этого места завязался бой. Хорошо было слышно тарахтение мощных пулемётов. Пилот тут же доложил своему начальству. Влад, естественно, тоже. Сотовая связь на леднике