Альфред Хичкок - Акройд Питер

Равнодушие и отсутствие интереса проявились и в трех разных концовках, которые он снял в расчете на то, что руководство Universal выберет ту, которая им понравится. Выбор пал на самую безобидную. «Я мог бы возразить, – впоследствии заметил Хичкок, – но смысла в этом не было». Когда Хичкок откровенно не скучал на съемках, он выглядел встревоженным и подавленным. Режиссер соглашался с критиками и публикой, что это был провал. «Снимать «Топаз», – говорил он, – было очень печально». «Трудность «Топаза» в том, что Хичкок ленив и недоступен», – к такому выводу пришла Полин Кейл из еженедельника New Yorker.

Его дочь в воспоминаниях об Альме писала: «Это были тяжелые времена для папы, и поддерживали его только мама и его семья». Хичкок, как говорят англичане, «работал вхолостую». Он беспрерывно читал – «реквизит для чтения», как он сам выражался, – на случай, если придет вдохновение; он смотрел все новые фильмы, какие только мог найти, и был вынужден терпеть визиты руководителей студии, которые напоминали ему, что следующий проект, если таковой будет, должен быть не таким масштабным, как неудачный «Топаз». Кроме того, Хичкок посещал местные театры и ипподром. Он освободил свой второй дом в Санта-Крус, который в конечном итоге был продан. Поездки в поместье стали слишком утомительными.

Тем не менее у него не было ощущения, что все закончилось. «Я ищу новый сценарий, – писал он Трюффо, – но найти его очень трудно. В киноиндустрии властвует множество запретов и правил: следует избегать пожилых персонажей и ограничиваться молодежью, не вводить в фильм антиправительственные выпады, не превышать сметную стоимость в 2 или 3 миллиона долларов. К тому же сценарный отдел то и дело присылает мне материал, из которого, по их мнению, должен получиться хороший фильм Хичкока. Естественно, что их критерии совершенно не совпадают с моими». Как бы то ни было, один проект, который ему предложили в конце года, похоже, удовлетворял всем его требованиям.

11

Назад, к основам

Хичкоку прислали или передали роман Артура Берна «До свидания, Пикадилли, прощай, Лестер-сквер» (Goodbye Piccadilly, Farewell Leicester Square), который как будто был написан специально для него. В книге рассказывается об убийце, психопате и импотенте, который охотится на женщин в центре Лондона; по ошибке арестовывают не того человека, и он бежит из тюрьмы, чтобы найти настоящего убийцу. Через три года после «Калейдоскопа исступления», отвергнутого студией, выбор пал на похожий сюжет о серийных убийствах и сексуальных отклонениях. В данном случае студия прислушалась к пожеланиям режиссера, полагая, что фильм будет дешевым, а имя Хичкока привлечет публику. Действие происходит в Лондоне, что отдаляло жестокий сюжет от американского зрителя, а бюджет не должен был превысить 3 миллиона долларов. По всей видимости, режиссер отказался от своих планов снять «экспериментальный» фильм с использованием ручных камер и естественного освещения и решил обратиться к привычной технике Technicolor.

Хичкок действовал быстро. В роли сценариста он видел Энтони Шаффера, пьеса которого «Сыщик» (Sleuth) имела огромный успех на английской и американской сцене. Хичкок позвонил писателю в канун нового, 1970 г., и Шаффер сначала подумал, что это розыгрыш, придуманный одним из друзей. Но уже в середине января они с режиссером встретились за ланчем в Нью-Йорке; предметом их беседы был фильм под названием «Исступление». Хичкок собирался в Париж, где ему должны были вручить орден Почетного легиона, и хотел воспользоваться возможностью и посетить Лондон, чтобы вместе с Шаффером поискать места для съемок. Хичкок собирался использовать главным образом те места, которые знал в детстве, особенно рынок Ковент-Гарден, хорошо знакомый его отцу. Темная Темза несет свои воды через весь фильм, в котором также нашлась роль для тюрьмы Вормвуд-Скрабз в Восточном Эктоне. Пабы должны быть старинными. Режиссер возражал против более современных заведений на том основании, что «они выглядят неправильно. В хорошем пабе нет никакого темного дерева».

Действие романа происходит в Лондоне во время Второй мировой войны, но Хичкоку требовалась современная обстановка. Хотя в конечном итоге разница почти не заметна. Современный город в версии Хичкока оказался старомодным, словно он прекратил развиваться после того, как режиссер его покинул, и поэтому сцены и диалоги кажутся немного устаревшими. Но это не влияет на его изобразительную силу.

Шаффер приехал в Калифорнию 21 января 1971 г., и в конце февраля они с Хичкоком написали предварительный набросок сценария объемом в пятьдесят пять страниц. Они продуктивно работали вместе, подкрепляясь за ланчем стейком и салатом, а в четыре часа коктейлями. Однажды Шаффер деликатно посетовал на однообразие диеты, и на следующий день для него привезли ланч из пятнадцати блюд. Шаффер называл режиссера «угрюмым», но это не портило их профессиональные отношения. 27 февраля писатель вернулся в Нью-Йорк, где приступил к работе над первым черновиком полного сценария.

Эту историю никак не назовешь милой. Герой, или антигерой, по имени Ричард Блэйни, которого ошибочно обвиняют в серийных убийствах, – желчный и неприятный человек. Настоящий психопат, Боб Раск, оказывается веселым торговцем фруктами с рынка Ковент-Гарден, который живет с матерью в квартире недалеко от рынка. В одном из эпизодов по Темзе плывет обнаженное женское тело, а другое убийство предваряется долгим и жестоким изнасилованием, которое, по настоянию Хичкока, было показано во всех подробностях. Когда Раск, потеряв булавку для галстука, понимает, что за нее в предсмертной агонии хваталась жертва, ему приходится перерыть мешок картошки, куда он спрятал тело. Еда, секс и насилие – святая троица воображения Хичкока – достигают кульминации в сцене, где Раск, покрытый пылью от картофеля, в конечном итоге вынужден сломать пальцы своей жертвы, чтобы забрать булавку.

К началу апреля Шаффер закончил первый вариант сценария, который внимательно прочли оба супруга. 160-страничный текст получил их полное одобрение. Пришла пора перебираться в Лондон, где для Хичкока забронировали номер в отеле Claridge’s с середины мая до конца июня. В студии Pinewood Studios, где планировалось снимать часть эпизодов, его встречали как заморского монарха. Формально приняв американское гражданство, он все равно считался самым знаменитым англичанином современности.

Хичкок занялся непростым делом подбора актеров. Он уже предложил роль серийного убийцы Майклу Кейну, но тот отказался, заявив, что роль «омерзительна, и я не хочу, чтобы меня ассоциировали с ней». Хичкок с ним больше не разговаривал, даже когда они случайно сталкивались в голливудском ресторане. Остальные оказались более сговорчивыми. Алек Маккоуэн, которому предложили роль инспектора полиции, и Вивьен Мерчант, сыгравшая его жену, были больше известны как театральные актеры, но их, похоже, обрадовала возможность работы с Хичкоком.

Трудности возникли только с одним актером – Джоном Финчем, игравшим ложно обвиненного человека. Незадолго до начала съемок он дал интервью, в котором назвал сценарий Шаффера немного устаревшим. Но именно этого и хотел Хичкок. Его оператор, Гилберт Тейлор, вспоминал, что режиссер «очень рассердился и подумывал о замене». Хорошо, что он этого не сделал, поскольку Финч убедительно сыграл неустроенного и несчастного человека. Возможно, что Хичкок намеренно выводил его из себя, снова добиваясь убедительной игры при помощи провокаций и травли одного из актеров.

В начале июня Альма перенесла инсульт; к счастью, с ними путешествовал личный врач Хичкока, который без промедления принял необходимые меры. Она не хотела ложиться в английскую больницу, и ей обеспечили постоянный уход в отеле. У Альмы отнялась одна рука, и, кроме того, она с трудом ходила. Для Хичкока болезнь жены стала настоящим шоком. Он пребывал в такой же растерянности и тревоге, как тринадцать лет назад, когда у Альмы обнаружили рак, и съемки фильма практически остановились, пока она не начала поправляться. Все встречи назначались в отеле, чтобы Хичкок всегда находился поблизости. Наконец Альма достаточно окрепла, и ей разрешили лететь в Калифорнию, чтобы продолжить лечение. Возможно, ей повезло, что она все это время провела в Claridge’s; она признавалась помощнику продюсера Биллу Хиллу: «Ну, если мне было суждено перенести инсульт, то я не могу представить себе лучшего места».