Призрак для Евы - Рут Ренделл

Это было в пятницу, в три часа пополудни. При таких пробках, вынужденно признал мистер Уголовный Розыск, Джимс должен был добираться из этого района Хэмпшира до Мраморной арки не меньше двух часов, а то и все три. Но сообщать ему об этом они не будут. Пусть немного помучится. Он явно в чем-то виновен, хотя и не в убийстве. Получив показания менеджера «Мерри Кукхаус», полицейские не стали утруждать себя визитом к Эмбер Конвей, хотя могли бы и передумать, знай они, что Натали Рекмен их опередила.

— Этот парень, член парламента, был приятелем Леонардо Нортона, да? — Натали Рекмен задавала свой вопрос как раз в то время, когда должен был приехать мистер Уголовный Розыск. — Вы имеете в виду, близким другом?

— Больше, чем другом, — сказала Эмбер. — Вы же не будете упоминать моего имени, да?

— Ни в коем случае.

— Наверное, я наивный человек, но долгое время думала, что тут дело в политике. Здесь, в Вестминстере, мы все помешаны на политике.

Натали выключила диктофон, который оставался незамеченным Эмбер.

— Он часто брал у вас ключ?

— Я никогда с ним не сталкивалась. У него был свой ключ.

Вернувшись домой, Натали обнаружила, что на автоответчике для нее записано сообщение. Звонила Зилла Мэлком-Смит. Начала она за здравие: «Утром я выхожу замуж». Потом, после небольшой паузы, прибавила: «Извините, если в прошлый раз я была резка с вами. Сорвалась. После того, как я вступлю в законный брак с этим гомиком, я хочу вам кое-что рассказать. Вы могли бы прийти в среду после обеда, скажем, в три?»

Натали держала руку на пульсе событий. Расследование шло своим чередом, а сегодня днем в Голдерс-Грин кремировали тело Джеффа. Натали собиралась присутствовать. Как бы то ни было, она прожила с ним дольше, чем большинство других женщин, и несмотря на то, что в конце концов выгнала вон, их расставание было дружеским, насколько это возможно при таких обстоятельствах, а теплые чувства к нему Натали сохранила до самой его гибели. Вероятно, потому, что никогда не испытывала иллюзий на его счет.

В два часа она надела черную юбку и жакет. Представления о приличиях, сохранившиеся с тех времен, когда Натали жила с матерью, подсказали ей, что брючный костюм на похоронах будет смотреться неуместно. Натали не любила шляпы, и в ее гардеробе имелась всего одна — широкополая, из некрашеной соломы, купленная на отдыхе в Египте. Для похорон она явно не подходит, и Натали пошла с непокрытой головой. Как и Зилла Мэлком-Смит, которую она совсем не ожидала там увидеть. Заметив ее в часовне, Натали улыбнулась и махнула рукой, сдержанно и печально, соответственно случаю. Зилла взяла с собой маленького мальчика, который все время хныкал, сына Джеффа Лича. Вне всякого сомнения, ей не с кем оставить ребенка. Органная музыка расстроила его, и к тому времени, как внесли гроб, мальчик плакал во весь голос.

Рыдающая женщина, закутанная в черное, наверное, была его нынешней подругой, а если точнее, последней подругой. Фиона Имярек. Блондинка, как и все остальные, — единственным исключением была та, на которой Джефф женился. Женщина проплакала всю службу, формальную и безликую. Сопровождавшая Фиону толстуха обняла ее за плечи, затем прижала к своему громадному бюсту — у Натали язык не повернулся назвать это грудью. С ними был мужчина, который вел очень популярную телевизионную программу об анорексии; он пел церковные гимны довольно приятным баритоном. Натали не принесла цветов. Она и так чувствовала себя виноватой, а теперь, увидев, как мало тут венков, совсем расстроилась. Те, что лежали на мощеном дворике у крематория, были сплетены в основном из гербер, лилий и лютиков, и Натали подумала, как за последние десять лет изменились цветы, которые продают в Британии. Раньше это были бы гвоздики и розы. Карточка на самом большом венке гласила: «В память о моем дорогом и любимом Джеффе. Твоя Фиона». Рядом лежал букет белых гвоздик, так плотно упакованный, что напоминал большой пакет леденцов «Поло». Карточка от отца и Берил — «Светлая память». Ничего от вдовы. И больше никого из бывших подруг.

Натали, расставшаяся с Джеффом больше года назад, после предыдущего Рождества, подумала, что между ней и этой Фионой должны были быть еще женщины. Или Джефф жил у бывшей жены? Натали не могла представить, что он удовлетворился бы сексом, комфортом и крышей над головой, не говоря уже о деньгах, которые могла предложить ему женщина, жившая в дорсетской глуши. Чтобы написать глубокую статью обо всех них, она должна выяснить имя этой недостающей женщины, а также своей предшественницы и той, кто был еще раньше.

Присутствовавшие на похоронах люди уже покинули часовню и стояли снаружи, восхищаясь венками; некоторые плакали. Никто из них даже отдаленно не напоминал женщину, пришедшую на смену Натали, предшественницу Фионы. Толстая дама с красивым лицом никак не подходила — слишком стара и не в форме. Блондинка, чем-то похожая на Фиону, была инспектором уголовной полиции. Натали представилась высокой женщине лет шестидесяти, которая оказалась квартирной хозяйкой Джеффа из дома на Харвист-роуд в Куинз-Парк.

— Он был милым человеком, дорогая. Не доставлял ни малейшего беспокойства.

— Готова поспорить, Джефф задерживал квартплату.

— Совершенно верно. Можете себе представить, жена ушла от него и вышла замуж за другого, даже не разведясь с ним. Это она? Кажется, я ее где-то видела.

— Джефф часто отсутствовал по ночам, когда жил у вас?

— По нескольку дней подряд, а также в выходные, моя дорогая. Но ничего не скрывал. Ездил в Глостер навестить мать. Я даже волновалась, что он мог быть в том поезде, который разбился.

Маловероятно, подумала Натали, учитывая, что в это время он ехал в своем драндулете из Лонг-Фредингтона. Она точно знала, что мать Джеффа умерла в 1985-м, а отец жил в Кардиффе с женщиной, которую Джефф не любил, — Берил, судя по карточке на венке, похожем на пакет леденцов «Поло». Они не разговаривали несколько лет.

— Это в выходные. А среди недели Джефф часто отсутствовал?

— Летом и, кажется, в сентябре. «Думаю, вы нашли себе подружку», — сказала ему я, и он не стал отрицать.

Натали подошла к Зилле.

— Поздравляю с предстоящим бракосочетанием.

— Что? Ах да. Спасибо.

— До завтра.

Кем могла быть эта неизвестная женщина? Естественно, состоятельная — с деньгами или высокооплачиваемой работой. С собственным домом, причем в Лондоне. На севере Лондона, подумала Натали. Джефф принадлежал к той категории людей, которые считают южные районы города чужой территорией, куда для проезда, по всей видимости, нужен паспорт. Однажды он даже хвастался, что никогда не переходил на тот берег реки по мосту. Интересно, что стало с его машиной, стареньким «Фордом Англия», который он ни разу не мыл, пока жил с ней? Натали представила, как автомобиль стоит где-нибудь на стоянке, с заблокированными колесами, эвакуированный с того места, где Джефф его бросил. Скорее всего, из лабиринта улиц между Северной окружной дорогой и Большой Западной железной дорогой.

Вернувшись домой, она сделала несколько телефонных звонков, чтобы проверить, что завтра утром в Вестминстере действительно должны пожениться Зилла (или Сара) Лич и Джеймс Мэлком-Смит, но не нашла подтверждения. Должно быть, Джимс решил провернуть это дело в Южном Уэссексе. Натали размышляла, есть ли у нее шанс взять интервью у Леонардо Нортона, но решила подождать до разговора с Зиллой, которая может открыть ей такое, о чем она и не мечтала.

По сравнению с предыдущей свадьбой, и даже с первой, бракосочетание оказалось чрезвычайно скучным. Когда был принят новый закон, Зилла подумала, что это блестящая идея: теперь не обязательно жениться в церкви или в загсе, а можно зарегистрироваться прямо в отеле, который имеет лицензию. Увидев место, которое выбрал Джимс, она изменила свое мнение. Это была придорожная гостиница постройки 1930-х годов на автостраде А10 неподалеку от Энфилда. Одетая в белый костюм и новую шляпу «колокол» с кудрявыми перьями черного и белого цвета, Зилла подумала, что могла бы не утруждать себя и приехать в джинсах и свитере.

На потолке были полукруглые бревна фальшивых балок черного цвета, а на стенах тоже фальшивые «льняные складки»[48]. Грубые стулья соседствовали с грубыми столами, а диваны были обиты английским ситцем с рисунком из наполовину распустившихся розовых и красных роз. Такого количества упряжи — седел, уздечек, шпор и сбруи — Зилла не видела даже в дорсетской глуши. Ее представили хозяину заведения, неестественно красивому парню с простонародным выговором, который когда-то был любовником Айво Кэрью. Приветствуя Зиллу, он неприлично подмигнул Джимсу, стоявшему у нее за спиной.

Регистрировала их женщина, молодая и красивая. Зилла, когда-то поддерживавшая антифеминисток, засомневалась, будет ли ее брак настоящим, если церемонию проведет не мужчина, хотя знала, что теперь должности регистраторов занимают преимущественно женщины. Айво и красивый парень были свидетелями, и все прошло очень быстро. Зилла надеялась на то, что даже в этой дыре полагается ленч, нечто вроде торжества, но Джимс, который во время церемонии не произнес ни слова, за исключением необходимого «да», поспешно попрощался со всеми и поехал назад, в Вестминстер.