Катрин Денев. Красавица навсегда - Андрей Степанович Плахов

Катрин Денев. Ее партнером выступает здесь также хорошо знакомый ей по «Тристане» Фернандо Рей. Фильм называли «чудом эстетики», и единственным доводом contra была явная его вторичность по отношению к тому же Висконти, к тому же Бунюэлю.

Два года спустя Денев снимается у Дино Ризи в картине «Потерянная душа». Это драма, которая разворачивается на ветру венецианских каналов. Но и ветер не в состоянии развеять удушающую, неврастеничную атмосферу палаццо, где двое супругов существуют под гнетом какой-то тайны. Бледная, бессловесная героиня Катрин Денев, кажется, насмерть затерроризирована своим мужем (Витторио Гассман). Ожидание разгадки их отношений приводит в конечном итоге в пустующую детскую комнату. Игрушки, тетрадки, детские одежки, собранные там, – единственное напоминание о маленькой девочке, исчезнувшей при таинственных обстоятельствах.

В отличие от фильма Надин Трентиньян, с которого мы начали эту главу, картина Ризи почти не сопряжена с реальностью и представляет собой замкнутую лабораторию психологических опытов с сильным налетом мистики. Гассман, известный своим актерским эгоцентризмом, так же как его герой, пытался затерроризировать свою партнершу, но встретил довольно сильное сопротивление.

Хотя фильмы Болоньини и Ризи принадлежат к числу лучших в итальянской кинопродукции своего времени и в обоих Денев сыграла достойно, ни тот ни другой не имели настоящего успеха ни в Италии, ни во Франции и странным образом почти выпали из биографии их создателей.

Тем не менее Катрин Денев подчеркивает, что из всех заграничных съемок предпочитает итальянские. И объясняет почему: «Там дышат, живут». Видимо, в этот период актриса, уставая от холодноватой манеры французских постановщиков, охотно использует случай ненадолго выехать в Италию и там поработать. Даже если фильмы не делают погоды в ее карьере.

Последний такой случай свел ее с Марио Моничелли – одним из старейших итальянских режиссеров. Фильм вышел в 1986 году под названием «Надеемся, что будет девочка» и собрал целую плеяду международных звезд. В центре картины – женщины, разочарованные в мужчинах и уединившиеся в большом загородном доме. Это Елена (Лив Ульман) и ее дочь Франка (Джулиана дель Сио), в дом ненадолго заглядывает отец Франки (Филипп Нуаре), а вскоре после его неожиданной гибели – его любовница (Стефания Сандрелли).

Катрин Денев играет актрису Клаудию, младшую сестру Елены. Эта типичная горожанка поглощена профессиональными и личными проблемами, которые не позволяют ей всерьез заняться воспитанием дочери, оставленной в деревне на попечении у сестры. Визит к близким побуждает ее многое пересмотреть в своей жизни…

Картина широко рекламировалась, каждая из актрис подробно распространялась перед журналистами о том, как много личного внесла она в характер своей героини. Только Денев заявила: «Я не похожа на Клаудию. Никогда не стала бы играть женщину, подобную мне. Предпочитаю создавать образ от начала до конца».

Увы, образ Клаудии ходулен, а ее душевные метания кажутся вымученными. Это равно относится и к остальным персонажам фильма: даже «бергмановские» интонации и жесты Лив Ульман воспринимаются как самопародия. Сцена, в которой женщины, сначала рыдая, а потом смеясь до упаду, рассказывают друг другу о своих невзгодах, неплохо задумана драматургически, но начисто провалена режиссерски и актерски. Героини, объединенные идеей женской солидарности, надеются, что беременная Франка родит девочку. Но именно мужского начала и крепкой режиссерской руки ощутимо недостает этой вялой картине, хотя и получившей высокие оценки не в меру снисходительной итальянской критики.

Это не частная неудача, а общая проблема. К концу 80-х годов итальянское кино резко сдает свои позиции и становится глубокой культурной провинцией. Этому во многом способствует деятельность телемагнатов типа Берлускони. Наоборот, кино во Франции получает поддержку государства и выживает, несмотря на трудности. Настанет момент – и оно пойдет в гору. Так что ситуация складывается противоположная той, какую мы обрисовали в начале этой главы.

Все эти годы Денев и Мастроянни общаются редко, чаще всего опосредованно – через Кьяру. Однажды, остановившись в романтическом венецианском отеле «La Fenice» – пристанище оперных звезд, я увидел рядом с фотографиями Пласидо Доминго и Терезы Стратас два больших снимка, где изображены Денев и Мастроянни вместе с десятилетней дочерью.

Кстати, и Кристиан полюбил «итальянского дядю», но тот был уже далеко. Между двумя детьми пролегла разница в девять лет; разница была еще и языковая, поскольку Кьяра выросла двуязычным ребенком и прекрасно говорила по-итальянски. Когда в школьном театре ей, немножко по блату, поручили роль принцессы в «Ослиной шкуре» Шарля Перро, ее сводная сестра Барбара Мастроянни сшила и прислала из Рима роскошные платья под названием Луна и Солнце.

По рождению Кьяра действительно была принцессой европейского кино. А это совсем нелегко. Трудно ребенку в семье знаменитого отца. Девушке, стремящейся в актрисы, совсем непросто, если мать – звезда. На Кьяру, наследницу европейской аристократической кинодинастии, пала двойная нагрузка. Можно себе представить, что чувствует юное существо, живя в Париже с мамой – самой популярной в мире француженкой. А папа, который каждый день звонит из Рима с вопросом, что девочка ела на ланч, – актер номер один итальянского кино. Родиться дочерью Катрин Денев и Марчелло Мастроянни – не все ли равно, что быть принцессой киногрез, с детства заточенной в рулоне пленки?

Но эти проблемы возникли потом. До двенадцати лет Кьяра училась в закрытой частной школе Монтессори и даже не подозревала, насколько знамениты ее родители. Дома царила идиллия: Кьяра была маминой дочкой, а Катрин идеальной мамой: они вместе сажали цветы и готовили замысловатые блюда для себя и Кристиана. Зато «римские каникулы» Кьяра проводила с отцом – то на лыжном курорте в Кортина, то на венецианском карнавале, то на море, то в деревенском доме в Тоскане.

Отец часто вызывал ее на съемки, когда она еще девочкой выступала в эпизодах – в «Городе женщин» Феллини, в «Очах черных» Никиты Михалкова. Кьяра провела три недели в России и очень огорчилась, когда ее эпизод был вырезан в окончательном монтаже фильма. Мастроянни тогда особенно переживал за свою 15-летнюю дочь: в это время она впервые влюбилась, и обеспокоенный папа тотчас же устремился за ней в Париж.

Если Кристиан органично вобрал в себя шарм отца и красоту матери, Кьяра оказалась внешне не столь гармонична. Ее лицо делится на две половины: верхняя от матери, нижняя от отца. Сама она считала, что у нее длинный нос и слишком много родинок. Но комплексы не помешали ей мечтать об актерской карьере. Ни отец, ни мать ее к этому не толкали. Мастроянни любил говорить, что актеры занимаются этим ремеслом, поскольку не способны ни на что другое. Денев тоже, разумеется, не проявляла энтузиазма.

Кьяра сама попросила режиссера