Остров доктора Фу Манчи - Сакс Ромер

Говоря, он облачал свое тощее тело в точно такое же зеленое одеяние, какое было на нем в лондонской лаборатории. Теперь, правда, добавились еще маска и перчатки. Все вместе это выглядело устрашающе.

— Сейчас я включу инфралазурную лампу, — глухо донеслось из-под маски.

Доктор наклонился и коснулся какого-то выключателя. И снова появилось странное аметистовое свечение.

— Вы видите, что над этой лампой есть лампа поменьше, а над ней третья, еще меньше. Теперь я включу вторую.

Так он и сделал. При этом большая лампа исчезла.

— Наконец, третью…

Исчезла вся установка!

— Смотрите внимательно, — поучал меня властный голос. — Верх третьей лампы остается едва видимым.

— Да, я его вижу.

— Рефлектор настроен особым образом. Лампу можно прикрепить к головному убору — вот так.

Подняв лампу, он прикрепил ее к верху маски… и исчез!

Сердце у меня дико запрыгало. Этот человек был не ученым, а волшебником.

— Прозрачным я не сделался, — донесся его голос из пространства. — Это воздействие на зрение смотрящего. Разумеется, я ограничен в движениях. Придя за Пеко в Колоне, я был весьма неуклюж. Глядите!

В воздухе появилась и исчезла зеленая рука!

Вот что Бартон видел в Колоне, а я — на Волшебной горе!

— Нужно оставаться в фокусе. Используя эту лампу, я сумел взглянуть на карту Кристофа во время вашего совещания в Нью-Йорке и принять необходимые меры.

Я оказался в полумраке, окруженный стеклянными шкафами, утопленными в тени. Эти шкафы имели внутреннюю подсветку, как в аквариуме.

— Одна хорошая коллекция, была уничтожена во Франции несколько лет назад; но в некоторых отношениях эта даже лучше, — сказал доктор Фу Манчи.

Он остановился перед одной из витрин. На дне ящика лежал толстый слой влажного песка, на котором росла какая-то колючка. Доктор молча заглядывал в шкаф. Бирманец стоял у меня за спиной. Я тоже заглянул в шкаф и вскоре увидел одного из его обитателей — чудовищную ярко-красную многоножку.

— Из-за ряда загадочных смертей на одном караванном пути в Бирме я лично посетил эту местность. Именно тогда комиссар полиции Найланд Смит впервые перешел мне дорогу. Сфера распространения этих тварей ограничивалась в основном постоялыми дворами вдоль этого маршрута. Возле одного из них я нашел свой первый образец. Эти существа и были повинны в гибели людей.

Он двинулся дальше. Я почувствовал тошноту.

Доктор поскреб ногтями по дверце шкафа, заваленного птичьими перьями и лапками.

Из какого-то глиняного гнезда выскочил самый здоровенный черный паук, какого я когда-либо видел: право слово, я даже не предполагал, что такие существуют. Его волосатые лапки были не тоньше человеческого пальца, а туловище не меньше апельсина. Я увидел глаза этого чудовища, они наблюдали за мной.

— Паук-солдат, найден на Суматре. Он мгновенно нападает на любого непрошеного гостя, и его укус приводит к смерти через тридцать пять секунд. В гнезде есть самка. Мне удалось выделить невротоксин, характерный для яда этого насекомого. Это научное открытие.

Он отвернулся от стеклянных шкафов и направился к невысокой стене, которая окружала углубление в центре зала. Повинуясь гортанной команде, бирманец включил гирлянду подвесных ламп. Почувствовав зловоние, я посмотрел вниз, в маленькое рукотворное болотце. Внутренние стенки были отполированы. Я увидел незнакомые водяные растения и зеленую слизь.

— Обратите внимание на папоротникообразную траву, растущую по краям. Некоторые образцы были доставлены вместе с розами, которые украшали номер полковника Кеннарда Вуда в отеле «Прадо» в Нью-Йорке. Hoemadipsa zeylanica имеет сходство с этой травой, от которой ее не так-то легко отличить. Перед кормежкой это существо напоминает кусочек бечевки или волосок от щетки. Эти особи из болотистой местности к югу от Порт-о-Пренса, они гораздо крупнее, живее и проворнее всех остальных.

Он отдал резкую команду. Бирманец достал из шкафа тушу свежезабитого ягненка и подвесил ее на крюк над углублением на высоте примерно шести футов.

— Она ведет ночную жизнь, — пробормотал доктор Фу Манчи, и свет погас. — Слушайте!

Не успел он прошептать этот слово, как я снова услышал странное щелканье пальцев.

— А теперь смотрите, и вы их увидите!

Вспыхнул свет, и я увидел странное, отвратительное зрелище. Несколько тонких белых тварей, подобно гусеницам, ползли по туше. Потом они спрыгнули в пушистую траву, и падение каждой из них сопровождалось звуком, похожим на щелчок пальцев.

— Они боятся света. Даже во время кормежки убегают, если включить лампу. Это самые крупные из знакомых науке пиявок, мистер Кэрригэн. Однако, насытившись, они способны сжиматься и пролезать в самые узкие отверстия.

Он продолжал рассказывать с такими тошнотворными подробностями, что я снова взбеленился и повернулся к нему, сжав кулаки. Но под взглядом этих зеленых глаз я застыл, как от удара.

— Я предвидел эту вспышку кельтского неистовства и распорядился, чтобы меня сопровождал телохранитель. Еще одна попытка нападения, и я прикажу ему бросить вас в яму и погасить свет.

ГЛАВА XXXVII

ПОДЗЕМНАЯ ГАВАНЬ

— Возможно, вас интересует, почему я так доверяю вам, — сказал доктор Фу Манчи. — Потом вы это поймете. Несомненно, вы заметили, что моя дочь уже второй раз бросает мне вызов, поддавшись дурному влиянию. Свою роль Владычицы Мамалуа она успешно играла почти два года и поработила всех приверженцев вуду в республике. Она, естественно, посвящена в важнейшие таинства этого вероисповедания и, стало быть, командует фанатиками. Следуйте за мной.

Но я остановился, не пройдя и трех шагов. Тут стояли в ряд стеклянные саркофаги, и на каждый был направлен приглушенный свет. В них я увидел мужчин и женщин, которых «вынюхал» гигант с саблей возле вудуистского святилища.

— Следуйте за мной! — проскрипел Фу Манчи.

Я стоял, пораженный, перед фигурой красивого негра, который обогнал нас со Смитом на горной тропе.

Обнаженный, он без всякого стеснения смотрел на меня полными ненависти глазами.

— Они все мертвые, — сказал я.

— Напротив, мистер Кэрригэн, они все живые.

Перед саркофагом с застывшей фигурой мулата, молодого человека с красивой головой и лбом мыслителя, доктор Фу Манчи воздел свои руки-клешни и в неистовстве потряс ими перед стеклом, разразившись потоком грязной гаитянской брани. Я подумал, что Смит был прав, утверждая, будто доктор переступил узкую черту между гениальностью и безумием.

Фу Манчи страшно захохотал и отвернулся.

— Только не думайте, будто я зря сотрясаю воздух, мистер Кэрригэн, — сказал он. — Они обладают и зрением, и слухом.