Перед прочтением — сжечь! - Николай Переяслов

Но я пока ещё ничего обо всем этом не знал и, от души проблевавшись, шёл себе, слегка пошатываясь от слабости, по одной из полуосвещенных улиц. После накатившего на меня приступа тошноты в горле надолго поселился какой-то весьма неприятный привкус, от которого начала болеть и наливаться тяжестью голова. Нужно было срочно выпить где-нибудь большую чашку кофе. Можно было, конечно, накатить ещё и грамм сто пятьдесят водочки, причём, в смысле облегчения моего физического состояния это, наверное, было бы даже эффективнее, однако на душе у меня в этот день и без того было довольно темно и тревожно, так что отяжелять её ещё и спиртными парами я не решился. Увидев перед собой двери одного из расплодившихся в Красногвардейске за последнее время баров, я не стал больше думать об экономии и вошёл внутрь.

— Двойной кофе, пожалуйста! — попросил я, подходя к стойке. — Большую чашку.

— Большой двойной кофе, — повторил заказ бармен. — И всё?

— Большой двойной кофе и какой-нибудь шоколадный батончик, — подтвердил я заказ. — И пока что всё.

— «Марс», «Шок»? — ещё раз уточнил он, кивая на витрину с выставленными в ней шоколадками.

— «Шок», — сказал я наугад, успев при этом засечь обрывок какой-то мелькнувшей в подсознании мысли — что-то типа того, что, мол, шок выбивается шоком. Хотя сосредотачиваться на этом мне и не захотелось.

Однако кофе с шоколадкой действительно оказали на меня своего рода целебное воздействие, и буквально после нескольких глотков у меня прошли и неприятный вкус в горле, и тяжесть в затылке. Посетителей в баре было немного, можно было бы пойти и сесть за один из небольших круглых столиков, но быть одному мне сегодня не хотелось, и я оставался стоять возле стойки, рядом с барменом, чтобы видеть возле себя хоть чьё-нибудь живое лицо. Разговаривать нам было не о чем, и мы молча смотрели на экран подвешенного к стене телевизора, где показывали затянутую дымом горящих под Шатурой торфяников столицу, в которой продолжали стрелять то депутатов, то бизнесменов, то губернаторов. Потом пошёл сюжет про то, как во Владивостоке сто пятьдесят действующих судов-рефрижаторов оказались проданы зарубежным компаниям по смехотворно низкой цене всего в один доллар каждый. Затем пошли кадры про очередной упавший посреди в тайги самолёт с двадцатью шестью пассажирами на борту, разлившуюся реку Кубань, которая напрочь смыла несколько жилых посёлков, двойное повышение тарифов на газ и электроэнергию, отсутствие денег на зарплату бюджетникам, а также про прибытие очередного контингента войск НАТО в Таджикистан и в Грузию. Впрочем, показавшийся в самом конце выпуска загорающий в своей Сочинской резиденции Президент сказал, что не видит во всём этом никакой трагедии для России, после чего отправился с супругой смотреть концерт какой-то из гастролирующих по Черноморскому побережью Кавказа знаменитостей — то ли Ириса Борисеева с его танцевально-эротическим шоу «Подлунная голубень», то ли группы «Дай-Дай» с программой «Обними меня, тель-авивочка…»

Кофе мой был допит, шоколадка доедена, новости закончились и, расплатившись, я направился к выходу. Надо было думать о ночлеге, а поскольку ключи от подвала всё ещё лежали в моём кармане, то наиболее приемлемым выходом было пойти сейчас туда и завалиться спать прямо на поддонах. Всё же это получше, чем возвращаться домой к опутавшему всю квартиру пальцу. Да и будет, кому впустить завтра в типографию рабочих. Если, конечно, они туда придут, а то мне почему-то кажется, никто из них больше к работе не приступит…

Разминувшись в дверях с показавшимся мне где-то уже неоднократно ранее виденным посетителем («Боже мой, уж не глава ли это нашей районной Администрации Марсель Наумович Шлакоблочко — собственной персоной и без охраны?»), я вышел на тёмную ночную улицу. Тяжёлый липкий воздух облепил меня со всех сторон, точно размоченный гипс, при помощи которого снимают посмертную маску с лица покойника. Тьма показалась непроницаемой, как голенище кирзового сапога, и ни голубоватые помигивающие фонари, ни даже выкатившаяся из-за крыш идеально полная луна не могли разредить эту черноту, а только делали её по контрасту с собой ещё непроницаемее и гуще.

Поглядывая себе под ноги, чтобы не споткнуться, я неторопливо двинулся по улице. По моим соображениям, было ещё совсем поздно — не больше одиннадцати часов, но вокруг почему-то не было видно ни одного человека, да и окна большинства квартир в близлежащих домах были отчего-то погашены, словно глава РАО ЕЭС Анатолий Чубайс проводил сейчас очередное веерное отключение электричества. Чтобы убедиться, что я ничего не путаю, я поднёс к глазам левую руку и посмотрел на привезенные мною когда-то из Польши электронные часы корейской марки «Xinjia». Сегодня во всех магазинах и даже газетных киосках города продавалось множество гораздо более современных и лучших марок (к примеру, «Casio»), но я привык к своим — вот уже года два я таскал их, практически не снимая с руки, и они меня до сих пор не подводили. К тому же под окошком для цифр располагались кнопочки миниатюрного калькулятора, так что при необходимости можно было быстро произвести нужные математические действия и, например, перевести какую-либо сумму из рублей в доллары или наоборот. Беда только в том, что мне последнее время почти не приходилось прибегать к их помощи для подобных пересчётов (хотя часы с калькулятором именно для того и были выбраны мною из целого ряда других моделей).

И вот я приблизил к глазам зеленовато светящийся экранчик и вздрогнул от неожиданности. Цифры на нём со страшной скоростью отсчитывали время в обратную сторону — так, как это обычно показывают в фильмах про всяких там террористов, установивших таймеры на взрывателях ядерных зарядов, которые потом в последнюю секунду вынуждены обезвреживать невозмутимо копающиеся в проводках Брюс Уиллис или Стивен Сигал. Они, значит, там отсоединяют по очереди то синенькую, то красненькую проволочку, а над головой у них зелёные цифирки всё меняются, всё бегут от установленного злодеями максимума к минимуму, отсчитывая остающиеся до взрыва секунды — девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один…

Небо над моей головой вдруг осветилось нестерпимо яростным огненным светом, и я в испуге пригнулся, ожидая идущего обычно следом за вспышкой грохота взрыва. Но взрыва не последовало, хотя разноцветные волны света и продолжали окатывать улицу своим сиянием. Подняв взгляд в высоту, я увидел движущуюся через ночное небо со стороны дачного поселка кавалькаду огненных дисков — это были огромные яркие круги метров по шестьдесят в диаметре. Впрочем, относительно размеров я мог и ошибиться, так как из-за слепящего света было трудно определить, на какой именно высоте они находятся. Сначала мне показалось, что ими запружено всё небо, но потом я начал считать и насчитал девять дисков… Они переливались бегущими по их окружности матовыми огнями, неожиданно подскакивали, раскачивались, метались вправо или влево, словно бы играя друг с другом в чехарду. И при этом, точно гусиный караван, послушно тянулись вслед за своим вожаком в сторону какой-то ведомой ему одному цели.