Во сне и наяву. Титан - Борис Вячеславович Конофальский

как и мама. И пока вода закипала, пошла вычистить контейнеры и сделать маме укол. Утренний укол был лёгкий, его кололи не в вену, а в плечо, в мышцу руки, и девочка давно освоила эту процедуру, вся сложность была в том, чтобы на жёлтой от уколов руке матери найти свободное место для иглы. Она сделала укол, освободила и помыла контейнеры и уже несла их обратно из ванной, как неожиданно остановилась.

Её чёрные пальцы дали о себе знать, два коротких, лёгких подёргивания насторожили девочку. С чего бы это? Тут, в квартире, и не у окна, выходящего во двор, а в коридоре ей ещё не приходилось сталкиваться с тревогой. И Света сразу свернула в свою комнату, к своему окну. Она вглядывалась во двор, ощущая, как нарастает тревожность. Так и есть, во дворе снова был кто-то, кто следил за её окном. Смотрел в него. Девочка даже определила машину, из которой на неё кто-то таращился. Вот теперь пришло время звонить следователю Соколовскому, номер у неё был. Пусть сюда приедут полицейские и проверят человека, который сидит в той машине. Она не сомневалась, что следователь пришлёт сюда людей, нужно только ему позвонить.

И она взяла телефон в руки… Он был разряжен. Ну конечно, телефон был старенький, аккумулятор садился быстро, Света вчера болтала с Владом, а потом забыла его поставить на зарядку.

Она идёт к зарядке, торчащей из розетки у стены… И вдруг её пальцы задёргались, стали резко сокращаться, как от судорог! Ого, а вот это был уже нешуточный сигнал. Девочка заволновалась не на шутку. Она замерла… Что-то, вернее кто-то был совсем близко, Света это знала. Тут уже ей стало страшновато, очень волнительно, и она на цыпочках вышла в коридор. Точно. Тревога, словно звук, доносилась из-за входной двери. Кто-то… Кто-то, интересующийся Светланой, был на лестничной площадке. За дверью. Ждал и таился там. И девочка всё так же на цыпочках пошла к двери. На двери было два замка, она закрыла дверь только на верхний, нужно было закрыть и на нижний. Да, с двумя замками ей будет спокойнее, хотя как можно быть спокойной, когда за твоей дверью стоит кто-то, кто может хотеть твоей смерти. Беззвучно девочка добралась до двери и уже хотела закрыть её на второй замок, как услышала звук, который ни с чем спутать было нельзя. Это был звук, с которым ключ входит в замочную скважину!

«Это не папа… Это не папа! — девочку поразила эта мысль, а за нею, тут же, в её голове родилась и вторая, вытекающая из первой: — А кто же это тогда?».

Светлана была почти парализована, и не столько страхом, со страхами она уже научилась жить и даже бороться, парализовало её ощущение беспомощности. Девочка не знала, что ей делать. Просто не знала, что предпринять. И поэтому только стояла и слушала, как провернулся в замке ключ. Оцепенение отпустило Свету, лишь когда дверь чуть-чуть вздрогнула, тут уже она не выдержала и на цыпочках, чтобы не шуметь, кинулась на кухню. Нет, она ни о чём не думала, не выбирала, куда бежать, просто кухня оказалась дальше всего, не бежать же ей было в мамину комнату. Она влетела на кухню, стала к стене, осмотрелась: ножи. Мама у Светланы отлично готовила, она любила это дело, и вся кухонная посуда, включая ножи, в доме были отличные. Девочка, стараясь не шуметь, делает шаг к столу, вытягивает из подставки самый большой разделочный нож и снова прижимается к стене и почти не дышит. Она прислушивается. На плите, в ковшике, уже закипела вода. На столе лежат яйца, хлеб. Кажется, всё в её доме мирно и спокойно. Кроме звука кипящей воды, других звуков она не слышит. Но ей и не нужно ничего слышать, она знает, что по её дому беззвучно, в обуви на мягкой подошве, крадётся человек. Она знает о каждом его шаге, она чувствует его кожей. Вот сейчас он встал у её спальни, приоткрыл дверь и заглянул в комнату. Простоял там несколько секунд и идёт дальше, сейчас он остановился у спальни отца. И там никого нет… Он пойдёт дальше? Он пойдёт в комнату мамы? Мысль о том, что этот человек зайдёт в комнату мамы, её беззащитной мамы, развеяла её страх полностью. Нет, он не должен подходить к маме, он даже входить в ту комнату не должен! Но что делать? У неё нож, на столе возле плиты лежат яйца, на огне уже закипела вода в ковшике… Что делать, она не знает. И тогда Светлана отлипает от стены и ножом, как ложкой, в грязной чашке, стоящей около раковины, начинает размешивать воздух. Звук получается почти такой же, как при размешивании сахара в чае. Пришедший должен его слышать. И он его услышал, он уже стоял возле двери в мамину комнату и замер. Он прислушивался. А Света всё размешивала и размешивала ножом несуществующий сахар в пустой чашке. Она ждала, что он пойдёт к ней на кухню. И человек шёл на кухню. Шёл, стараясь не издавать ни звука, но Светлане и не нужны были звуки, чтобы знать о его приближении. Она «слышала» его кожей. Шаг, ещё шаг, ещё…

Девочка перестала размешивать, а пришедший остановился совсем рядом, у входа в кухню, за углом. Теперь Свете казалось, что она слышит его дыхание. Человек пришёл за ней, он тут, сразу за углом, и Светлана немного растерялась, она не знала, что делать, ведь у него мог быть… ну, пистолет какой-нибудь. А у неё был всего-навсего столовый нож, который она сжимала в руке. А ещё, девочка не могла этого объяснить, но она была уверена, человек уже готов ворваться на кухню. Вот-вот он ворвётся на кухню. Нож! А вдруг этот за углом сильный? Конечно, он сильный, слабый не отважился бы войти в квартиру. Нож — ерунда. Но что, что тогда? И тут ей на глаза попадается ковшик с кипящей водой. Всё сразу и сложилось у неё в голове. Быстро, теперь всё нужно было сделать быстро. Она делает шаг к плите, небрежно кидает нож на стол, хватает двумя руками ковшик с кипятком, длинная ручка это позволяет, и по большой дуге, чтобы самой не облиться, выплёскивает кипяток за угол. И там, за углом, в шаге от неё, кто-то тихо взвыл! Почти зарычал, забормотал что-то. Светлана сразу поняла, что у