Сын Солнца - Ольга Елисеева

Однако выходило по-другому. Сын Солнца приструнил мародерствующего любовника верховной жрицы и позаботился о больных, которых в лагере уже стало больше, чем здоровых.

— Теперь я прошу вас, принц, покинуть совет. — Акалель как ни в чем не бывало поклонился прежнему командующему.

Корхану побелел от гнева. Ему указывали на дверь! Не желали в его присутствии обсуждать дальнейший план военных действий. Формально он не имел права ни к чему придраться. Срок его полномочий истек, и новый акалель вовсе не обязан… Но ведь мог бы хоть из вежливости! Однако боги явно обделили Акхана вежливостью. Он не хотел говорить о своих намерениях в обществе Корхану, чтобы через неделю его приказы не перетолковывались в Дагонисе.

— Желаю вам победы и всяческих успехов, Мин-Акхан. — Бывший командующий тоже поклонился и, не сдержав обиды, бросил уже в дверях: — Надеюсь, вы сумеете не положить здесь всю оставшуюся армию.

— Я тоже на это надеюсь, — ответил акалель, когда полог за спиной Корхану упал. Он жестом пригласил офицеров подсаживаться поближе к столу, на крышке которого углем был нарисован план укреплений Туле.

— Нам нужно выманить их за стены и заставить дать хотя бы один открытый бой. Для этого я предлагаю выжечь предместья за нижним кольцом стен и устроить резню на улицах. Они не выдержат и будут вынуждены предпринять вылазку.

— Вряд ли армия станет рисковать для защиты беднейшей части города, — с сомнением протянул кто-то из калелей.

— У гиперборейцев не принято бросать своих, — отозвался другой.

Через пару дней лагерь атлан изменился до неузнаваемости. Сверху, со стен осажденной крепости, он напоминал разворошенный муравейник. Люди сновали туда-сюда, поминутно от берега отваливали ладьи. Целые отряды перебазировались к нижним бастионам Туле, охранявшим узкий пролив Аустрин на подступах к цитадели. Дыма стало меньше, солдатам не давали засиживаться у костров. Зато прибавилось стука железа на наковальнях: оружие правили и приводили в порядок.

Гиперборейские военачальники справедливо решили, что враг готовит скорое нападение. Это связывалось с прибытием нового командующего, но поскольку самими защитниками Туле временно руководил принц Ахо, никто, откровенно говоря, не почесался усилить слабые гарнизоны нижних фортов. Нельзя сказать, чтобы опытные боевые ярлы короля Алдерика, оставленные им «в помощь» сыну, не напомнили принцу об этой необходимости.

Однако наследник так упивался внезапно свалившейся на него властью, что не желал слушать ничьих советов. Он жаждал доказать «зазнавшимся воякам отца» свою силу и шел наперекор любому, даже самому разумному требованию. Полярные волки Алдерика только клацали зубами от раздражения. В душе они проклинали короля, посреди осады покинувшего войско и доверившего власть «полоумному молокососу».

Алдерик умчался из Туле, как только узнал, что командовать войсками атлан назначен сын Тиа-мин. Король не без основания счел себя оскорбленным. У него как у владыки Ареаса найдутся дела поважнее обороны южной крепости, которая ни при каких условиях не может пасть! Он спешно отбыл в столицу, оставив вместо себя бездаря Ахо. Между отцом и сыном отношения никогда не складывались: там, где находился один, другому было не место.

Именно в расчете на такую реакцию Лунный Круг и отправил Акхана под стены Туле. Там знали, что принц Ахо — никакой командир, зато «большой друг Великого Острова и поклонник старых богов». Из такого расклада могли проистечь самые неожиданные выгоды.

И они проистекли.

Во-первых, наследник не усилил гарнизоны нижних фортов и атлан ворвались туда как смерч. Во-вторых, опасаясь обвинений в трусости, он тут же без оглядки отдал приказ о вожделенной Акханом вылазке, хотя добрая половина военного совета была против того, чтобы предпринимать ее без должной подготовки.

— Наших режут прямо на улицах! — визжал Ахо. — А вы надеетесь отсидеться за стенами! Трусы! Предатели! Я все сообщу отцу!

— Враг только этого и ждет, — заявил Бьерн Медведь, командовавший тяжелой конницей. Этот мрачный верзила, головой задевавший о потолок, всегда говорил не то, что от него ждали. Его плащ на плечах скрепляли аж две фибулы в виде медвежьих голов — знаки высшего отличия в армии Ареаса. На поясе болталась наградная секира с золотыми насечками. Ее Алдерик собственноручно прикрепил к ремню ярла после знаменитого сражения за Скафти, где его всадники не дрогнули против боевых слонов.

Бьерн позволял себе куда больше остальных и почти не скрывал традиционного для гиперборейской знати презрения к Ахо. Но все знали, что сам он слишком прост и обычно говорит лишь то, что ему подсказывает командир лучников Хёгни Проныра. Тот стоял рядом и, как всегда, молча ухмылялся.

— Это хорошо рассчитанный план, — басил Медведь. — Их Сын Солнца не промах. Он хочет выманить нас за стены и хорошенько оттрепать. А при теперешнем командовании…

— Тебя чем-то не устраивает командование? — Ахо надменно покосился на гиганта.

— Упаси Бог, — Тот развел ручищами и преувеличенно низко поклонился. — Меня не устраивает, кто и как его осуществляет.

Это было оскорблением. Краска бросилась в лицо наследнику. Он схватил со стола лампу и, не заботясь о том, что масло в ней горячее, с размаху плеснул в лицо ярлу. Бьерн отклонился, но жирные капли заблестели в его черной бороде.

— Я обо всем доложу в Асгард, — отчеканил он.

— Советую приложить к доносу просьбу об отставке! — выкрикнул ему в спину принц.

Дверь за Медведем захлопнулась.

— Ну и чего ты добился? — бранил друга Хёгни уже на улице. — Теперь нам придется отдуваться без тебя. А драка будет нешуточная.

Оба понимали, что положение серьезно. Ахо не подготовил войска к вылазке. Какими бы толковыми ни были гиперборейские офицеры, сражения под стенами крепости каждый из них по отдельности выиграть не мог, а выполнять дурацкие приказы командующего было равносильно самоубийству.

— Все, на что вы можете рассчитывать, — заявил Бьерн, — это выстоять в глухой обороне и вернуться в крепость с наименьшими потерями. К середине боя Ахо перебесится, когда почувствует, что ему никто не подчиняется.

— Только вот многие ли доживут до этого счастливого момента? — Проныра теребил жидкую рыжую бородку. — Не прощу Алдерику, что он бросил нас на этого дурня!

Акхан мог быть доволен. Все шло как по маслу. Его план сработал. Однако акалеля заботили легкие отряды, состоявшие из союзных атлан женщин-охотниц за головами. Они, как и Митуса, происходили с черного континента Та-Кем, но их земли располагались южнее, на плоскогорье Афрос. Там они приручали крепких безрогих антилоп с полосатыми задними ногами и круглыми ушами.

Командовала наездницами неистовая Гулит. Соплеменницы говорили, что она царской крови, и при встрече целовали ей колено правой ноги. Только этим и можно было объяснить ее необыкновенную заносчивость. Черная женщина расхаживала по лагерю почти голой, если не считать легких кожаных доспехов, и была красива особой, диковатой красотой тропического цветка. Но Акхан с некоторых пор не любил экзотики.

Между тем во время короткого командования Корхану этот дурачок разделил с ней ложе. А братьям нашим меньшим, как был убежден нынешний акалель, нельзя давать слишком много воли. В противном случае они сядут на шею. Вот и Гулит по темпераментной простоте вообразила, будто теперь она имеет право на каждого следующего предводителя атлан. В ее бесхитростной голове так скреплялся союз между Детьми Солнца и ее народом.

Поэтому после первого же военного совета Гулит заявилась в шатер к акалелю и без обиняков предложила «возобновить договор». На беду Акхан все еще маялся похмельем. Он обошелся с гостьей, может быть, круче, чем она того заслуживала. Схватил за нечесаную гриву и выставил из палатки, крича, что сам выбирает себе женщин, а от черных волос в постели его тошнит.

— Ты за это заплатишь! — шипела объездчица антилоп. — Трус! Как ты смеешь отказывать мне? — Она врезалась ладонями в песок и содрала кожу. — Весь лагерь говорит: боги отняли у тебя детей, потому что ты плодишь чудовищ! Тебе запрещено иметь дело с женщинами…

Акхану оставалось только подивиться, с какой скоростью распространяются слухи. Пару дней назад под Туле прибыл Тикаль, официально представлявший Лунный Круг. Это был неприятный сюрприз. Но, как видно, Мин-Эвра считала, что жрец должен повсюду сопровождать ненадежного акалеля. Не без ухмылки тот подтвердил запрет на сношения с женщинами. Акхан только рассмеялся, показывая, что ему нет дела ни до жреца, ни до его хозяев. Возможно, Гулит действовала по наущению Тикаля и только хотела спровоцировать принца на неповиновение? Сын Солнца отвесил ей пинка и вернулся в палатку.