Струны души - Светлана Богославская

Звук мотора начал отдаляться от меня, что означало, что мотоцикл уезжает. Как только этот страшный звук совсем стих, я с облегчением вздохнул. Но моё сердце продолжало сильно биться от пережитого страха. Быть слепым не так уж и легко. Кому-то может показаться смешным мой испуг, но для меня же это не было смешно. Мне было очень страшно, ведь я не видел этот мотоцикл, а он мог быть где угодно и мог спокойно наехать на меня.

— Всё? Всё хорошо? — папа внимательно вглядывался в моё лицо, переживая за меня. — Ты в порядке?

— Да. Всё нормально, — как можно увереннее сказал я, хотя это было совсем не так. Мне всё ещё было страшно и у меня не было ни малейшего желания идти дальше. Мне очень сильно хотелось вернуться домой, но наша прогулка только недавно началась, и надо было дальше терпеть. Папе ведь тоже хотелось гулять, а из-за меня он не мог гулять. Надо было потерпеть хотя бы ради него. — Я просто не ожидал, что раздастся такой громкий звук.

— Я всё понимаю, — папа погладил меня по плечу. — Можешь не объяснять. Тогда пошли дальше?

— Пошли, — кивнул я.

Мы с папой не торопясь пошли дальше по дороге. Я старательно тыкал палкой вперёд, пытаясь научиться ей пользоваться, но чем дольше я это делал, тем более бесполезным мне это казалось. Мне это никак не помогало, и в основном меня вёл папа. Без него я бы уже давно вышел на дорогу. Также я старательно вслушивался в звук машин, пытаясь привыкнуть к этому рёву и рычанию машин, которые меня немного пугали. Но привыкнуть к этому было трудно. Каждый раз, когда мотор машин рычал слишком громко, я вздрагивал, и мне хотелось отшатнуться в сторону, но, благодаря папе, который был рядом со мной, я сдерживался и оставался на месте. Я понимал, что папа меня вёл правильно, и мы точно были в безопасности, а значит, мне не о чем было переживать. Но даже громкая музыка, которая играла из машин, заставляла меня вздрагивать и дёргаться.

И вот папа заставил меня свернуть направо, и мы походу зашли в какой-то двор. Это я понял по стихшему гудению машин. Конечно, я всё ещё их слышал, но гудение машин уже было не таким громким как раньше. Я только расслабился и был уже готов обрадоваться, что больше не придётся так вздрагивать и пугаться, как тут раздался крик какого-то человека совсем рядом. Я снова вздрогнул и повернул голову в ту сторону, от которой шёл крик. Но от этого мне спокойнее не стало. Мы продолжали идти и разнообразные звуки вроде проехавшего мимо велосипеда, тарахтения самоката, криков детей, плача младенцев и так далее заставляли меня напрягаться или даже вздрагивать. Полностью расслабиться у меня не получалось. Я всё равно был напряжённый.

Какое-то время мы ходили по дворам. Я уже даже начинал уставать, и мне хотелось либо вернуться домой, либо присесть на лавочку. Конечно, мне больше нравился первый вариант, но я не был уверен, что прошло много времени и мне не хотелось расстраивать папу столь ранним возвращением домой. Правда, мне казалось, что уже прошло очень много времени, но вряд ли это было так, поэтому было лучше ещё чуть-чуть побыть на улице, чтобы папа мог подольше насладиться прогулкой. Я только хотел предложить папе сесть на лавочку, как резко споткнулся об бордюр или ступеньку, чтобы это ни было.

— Аккуратнее, Макси, — удержал меня на ногах папа. — Ты наверно устал, да? Может, давай немного посидим на лавочке?

— Да, давай, — согласился я. — Я только хотел тебе это предложить.

— Тогда точно надо сесть, — папа повёл меня в лавочке. — Вот и лавочка. Присаживайся, — папа усадил меня на лавочку и сел рядом. — Ну, как тебе наша прогулка? Не так уж и ужасно, не так ли?

— Нормально. Сойдёт, — махнул я рукой, вертя головой в разные стороны.

В одной стороне были слышны крики детей, а вот с другой стороны до меня доносилось какое-то раздражающее бренчание. Я качнул головой, стараясь не обращать внимания на эти звуки. Я облокотился об спинку лавочки и только хотел расслабиться, как тут прямо перед нами пролетел кто-то на скейте. Это я понял по характерному звуку. Один раз этот звук уже меня напугал и заставил сильно подскочить. Папа тогда мне объяснил, что это было, и этот звук я хорошо запомнил. Но и сейчас, так как я расслабился и не ожидал такого, этот звук заставил меня вздрогнуть, но я хотя бы не подскочил и остался на своём месте.

— Давайте скорее! — заставил меня вздрогнуть крик какого-то мальчишки. — Будем играть в салки. Идите сюда! — раздался топот ног, что означало, что кто-то бежит к этому мальчику.

— Я первый буду считать, — выдал кто-то из детей. — Давайте. Начнём. Эники-беники ели вареники, Эники-беники — хоп! Ты выбываешь! — мальчик продолжил считать, и так продолжалось ещё раз пять. И вот мальчик выдал: — Ты вода! Бежим!

По звукам стало понятно, что дети разбегаются. Я тяжело вздохнул, вспомнив, как также играл с друзьями. Мы любили после собрания играть в салки на улице, но больше это было невозможно. Я больше ни с кем и ни во что не мог играть, ведь я не видел. Я мог сейчас лишь слушать, как играют другие дети, что я и делал. Больше мне ничего не оставалось, а игра у них тем временем была в самом разгаре. Они бегали друг за другом, громко смеялись, и им было весело.

Я только сосредоточился на звуках игры ребят, как резко зажужжавшее насекомое прямо возле моего ухо заставило меня вздрогнуть и вскочить с лавочки.

— Ты чего, Макси? — удивился папа. — Это всего лишь муха. Всё хорошо. Садись обратно, — папа усадил меня обратно на лавочку.

Я вновь попытался расслабиться и сосредоточиться на звуках игры детей, как тут раздался какой-то громкий гудок, который вновь заставил меня вздрогнуть и я даже подскочил на своём месте, но с лавочки на этот раз не встал. Я повернул голову в ту сторону, откуда раздался этот звук, но всё внезапно стихло. Из моей груди вырвался тяжёлый вздох. Вновь расслабиться я даже не успел, так как тут меня напугал упавший на меня с дерева лист. Я был настолько напряжён, что даже обыкновенный лист заставил меня вздрогнуть и дёрнуться.

— Макси, на тебе лица нет, — положил руку мне на плечо папа. — Ну, что с тобой такое? Тебе что настолько тяжело