Вне закона - Дональд Уэйстлейк

Волосы на висках у Залмана начали редеть, щеки запали. А глаза смотрели устало и, казалось, принадлежали мужчине гораздо старше тридцати лет. Он начал отращивать бородку, маленькую, козлиную, чтобы изменить внешность, но сразу становилось ясно — это лишь временный эксперимент. И однако Леа Бэнтри сочла, что Залман привлекательный, даже красивый мужчина, в эдаком романтическом духе. Узкое лицо, тонкий ястребиный нос, печальный взгляд… Всегда готов посмеяться над собой. Что ж, она позволит ему любить себя и, возможно, со временем ответит взаимностью. Во всяком случае, одно было ясно — этот человек никогда не причинит ей боли.

Настанет день, и она признается ему, правда, немного покривив душой: «Никогда не верила, что это ты похитил Марису, Майкел. Никогда!»

Маленькая семья — именно так хотелось думать Залману об их компании — устроила пикник на природе. Получился восхитительный ленч. Разместились они за деревянным столиком на берегу пруда, под раскидистой ивой изумительных пропорций. Она походила на произведение искусства, иллюстрацию к книжке детских сказок. Он заметил, что у Марисы проблемы с едой. Ест она страшно медленно, даже с осторожностью, словно боится наткнуться на осколок стекла. Тем не менее она съела почти весь сандвич и половинку яблока, с которого Леа предварительно сняла всю кожуру (от «шкурок» девочка нервничает). А после они гуляли у пруда, любовались снежно-белыми и серо-голубыми цаплями, огромными дикими лебедями. Повсюду, куда ни глянь, пышные заросли рогоза, камыша, сумаха. В воздухе витает запах сырой земли, лучи солнца бликуют на водной глади, а в густом кустарнике краснокрылые дрозды завели оглушительную перекличку.

Леа со вздохом пожаловалась:

— Слишком рано! Мы еще не готовы к зиме! — И в голосе ее при этом звучала неподдельная печаль.

— Но и когда снег, здесь тоже очень красиво, Леа, — заметил Залман.

Марисе, она шла впереди мистера Залмана и мамы, тоже хотелось думать так: снег, красиво. Почему-то никак не получалось вспомнить, какой он, этот снег. Прошлая зима… До апреля и после апреля. Она знала, что прожила на свете одиннадцать лет, и однако же память походила на окно, затянутое паутиной. Психоаналитик, очень милая женщина с тихим мягким голосом, все время спрашивала об одном и том же. Что произошло с ней в подвале старого дома, что делали с ней «плохие» девочки. Потому что вспомнить — значит выздороветь. Полезно говорить о том, что она помнит. Все равно что выдавливать гной из раны. Поплакать тоже не вредно, и разгневаться. Но очень трудно пережить все эти «лечебные» эмоции, когда толком ничего не помнишь.

«Что ты чувствуешь, Мариса?» — постоянно спрашивали ее. И ответ был один и тот же: «Я не знаю!» Или: «Ничего». Но то был, конечно, неправильный ответ.

Иногда она видела это во сне, но никогда с открытыми глазами. С открытыми глазами она чувствовала себя слепой. Иногда.

Плохие девочки кормили ее, это она помнила. Кормили с ложечки. И еще она была страшно голодна. И благодарна им за то, что кормят.

«Все взрослые погибли. Все наши матери».

Мариса еще тогда понимала: это ложь. Плохие девочки ей лгут. Однако же они кормили ее. Расчесывали. Прижимали к себе, когда ей было холодно.

А потом вдруг взрыв и пламя! И горящая девочка. Она так ужасно кричала… Марисе поначалу показалось, что горит и кричит она сама. Она ползла наверх, но, слишком ослабшая, потеряла сознание. А затем кто-то подбежал с громкими криками и подхватил ее на руки. И только три дня спустя появилась мама. Она увидела ее в больнице, когда проснулась, и голова казалась такой тяжелой, что от подушки не оторвать.

Мама и мистер Залман. Хотелось называть его «дядя Майкел», но почему-то она никак не могла себя заставить.

Мистер Залман был ее учителем в Скэтскиле, но вел себя так, словно ничего этого не помнит. Возможно, мистер Залман действительно ее не помнил, ведь Мариса не принадлежала к числу лучших учениц. Он обращал внимание только на самых способных, остальных просто не замечал, точно они невидимки. Он не «дядя Майкел», неправильно называть его так.

В новой школе все так к ней добры! Учителя знали ее историю, психоаналитики и врачи — тоже. Мама сказала, что они должны знать все, иначе просто не смогут ей помочь. Придет время, она повзрослеет и уедет туда, где никто ничего не знает о Марисе Бэнтри. Уедет из Калифорнии.

Мама, конечно, не захочет, чтобы она уезжала. Но мама все поймет.

В новой школе, которая гораздо меньше Скэтскил-Дей, Мариса даже обзавелась подружками. Это были девочки с такими же, как у нее, худенькими измученными лицами. При первом взгляде на них можно было подумать, что они хромоножки или калеки какие, но стоило приглядеться, и оказывалось: нет, ничего подобного. Вроде бы нормальные девочки, ноги и руки целы.

Марисе нравилась ее новая короткая стрижка. Длинные шелковистые волосы, которые расчесывали плохие девочки, истончились и стали лезть, целыми прядями оставались на больничной подушке. Теперь при виде длинных волос она всякий раз нервничала. Сквозь пальцы наблюдала она в школе за девочками с длинными, будто стекающими по спине волосами, в точности такими, как были когда-то у нее, и ей начинало казаться, что с этими девочками должно непременно случиться что-то плохое.

Они никогда не слышали о Кукурузной Деве! Эти слова им ни о чем не говорили.

Мариса превратилась в заядлую читательницу. Повсюду носила книги — так можно было спрятаться от действительности. В основном сказки с иллюстрациями. Читала медленно, иногда водила пальчиком по строчкам. Очень боялась новых незнакомых слов, которые должна была бы знать, но не знала. Для нее это было точно внезапный приступ кашля. Точно ложка с едой, которую суют в рот, когда ты еще не готова. Мама говорила, что теперь Мариса защищена от плохих девочек, от всех плохих людей. Мама обещала всегда о ней заботиться, но Мариса, начитавшись сказок, понимала — вечно так продолжаться не может. Стоит перевернуть страницу, как что-то непременно случится.

Сегодня она взяла с собой две книжки из школьной библиотеки. «Знакомьтесь, птицы!» и «Семейство бабочек». Мариса знала: предназначены они для более юного возраста. И еще знала — никаких неприятных сюрпризов там нет.

Мариса несла эти книжки, вышагивала по дорожке, вьющейся у пруда, на небольшом расстоянии от мамы и мистера Залмана. Над зарослями рогоза зависли стрекозы, тонкие и сверкающие, точно иглы. Кругом порхали крохотные белесые бабочки-моли, попадались и роскошные оранжевые монархи, неспешно взмахивающие большими крыльями. Шагавшие следом за Марисой мама и мистер Залман были поглощены беседой. Казалось, они говорили постоянно, никак не могли наговориться. Может, они поженятся и тоже будут все время разговаривать. И Марисе вовсе не обязательно слушать все это, она станет невидимкой.

И тут вдруг краснокрылый дрозд, что раскачивался на высоком камыше, крикнул ей: «В Долине Теней и Смерти я буду защищать тебя. АМИНЬ».

Уолтер Мосли

АРЧИБАЛЬД БЕЗЗАКОНЕЦ, ВОЛЬНЫЙ АНАРХИСТ

© Пер. с англ. В. Мисюченко

Уолтер Мосли

В своем творчестве Уолтер Мосли продолжает традиции Честера Хаймса и Кэрролла Джона Дейли, однако в отличие от них привносит в жанр мистерии сложную тему расовых отношений и глубоко проникает в дышащее смертью чрево большого города. Мосли — автор двенадцати книг, переведенных на двадцать один иностранный язык. Популярность серии о похождениях Изи Ролинса и его друга Раймонда Александера началась с «Дьявола в голубом». Роман экранизирован под тем же названием, главные роли в фильме сыграли Дензел Вашингтон и Дженнифер Билз. Серию продолжили романы «Красная смерть», «Белая бабочка», «Черная Бетти», «Желтая собачонка», «Плохой малый Броли Браун», «На рыбалку» и сборник коротких рассказов «Шесть пустячков». Еще один персонаж произведений Мосли — отставной начальник полиции Сократес Фортлоу, который живет в Лос-Анджелесе и любит порассуждать на темы политики и морали.

Отрывки из сборника «Всегда один против многих, всегда с одним пистолетом против множества. Рассказы о Сократесе Фортлоу» публиковались в журналах «Эскуайер», «Ю-Эс-Эй уик-энд», «Базз», а также «Мэри Хиггинс Кларк мистери мэгэзин». Один из этих рассказов в 1996 году был удостоен премии О'Генри и включен в сборник произведений, получивших премию О'Генри 1996 года, под редакцией Уильяма Абрахама.

В 1996 году Мосли стал первым писателем, приглашенным для преподавания в Институт африканских исследований Нью-Йоркского университета. Но и впоследствии он не утратил связей с институтом, создав лекционный курс, получивший название «Черный гений», и пригласив в качестве лекторов деятелей искусства, политики и науки, старавшихся отыскать решения самых актуальных проблем современности. Будучи публичными по форме, эти лекции привлекли представителей самых разных интеллектуальных и политических течений, от Спайка Ли до Анджелы Дэвис. В феврале 1999 года вышел в свет сборник «Черный гений», к которому Мосли написал предисловие; в него вошло также одно из его эссе.