Собрание сочинений в 10 томах. Том 8. Красный бамбук — черный океан. Рассказы о Востоке - Еремей Парнов

 — Надо нажать на Деку. Пусть усилит охрану, — сказал Тахэй.

 — Вновь и вновь убеждаешься в торжестве ваших планов, — польстил Уэда. — Очень удобно, когда есть с кого спросить. Французский правящий аппарат быстро приноравливается к нашим требованиям. В глубине души они должны нас ненавидеть.

 — Скрежет зубов сушеной сардинки, — пренебрежительно отозвался профессор. — Лишь бы боялись. Когда генерал Мацумото пожаловался, что аэродром в Кампонгчате находится в неудовлетворительном состоянии, я тоже сказал ему: «Нажмите на французов». Результат налицо: ныне там превосходное покрытие.

 — Хай. Мой случай посложнее, Тахэй-сан, — решил посоветоваться Уэда. — Мне бы надо нажать на китайцев.

 — Китай, Уэда-сан, больная проблема для всех нас.

 — Я в более узком плане, — объяснил Уэда. — Конечная победа доблестной Квантунской армии близка, но полиция не может ждать, на то она и полиция. Меня все больше беспокоят коммунистические базы у северной границы.

 — Да, это достаточно серьезно, — в вопросах политики Тахэй чувствовал себя вполне уверенно и понял шефа кэмпэтай с полуслова. — Руководство гоминьдана видит во вьетнамской эмиграции действенную антияпонскую силу. Боюсь, китайцы плохо разбираются в истинной природе своих союзников. Большой человек не занимается маленькими детьми. Следовало бы ему раскрыть глаза. Хоть мы и воюем с китайцами, но я остаюсь о них высокого мнения. Если они узнают, что под их крылом приютились агенты Коминтерна, то быстро переменят позиции. В прозрачной воде, как известно, рыба не живет. Надо вывести Вьетминь на чистую воду.

 — Я тоже склонялся к тому, чтобы нажать на сей раз на китайцев. Весь вопрос, через кого? Англичане связаны по рукам и ногам союзом с русскими. Американцы не станут помогать, потому что заинтересованы в смуте у нас в тылу. Французам, которые стали нашими союзниками, Китай просто-напросто не поверит. Кто же тогда остается?

 — Немцы, — незамедлительно откликнулся Тахэй. — Они держали в штабе Чан Кай-ши военных советников и пустили там крепкие корни. Подкиньте материалы на вьетнамских большевиков гестапо, а там видно будет. Я так думаю, что тигр и дракон вместе не уживутся.

 — Но нам они красных все равно не выдадут. Даже в лучшие времена англичане не отдали французам Ай Куока.

 — Тем не менее он сидел в Гонконге за решеткой. Какая вам разница, кто будет стеречь красных: гоминьдановцы или сюртэ?

 — Хай, — не нашелся что возразить Уэда. — Трудная, однако, задача.

 — Жить вообще трудно. Это умереть легко.

Двухмоторный «ситэй», на котором они летели, уже касался колесами мокрой посадочной полосы, когда в каких-нибудь ста метрах впереди из темноты вынырнул новенький «амио» с трехцветными кругами на крыльях. Пилот «ситэя» рванул рычаги управления на себя и взмыл в воздух, едва избежав катастрофы.

 — Золотые слова, — пробормотал Уэда, переводя дух.

Люк Гранжери, едва не врезавшийся в японский самолет, тыльной стороной ладони отер заливавший глаза пот.

 — Это же надо, черт возьми, в самый последний момент! — Он выключил моторы.

Винты беззвучно вращались. Сквозь их волнистые круги виднелись огни вышки, несколько освещенных прожектором пальм и муравьиные фигурки людей, бегущих по полю. По фонарю кабины монотонно стучали капли.

 — Да, чуть было не отправились на тот свет, — высунул голову Фюмроль, скорчившийся в ногах Клода Маре, сидевшего на месте стрелка-радиста. Японец описал над пальмами плавную дугу и пошел на второй заход.

 — Разве этот аэродром тоже передали японцам? — удивился Люк, стаскивая с головы шлемофон.

 — Как видишь, — угрюмо буркнул Клод. — Что теперь станем делать?

 — А ничего страшного, — Люк беспечно свистнул. — Могли же мы ошибиться? Выйдем как ни в чем не бывало.

 — Боюсь, они несколько удивятся, увидев, как из двухместной машины вывалится святая троица, — меланхолично возразил Фюмроль. — У тебя еще много горючего. Люк?

 — Минут на двадцать.

 — Что ж, придется упасть в море. Поднимай самолет!

 — Я еще не до конца спятил, Валери. — Люк зубами вытянул из пачки сигарету. — Это почти верное самоубийство.

 — А ты предпочитаешь военно-полевой суд?

 — Хватит болтать! — рассвирепел Клод. — Немедленно в воздух!

Люк послушно включил зажигание.

 — Кретины! — процедил он, выплевывая незажженную сигарету.

 — По крайней мере, у нас будет время подумать, — примирительно заметил Фюмроль. — Японцы уже совсем рядом.

 — Раньше надо было думать, — огрызнулся Люк, бросив машину в сторону моря. — Хотел бы я знать, на что вы надеялись, когда пустились на авантюру?

 — Ты, как погляжу, сохранил благоразумие и остался дома, — мрачно пошутил Клод. — Я вот хотел бы знать, почему нас так напугали японцы. Или мы надеялись, что свои встретят нас с духовым оркестром?

 — Смейтесь, смейтесь, — предупредил Люк. — Веселиться вам осталось семнадцать минут. Попробуй придумать что-нибудь путное, маркиз.

Но что можно было придумать? Люк сказал правду. Они в самом деле пустились на авантюру.

Лишь у одного из них — Фюмроля — выбора не было. Потеряв надежду избавиться от назойливого наблюдения, Фюмроль поехал в расположение третьей эскадрильи еще раз посоветоваться с друзьями. На их беду, был канун условного дня, а самолет Гранжери стоял под заправкой для ночного полета. Соблазн оказался слишком велик, и они решились. Даже скептически настроенный Люк поддался неожиданно нахлынувшему на них и такому упоительному безумию! Дьявольщина! Они были по-настоящему счастливы, когда оторвались тогда от земли. Как жаль, что все так быстро кончается. За миг ослепительного восторга приходится расплачиваться по самому большому счету.

 — Конечно, мы поступили как дети, — ни к кому не обращаясь, произнес Фюмроль. — Но это было так заманчиво.

 — Ты идиот, маркиз, — через силу улыбнулся Клод.

 — Пятнадцать минут, — сказал Люк.

 — Ничего, мальчики, — философски заметил Фюмроль. — Хуже смерти с нами уже ничего не случится. Сколько твоя авиетка сможет продержаться на плаву, Люк?

 — Минуты четыре.

 — Это уже кое-что, — Фюмроль был настроен явно оптимистически. — Ты сможешь мягко сесть на воду?

 — Ночью? В тайфун? — Люк скептически покачал головой. — И главное, зачем?

 — Дай карту, — Фюмроль требовательно дернул Клода за ногу. — И посвети мне фонариком.

 — Двенадцать, — монотонно объявил Люк, взглянув на светящийся циферблат.

 — Какой курс? — поинтересовался Фюмроль, склоняясь над планшетом. Размытый эллипс света, словно из небытия, вырывал контур береговой линии, разветвленную дельту своенравной реки Кам и бисерную россыпь островов. — Высота? — И, не дожидаясь ответа, отдал приказ: — Держи прямо на архипелаг Драконьего Жемчуга. — В его голосе звучал металл. — Набрать высоту!