Эликсир сущности (СИ) - Алекс Рудин

из магазина просила меня отыскать Ступникова, который куда-то пропал. Она опасалась, что приказчик купца Сойкина что-то сделал с ним. А теперь выясняется, что Ступников и Хват были заодно.

Неприятная новость.

— Напишите это, — сказал я Черницыну, — и снова поставьте подпись.

Репортер сделал, как я ему велел. Я забрал у него листок с признанием и отдал Толубееву.

— Возьмите, Алексей Дмитриевич. Думаю, это пригодится в суде.

— Теперь дайте мне лекарство, — потребовал Черницын.

— Извольте, — усмехнулся я, доставая из кармана флакон с зельем сущности.

Добавил несколько капель в стакан с водой и спросил туннелонца:

— Этого хватит?

Туннелонец молча кивнул.

Я протянул стакан Черницыну:

— Пейте.

Репортер жадно осушил стакан. Его круглое лицо на мгновение расплылось, а затем превратилось в лицо Черницына, похожее на беличью морду. Шея вытянулась, а одежда складками обвисла на похудевшем теле.

— Вот это да! — изумленно произнес граф Толубеев.

Несколько секунд он смотрел на Черницына, затем достал из шкафа бутылку и вопросительно посмотрел на меня:

— Александр Васильевич?

— Благодарю, — отказался я.

— А я выпью.

Граф сделал глоток прямо из бутылки.

— И что теперь? — спросил он меня.

— Зелье мы проверили, — улыбнулся я. — Пора вернуть Мальчику его настоящий облик.

— Только запру этого негодяя в подвале, чтобы не сбежал, — сказал тренер Нагайцев, шагнув к Черницыну.

— Не нужно, Ефим Никанорович, — остановил я его.

И повернулся к репортеру.

— Вы хотели сенсацию, господин Черницын? Идемте с нами. Будем исправлять то, что вы натворили.

Спускаясь вслед за Нагайцевым по лестнице, я послал зов начальнику Тайной службы:

— Никита Михайлович, это Воронцов. Я нашел того, кто опоил моего жеребца зельем превращения. Это репортер Черницын, он во всем сознался письменно. Кроме того, он рассказал, у кого покупал зелья. Думаю, он знает много интересного, и не откажется сотрудничать с вами.

— Где он сейчас? — спросил Зотов.

— Мы все на конюшне графа Толубеева, в Сосновке.

— Еду, — коротко ответил Никита Михайлович.

Перед дверями конюшни я задержал Черницына.

— Я вызвал сюда начальника Тайной службы. Ваших письменных показаний ему хватит, чтобы привлечь к расследованию менталиста. Но я советую вам добровольно рассказать все, что знаете. Возможно, в таком случае граф Толубеев не станет выдвигать против вас обвинения.

— Еще как стану! — возразил Толубеев, упрямо выпятив подбородок.

— Это ваше право, Алексей Дмитриевич, — улыбнулся я.

Меня не покидало странное ощущение, что я оказался в центре хитроумной интриги, которую затеяла сама магия. Затеяла с непонятными намерениями, и все, что я могу сделать — это помочь в осуществлении ее замысла.

— Будете сотрудничать? — спросил я Черницына.

Его взгляд метнулся в сторону, и я добавил:

— Иначе я просто оставлю вас здесь, и вы ничего не увидите.

— Хорошо, я расскажу все! — не выдержал Черницын.

— Умное решение, — усмехнулся я.

Мы вошли в длинный коридор конюшни. Здесь пахло сеном, лошади тихо фыркали, провожая нас любопытными взглядами. Солома тихо хрустела под ногами, приглушая наши шаги.

Минуя дощатые загородки мы подошли к деннику, в котором стоял Мальчик.

Я увидел раскладушку с матрасом — Нагайцев не шутил, когда сказал, что будет лично охранять жеребца.

Мальчик, услышав наши шаги, поднял голову. Выглядел он по-прежнему неказисто — тощий конь грязно-бурой масти с печальными глазами. Перед ним в длинной поилке блестела свежая вода.

— Подождите здесь, — попросил я, отпирая загородку.

— Я пойду с тобой, — неожиданно сказал туннелонец.

Вместе со мной он вошел в денник. Поднял худую руку, незаметную в широком и длинном черном рукаве. Мальчик доверчиво потянулся к ней мордой, внимательно обнюхал. Переступил с ноги на ногу — копыта тихо стукнули по доскам — и посмотрел на меня.

Туннелонец тоже повернулся ко мне.

— Приступай, Тайновидец, — с мольбой в голосе сказал он. — Покажи нам чудо.

Глава 24

— Отойди, пожалуйста, — вежливо попросил я туннелонца.

Он послушно отплыл в сторону, качнув складками длинного черного плаща.

А я подошел к Мальчику. Обнял его за шею, прижался ухом к теплой мохнатой гриве.

— Все будет хорошо, Мальчик, — прошептал я коню. — Верь мне.

В ту секунду я не сомневался, что Мальчик и есть Огненный Скакун, которого много веков искали туннелонцы. Возникло острое желание оставить все, как есть. Пусть этот конь теперь выглядит несуразно — неважно! Это мой конь, мы с ним понимаем друг друга. Никакое он не магическое существо. Теплая, добрая и живая лошадь. А в кого превратит его колдовство?

Этого я не знал.

Но и отказать Мальчику в помощи не мог. Нельзя лишать живое существо права на чудо. Магия такое не прощает, но дело не в этом. Я сам себе не смогу простить такой поступок.

Мальчик обнюхал мои волосы и тихо фыркнул мне в ухо. Его горячее дыхание щекотало кожу.

Я достал из кармана флакон с зельем сущности. Тягучий янтарный состав сверкнул в солнечных лучах, которые наискось падали из длинного окна под крышей.

Открутив пробку, я вылил зелье в поилку и взглянул на Мальчика:

— Тебе решать.

Мальчик потянулся мордой к поилке. Задвигал широкими ноздрями, потом взглянул на меня. Я мог бы поклясться, что он все понимал. Затем конь сморщил верхнюю губу и улыбнулся совсем по-человечески.

Граф Толубеев и Нагайцев примолкли, даже дышать перестали, кажется. И только Черницын что-то бормотал себе под нос, и это ужасно сбивало. Я бросил на него уничтожающий взгляд, а Нагайцев бесцеремонно дернул репортера за рукав.

— Я уже статью сочиняю, — начал оправдываться Черницын.

И оборвал сам себя на полуслове.

Потому что Мальчик потянулся к поилке и стал неторопливо пить, с хлюпаньем втягивая воду.

Мне показалось, что солнечный свет стал ярче. Пьющий конь превратился в темный силуэт. Этот силуэт задрожал и расплылся, как будто на мои глаза неожиданно навернулись слезы.

Я моргнул, но мельтешение в глазах не проходило. Мне показалось, что темный силуэт стал выше ростом, и я нетерпеливо вытер глаза тыльной стороной ладони.

— Это не Мальчик! — сдавленно сказал за моей спиной граф Толубеев.

На месте неказистого доходяги стоял высоченный конь угольно-черной масти. Его мускулистые задние ноги были чуть длиннее передних, отчего круп коня немного поднимался. На широкой груди под тонкой кожей бугрились огромные мускулы. Небольшая голова напоминала голову хищного динозавра, уши были плотно прижаты. Широкие ноздри ходили ходуном, а в темных зрачках вспыхивали язычки пламени. Не веря себе, я вгляделся — так оно и есть! Самый настоящий огонь горел в глазах скакуна.

Я плохо разбирался в лошадях. Но с первого взгляда понял, что это великолепное животное создано для бега, для стремительного полета над землей.

Или