Русская война: дилемма Кутузова-Сталина - Лев Исаков

Высоты Центральной гряды становились отсечной позицией для неприятеля, атакующего с севера, а центр дуги (Горки – Курганская батарея), условия боя правее и левее которого были существенно разные, становился углом перелома вражеского фронта; при простом «проталкивании» от Шевардино на восток центральная позиция образовывала тыловой, неожиданно возникавший перед противником рубеж обороны. Общим же являлось то, что до взятия Шевардино французы должны были вести бой в нескольких несовпадающих направлениях, в развитии которого не уплотняли, а растягивали боевые порядки, погрязая в частных задачах – либо ограничиваясь перемалыванием боевых масс около одного пункта Шевардино.

Вообще здесь вырисовывались какие-то остро-напряженные картины, завязывалось что-то энергически-захватывающее – только этим можно объяснить прорвавшийся через строки вылощенного царедворца восторг воина «Сильнейшая!..»

Господа военные историки, полковники и полуполковники! Когда же вы обратите внимание на это очевидное несообразие: 24 августа Наполеон, его лучшие маршалы и генералы Даву, Мюрат, Кампан, Фриан, Моран, несколько позднее Понятовский со своим корпусом, т. е. совокупно 50 тыс. войска при 186 (позднее 224) орудиях в условиях полуконцентрического охвата 7 часов штурмуют изолированную к тому времени Шевардинскую позицию, исключённую из общей системы обороны русской армии, теряют 6 тыс. солдат и офицеров, и ничего не могут сделать против 12 тысяч русской пехоты и конницы (под конец 16 тыс.) при 36 орудиях… И это в условиях, когда отказ от удержания Шевардинского узла уже принят! Спустя сутки эти же части(минус Понятовский плюс Жюно) обрушатся на всю 2 армию, и в соотношении 40 тыс. при 400 орудий против 18 тысяч при 300 собьют её в полдень с занятых позиций после 5-часового боя, осуществляя только лобовые атаки, самый нерациональный способ достижения цели на войне – не правда ли, своеобразная демонстрация слабости «того» левого фланга?

Вот любопытно, на расхаянном им «плохом» Шевардинском участке Багратион почувствовал себя хорошо хорошо, инстинктивно применившись к его особенностям – центральному положению вокруг обступающих, но не могущих поддерживать друг друга войсковых оформлений противника – развернув активнейшие короткие удары от центра по радиусам на изолированные массивы врага; к сложному характеру Центральной позиции он, простоватый, так приспособиться и не смог, и сложил там свою голову.

Ещё ранее «почувствовал», «заиграл» в условиях этого места значительно менее яркий А.Горчаков 2-й, проникнувшись его обстановкой – по условиям обзора многочисленные противники действовали «слепо», «наобум», «в одиночку» и означение какого-либо русского движения рождало их общую неуверенность – на кого?! Остроумный пример такого рода дало его распоряжение вечером пробить дробь-атаку полковым барабанщикам, сорвавшее налёт французской тяжёлой кавалерии, шедшей в атаку без чувства локтя, в тактической изоляции, и принявший этот сигнал как означение русского удара на себя. В военной биографии А.Горчакова бой у Шевардино был вершиной, более ничего подобного он исполнить уже не смог. Бой 24-го подтвердил и другое, пока Шевардино не падет, лезть между ним и Центральной позицией равносильно совать голову в капкан, сразу следует щелчок от Высот, так в сумерках, когда русские начали отход с кургана, Мюрат попробовал перехватить их кавалерией – и получил звонкую оплеуху от Центральной гряды.

Повторяюсь, здесь разворачивалось необыкновенное богатство возможностей, от самой простой, истомив Наполеона у Шевардино, подвести его на штыках к внезапно восставшей Центральной гряде и… ну, хотя бы то, что мы знаем сегодня как «всамделишное» Бородинское сражение, но против расстроенного, обескровленного неприятеля, вынужденного приостановиться перед ней для обустройства батарей, до… Вспомним завет Дельбрюка!

Утром 23-го этот мираж рассеялся, войскам 2-й армии велено было завернуть фронт на линию Центральных высот, ставши в позицию на Северо-Запад и Запад и удерживая Шевардино до срока исполнения маневра – Кутузов перешел к упрощенному варианту, предлагаемому условиями местности, сразу обратившись к «итогу». Вряд ли станут известны причины, точнее сцепление причин, которые толкнули полководца к этому решению – менее всего я полагаю в этом заслугу П. И. Багратиона, указывавшего на угрозу флангового обхода по Старой Смоленской дороге; ее очевидность бросается в глаза, это была кутузовская фирменная закуска проголодавшемуся неприятелю; слова и мнения Багратиона, который был штаб-офицером, когда он уже генерал-поручиком, и которого он только что полностью и безусловно переиграл на Дунае, вряд ли имели для него определяющее значение: в сознании своего превосходства он мог согласиться и с его доводами… но под свои причины! К тому же бои у Гриднева и Колоцкого монастыря 22–23 авг. (4–5 сент.) свидетельствовали, что Наполеон валит по Новой Смоленской дороге; то, что он все же отрядил, и рискованно, добавим от себя, Понятовского на Старую Смоленскую под возможный русский налет, не было вскрыто по боя 24 авг. (5 сент); и как показали события, в таких силах особой роли сыграть не могло. Уже само назначение к маршу посредственного военачальника и нестойкой польской боевой массы свидетельствовало: Наполеон этой кабинетной возможности в расчёт не принимал.

Можно констатировать: омут колыхнулся и опять застыл в неподвижности…

В настоящее время, драматизируя ноту непостижимого, можно утверждать, что вступление в крупный бой на линии Маслово – Шевардино 24 авг. (5 сент.) имело бы весьма неприятные последствия для завоевателя: частное дело за Шевардинский редут показало большую неготовность Великой Армии к сражению. Особенно встревожил Наполеона обнаружившийся крупный недостаток огневых средств, для устранения которого он вынужден был на сутки приостановить боевые действия в ожидании подхода всей артиллерии и дополнительных огневых парков – в этих условиях крупное начало с «ломовиком» Багратионом сулило французам очень неприятные неожиданности.

Вечером 24-го Наполеон обронил запомнившиеся многим слова, что в предстоящем сражении артиллерия будет играть особую роль – Наполеон насторожился, а преждевременно будить его тревогу не следовало бы…

…И в тоже время не шевельнулось ли у него при объезде русских позиций 25(6) странного ощущения, что грядущее сражение имеет какой-то ирреальный оттенок, и эсхатологический и гротескный: никогда ни до ни после так странно-карикатурно, латинской L или отечественной Г, ни одна армия мира на поле боя не строилась…

Глава 11. Огонь и Тьма Бородино: Самое загадочное сражение отечественной истории…

25 авг. (6 сент.) определилась окончательная позиция предстоящего сражения – русские войска развернулись 9-километровой дугой от Масловских высот до Утицкого леса. На правом фланге от Маслово не доходя до Курганной батареи фронтом на Северо-Северо-Запад по естественному рубежу Колочи стала 1 Армия Барклая-де-Толли в составе 4 пехотных и 3 кавалерийских корпусов при 168 орудиях; от Курганной батареи, достаточно обустроенной, до высоты 200, наскоро укрепленной 3 флешами, стала 2-я армия Багратиона силами 2 пехотных и одного кавалерийского корпуса при 60 орудиях; и у деревни Утица, сначала в отдалении, особый Утицкий отряд, основу которого составлял очень сильный 3-й пехотной корпус Тучкова 1 – го при 72 орудиях.

Общий пехотный резерв, сначала очень сильный, из отборных частей 3-го (лучшая пехота армии) и 5-го (Гвардия), больший по численности и равный по качеству личного состава отборной гвардии Наполеона, находился за центром дуги у деревни Князьково.

Общий кавалерийский резерв из 2-х кирасирских дивизий был разделен, одна расположена у Князьково, другая за фронтом 2-й армии, ближе к ее левому флангу.

Общий артиллерийский резерв, очень сильный (324 орудия), главным образом из подвижных конно-артиллерийских бригад, в большей своей части находился за 2-й армией у деревни Псарево, определенно нацеливаясь на поддержку ее левого фланга и центра; у Князькова, имея зримое назначение усиливать центр позиции, т. е. правое крыло того же Багратиона; у деревни Двор на поддержку 1-й армии.

Таким образом фронт выглядел очень плотным, капитальным, тесно привязанным к естественному сильному рубежу – крутобережному участку Колочи, на правом фланге, не предполагающим больших пространственных подвижек – и более рыхлым, эшелонированным в глубину на левом, намечающим значительные колебания войсковых масс вперед-назад. Т. о. и в упрощенном варианте просматривается та же идея стать прочно «правой ногой» и «пошевелить левой».

…Но возможны и иные более свободные от захваченности произошедшими событиями предположения. Военные историки, идя от хода битвы впадают в какое-то разгоряченное раздражение, когда обращаешь их внимание на бросающуюся в глаза а «событийную диспропорцию в распределении сил между Барклаем и Багратионом (тактическая плотность у М.Б. – 15 тыс. на 1 км., П.И. – 13 тыс. на 1 км. фронта). К ней мы еще вернемся. Любопытно другое: мощный позиционный фронт на Колоче не требовал такого количественного и особенно качественного распределения конницы.