Тайны Истон-Холла - Дэвид Тейлор

— Извините, настоятель, если я что-то не так сказал. Но, говорят, помолвка состоялась.

— Не было никакой помолвки, мистер Далримпл, и вы меня чрезвычайно обяжете, если не станете более возвращаться к этой теме.

— Конечно-конечно. Как скажете, настоятель.

Тут мистер Марджорибэнкс понял, что проявил бестактность, и настоятели не говорят так со священнослужителями своей епархии, и вообще джентльмены так себя не ведут. Ему стало стыдно. Захотелось остаться одному со своими обидами и печалями, которые теперь распространялись и на дочь, и на мистера Кроли, и на местных сплетников, но у дальнего конца стола все еще робко сидел мистер Далримпл, и настоятель лишь наигранно всплеснул руками:

— Вы должны меня извинить, мистер Далримпл, не следовало мне, конечно, говорить в таком тоне. — Настоятель, как истинный дипломат, ведя беседу или спор, обычно умел добиться желаемого, но на сей раз с трудом подбирал слова. — То есть я хочу сказать… — Он запнулся. Мистер Далримпл по-прежнему не сводил с него глаз. — Мы говорили о мистере Кроли.

Мистер Далримпл тоже был в своем роде дипломатом, и к тому же нельзя сказать, что он испытывал большую любовь к мистеру Кроли.

— Весьма обаятельный молодой человек, — повторил он. — И в приходе его ценят. По-моему, он в последнее время сблизился с мистером Дикси.

— Дикси?

— Мистером Дикси из Истон-Холла.

— Ах, ну да, конечно, мистер Дикси, — сказал настоятель, немало наслышанный о Дикси, причем в том смысле, который чести этому господину не делал. — Ну что же, обаятельный так обаятельный. А теперь позвольте узнать, что вы думаете по поводу больницы?

Мистеру Далримплу достало сообразительности, чтобы понять, чего от него ждут, и он высказал свое мнение. Мистер Марджорибэнкс внимательно выслушал его, и беседа их закончилась куда более мирно, чем началась.

Миссис Браунинг

Для передачи мисс А. Марджорибэнкс.

Уимпол-стрит, 18

Лондон

Дорогая мисс Марджорибэнкс!

Во время нашей последней встречи вы весьма любезно заметили, что я могу способствовать вашему более приятному времяпрепровождению в столице, рассказав о событиях, случившихся в ваше отсутствие. Боюсь, однако, поразвлечь-то мне вас как раз особенно нечем, ибо жизнь наша на редкость монотонна. Например, нынче утром я читал проповедь по Книге Исайи трем десяткам полусонных мужланов, сопровождавших мою речь мерным храпом, затем вернулся домой и съел весьма невкусный и скудный обед — его и обедом-то назвать трудно. Провел занятие в воскресной школе, во время которого мои юные слушатели насыщались не столько мудростью, сколько — тайком — яблоками. Или я ошибаюсь и у вас в Лондоне такая же скука, как и у нас в сельской глуши? Неужели высокая лондонская паства спит в церкви с открытыми ртами, толпится у выхода, стараясь как можно быстрее залезть в фургон, и торопится домой, чтобы проглотить кусок жирной свинины с пастернаком, ведь других овощей в это время года не найдешь? Сомневаюсь что-то.

Все же у нас не только скука и унылые, одинокие будни. Например, вчера я обедал с мистером Дикси, о котором, помнится, рассказывал вам. Мистер Дикси живет в трех милях отсюда, в Истон-Холле; по-моему, вы там не бывали: просторный дом, только в уходе нуждается, особенно интерьер. Учитывая женскую страсть к точности при описании внешности джентльмена, его поведения и так далее, я понимаю, что следовало бы дать о нем представление, только, боюсь, у меня это не получится. Мистер Дикси — высокий худощавый мужчина лет шестидесяти, при ходьбе заметно сутулится, волосы, особенно у висков, седые, но, в общем, бодр и энергичен. Обязателен, приятен в общении, хотя несколько грубоват, что, наверное, является следствием замкнутой жизни. С женщинами, насколько я могу судить, он почти не встречается. Главный интерес мистера Дикси — естественная история. Его кабинет, где он меня не раз принимал, чрезвычайно напоминает лавку, торгующую чучелами. Боишься руку опустить — слишком велик риск на что-нибудь наткнуться.

Компанию за обедом нам составил мистер Конолли, чье имя вы, вероятно, слышали, — раньше он возглавлял психиатрическую клинику в Хануэлле. Учтивый господин, судя по виду, несколькими годами старше мистера Дикси и ничуть не уступающий ему в интеллектуальности. О мере близости хозяина дома и мистера Конолли, как и о ее основе, я могу только догадываться, но, похоже, они знакомы уже несколько лет, ибо мистер Конолли не раз ссылался на «тот случай, происшедший в 59-м году» или «на того малого, которого я вопреки воле отца избавил от смирительной рубашки». Выходит, был уверен, что для мистера Дикси то и другое не новость. Естественно, мистер Конолли — ходячий справочник болезней, которыми страдают члены большинства наших благородных семейств. Если верить ему, то окажется, что в этой стране чуть не у каждого маркиза имеется слабоумный сын, живущий взаперти со своим стражником и беспокоящийся о том, чтобы вино не разбавляли водой. Из всего этого следует, что мистер Конолли — профессионал, чья специальность — умственные расстройства. И все-таки, должен признаться, я нашел его человеком очень участливым, неравнодушным к положению своих подопечных, живо воспринимающим трагедии своих пациентов, как и беды их семей.

Я бы не стал отвлекать вас этими подробностями, если бы они не имели отношения к последующим событиям. У Дикси очень большая столовая — чрезвычайно просторная, с высоким потолком комната, большую часть которой занимает обеденный стол эллиптической формы. Представьте себе, какой комический вид являли мы трое за этой громадиной. Расселись мы на дальнем конце стола, оставив свободной, наверное, три четверти его поверхности. День выдался мрачный и холодный — внутри же было уютно и тепло, — задувал ветер, в садах Дикси, заросших чертополохом (они нуждаются в уходе, только некому этим заняться), гнулись деревья. Вся эта непогода настолько занимала мое внимание, что поначалу я даже не расслышал громкий звук, донесшийся откуда-то из верхней части дома. Потом звук повторился, даже дважды — впечатление такое, словно какой-то гигант пересчитывал ступени лестницы. Сначала мне показалось, что Дикси, который вообще-то глуховат, ничего не слышит, но потом я догадался: он просто делает вид, барабаня пальцами по столу и громко спрашивая Конолли, не налить ли ему еще вина или что-то в этом роде. Конолли тоже вроде заметил неладное, раз или два посмотрел на дверь, но потом обратился ко мне с какой-то совершенно случайной репликой.

В конце концов звуки в доме утихли и на смену им пришло одно лишь завывание ветра. Беседа наша возобновилась и потекла, пожалуй, еще более мирно, но вдруг яростно задергалась дверная ручка. Дикси мгновенно вскочил на ноги; не успел он сделать и двух шагов, как дверь распахнулась и на пороге возникла молодая женщина с безумно блуждающим взглядом, растрепанными волосами и пылающим лицом. Двигалась она как будто отрешенно, колотя себя руками по груди и нечленораздельно выкрикивая непонятные слова. Поначалу я принял этот призрак за одну из служанок, только лицо мне показалось незнакомым, да и голос — хотя, повторяю, слова разобрать было невозможно — явно выдавал даму благородного происхождения. Так или иначе, кто бы это ни был и с чем бы сюда ни пришел, Дикси не растерялся. В мгновение ока он схватил ее за руки и, уговаривая успокоиться, повлек к выходу. Женщина, идя за ним, бросала умоляющие взгляды в нашу сторону, а мы с Конолли сидели словно пригвожденные к месту. Мистер Дикси отсутствовал долго, не менее получаса. Мистер Конолли, которого, казалось, эта сцена ничуть не смутила, пояснил, что эта дама — родственница хозяина дома, у нее умственное расстройство, а он ее врач. Из-за какого-то недоразумения ей удалось ускользнуть от своего надзирателя. Заинтригованный, я было начал задавать вопросы, но он не произнес более ни слова; мы погрузились в неловкое молчание, прерванное появлением мистера Дикси, тот сказал, что весьма сожалеет о случившемся, и велел принести бутылку портвейна. Наступили сумерки, и, несколько выбитый из колеи всеми этими событиями, я вскоре откланялся…

Рассказывая об этом обеде в Истон-Холле, мистер Кроли опустил две подробности. Одна заключалась в том, что женщина ворвалась в столовую не только с блуждающим взором и растрепанными волосами, но и совершенно нагая. Другая — в ту секунду, когда она оказалась рядом с ним, он ощутил прикосновение ее руки, а после обнаружил скомканный клочок бумаги, на котором было крупными буквами написано всего одно слово: «Помогите».

Глава 15

В НИЗОВЬЯХ РЕКИ

Юго-Восточная железнодорожная компания

Членам совета директоров

Уважаемые господа!

Вынужден с сожалением сообщить вам, что Джозеф Пирс, отвечавший ранее за выпуск билетов, уволен со службы в компании.