Фридрих Барбаросса - Фердинанд Опль

При желании еще детальнее описать отношение Барбароссы к духовенству нам придется порекомендовать несколько случайных примеров, которые, наряду с главными общими чертами, учитывают индивидуально-личностный момент отношений. Если мы выберем из большого числа случаев архиепископство Майнцское[539], то положение этой епархии будет характеризоваться прежде всего должностью эрцканцлера для германской части Империи, но также и ее выдающейся ролью в контексте избрания короля, при котором ей отводился «первый голос». При избрании самого Фридриха его отдал майнцский архиепископ Генрих, который использовал свое право против штауфеновского кандидата. Подоплекой этого обстоятельства были территориально-политические интересы Майнцской церкви, преимущественно в области Везера-Лайне[540]. Год спустя Барбаросса воспользовался присутствием папского легата, прибывшего в Германию для ратификации договора с папой Евгением III, для выступления против Майнца. На Вормсском хофтаге на Троицу 1153 года Генрих заодно с епископами Хильдесхайма, Айхштетта и Миндена был лишен своего сана. Проведенное сразу после этого новое избрание закончилось выдвижением — при определяющем воздействии со стороны короля — прежнего имперского канцлера Арнольда[541], происходившего из рода майнцских министериалов Зеленхофенов. Во время своего правления (1153–1160 годы) Арнольду пришлось столкнуться с большими проблемами, которые во многом были результатом его низкого происхождения. Когда он в момент отсутствия государя в 1155 году вступил в конфликт с Германом, пфальцграфом Рейнским, Барбаросса после своего возвращения из Италии решительно и жестко навел порядок, присудив обе стороны к позорящему наказанию «несения собаки», которое, однако, позволил себе заменить для архиепископа — из уважения к его сану.

Последовательное привлечение именно этого архиепископства к имперской службе, особенно мобилизация обильных финансовых средств для второго итальянского похода Штауфена, должно было ввергнуть власть Арнольда в тяжелый кризис, выход из которого оказался в конечном счете невозможен. В отсутствие задержавшегося в Италии государя архиепископ не мог действенно противостоять жесткому сопротивлению, исходящему не только из бюргерско-министернальной среды, но и из кругов духовенства. В июне 1160 года дело дошло до волнений, и Арнольд пал от руки убийц.

При избрании нового епархиального главы еще летом того же года появились кандидатуры Рудольфа фон Церингена, брата герцога Бертольда IV, и мерзебургского соборного пробста Кристиана фон Буха. Император отклонил обе и впоследствии сумел сделать новым майнцским архиепископом Конрада фон Виттельсбаха[542]. Наказание убийц Арнольда последовало лишь три года спустя, когда Барбаросса весной 1163 года лично прибыл в Майнц, и укрепления города должны были пойти под снос.

Правда, с принятием императором решения в пользу Виттельсбаха тяжелый кризис в отношениях с майнцским архиепископством вступил в свою следующую стадию. Во время схизмы Конрад все отчетливее склонялся на сторону Александра III, а в 1165 году открыто перешел в его стан, примкнув к папистским противникам Штауфена. И тогда пробил час не снискавшего успеха в 1160 году мерзебургского пробста Кристиана, который тем временем поднялся до поста имперского канцлера и зарекомендовал себя наилучшим образом как имперский легат в Италии. В сентябре 1165 года Кристиан фон Бух[543] был возведен на майнцскую архиепископскую кафедру. В последующем он остался верным защитником штауфеновского имперского господства, правда, центр тяжести его политической активности и далее находился южнее Альп, где он, прежде всего в семидесятые годы, вплоть до своей смерти в 1183 году, соблюдал интересы Империи в Средней Италии. Кристиана можно рассматривать как прототип характерного для эпохи полководца духовного происхождения. Кульминациями его военных предприятий были одержанная совместно с Райнальдом фон Дасселем победа над римлянами в мае 1167 года, осада Анконы в 1173 году (впрочем, безуспешная) и возвращение папы Александра III в Рим в результате заключенного в 1177 году Венецианского мира.

Это длительное отсутствие архиепископа в своей епархии Фридрих вполне успешно использовал для проведения собственных территориально-политических мероприятий в его области. Знаменательно в первую очередь последовавшее в 1170 году основание на майнцской территории города Гельнхаузена на реке Кинциг[544]. Таким образом Империя обеспечила себе не только возведение собственного пфальца, но и создание городской хозяйственной структуры в том самом районе, который именно в эпоху Барбароссы стал одним из оплотов Империи, превратился в terra imperii[545]. Конрад фон Виттельсбах, который после своего перехода на сторону Александра III был возведен им в сан кардинала Сабины, в ходе миротворческого съезда в Венеции примирился с императором и был назначен зальцбургским архиепископом. Лишь после смерти Кристиана в 1183 году он смог снова вернуться в свое исконное архиепископство. В последующем он вступил в специфическую конфронтацию со столь успешно расширенным за этот временной промежуток влиянием Империи на его вотчину, где и другие, помимо императорских, силы — как знать, так и министериалы — сумели использовать ради собственных интересов разросшийся вакуум в сфере майнцского господства. Несмотря на такое развитие событий, в последние годы правления Штауфена ничего не может свидетельствовать о каком-либо отчуждении между императором и майнцской архиепископской кафедрой. Более того, именно тогда в Майнц были перенесены два значительнейших хофтага всей эры Барбароссы. В 1184 году здесь состоялось знаменитое Майнцское Троичное торжество с посвящением в рыцари императорских сыновей Генриха и Фридриха, обрамленное праздничными рыцарскими состязаниями, воспетое крупнейшими поэтами эпохи. Четыре года спустя в городе собрался «хофтаг Иисуса Христа», на котором было принято окончательное решение отправиться в крестовый поход, и старый император в знак смирения перед столь великим поводом символически передал председательствование Сыну Божьему.

Из большого числа епископов Империи выделяются многие персоны, состоявшие в особенно близких и даже родственных отношениях с государем-Штауфеном. Среди них можно указать и на Эберхарда Бамбергского[546], который обнаруживается в окружении Барбароссы еще до избрания того королем, а затем становится одним из главных советников Штауфена и всегда выступает на стороне монарха в критические дни его правления, например во время смуты Безансонского рейхстага осенью 1157 года[547]. Для этой столь тесной связи не в последнюю очередь характерно то необычное обстоятельство, что после смерти Эберхарда (1170 год) император никогда больше не посещал его епископский город. Или же мы думаем о епископе Гартмане Бриксенском (умер в 1164 году)[548], занимавшем при дворе высокочтимое положение, которое может быть описано понятием «духовник» или, возможно, даже «духовный отец». Этому доверенному лицу император оказывал свое расположение даже в тяжелые времена схизмы, когда он при освящении одного переносного алтаря осенью 1163 года милостиво стерпел совершенно проалександровское настроение Гартмана. Более того, столь тесные связи с отдельными духовными лицами можно документально подтвердить и для Италии, где тот же епископ Луни Петр в 1183 году был недвусмысленно назван «другом императора»[549]. Очевидно — и это точно так же должно приниматься в расчет касательно отношений Барбароссы со светскими князьями, — государь владел искусством дружески привязывать к себе индивидуальности. Он, без сомнения, должен был располагать личным обаянием, излучая некую притягательную силу, которой было не так уж легко противостоять.

Правда, отношения Штауфена с миром епископов имперской Италии, как правило, приобретали все-таки иной вид. Там получили решающее значение тесные контакты и зоны соприкосновения епископской и коммунально-городской политики. Важную роль играло также обстоятельство пространственной удаленности — несмотря на длящиеся годами пребывания императора в землях южнее Альп. Соответственно, городской епископ имперской Италии мог либо пытаться благодаря контактам с главой Империи расширить и сделать более благоприятными собственные позиции в противовес своему городу, либо даже выступал в качестве посредника между городом и Империей. Так, например, епископ Теобальд Веронский осенью 1155 года предпринял поездку к германскому двору только для того, чтобы вновь привести в порядок отношение Штауфена к городу на Эче, расстроенное самым серьезным образом после нападения на Фридриха в Веронском ущелье. Даже архиепископ «ломбардской метрополии» Милана, Оберт, несмотря на существовавший с 1153–1154 годов тяжелый кризис в отношениях города и Империи, сохранял на протяжении нескольких лет (до 1159 года) в основном лояльное отношение к императору. Только затронувший его лично удар судьбы (гибель племянника Оберта во время боев вокруг Кремы), но в первую очередь начало схизмы заставили главу епархии встать на сторону противников Империи, а тем самым — и на сторону своего города[550]. Правда, были и епископы, следовавшие главной политической линии, независимой от их города, противоречившей его интересам. Характерные примеры этого дают прежде всего лица, оставившие свои исконные епископские резиденции, а отчасти даже удалившиеся в изгнание в Германию после возникновения Ломбардской лиги и ее первых успехов в борьбе с императором — такие как Гарсидоний Мантуанский или Альберик Лодийский[551].