Черный день - Алексей Доронин

— Как знаешь. Но все-таки подумай десять раз.

— Да хоть сто, Сергей Борисович, — немного резковато сказала она. — Я уже все решила.

— Ты же врач, должна понимать, чем рискуешь.

— Да, понимаю.

Ну что он мог сделать?.. Переубедить? Запретить?

Демьянов не стал ее долго отговаривать. Тем более что майор до сих пор не мог разобраться в себе и определить, что же ему нужно. Ее помощь как проводника или просто ее присутствие?

— Все, мне надо бежать, — глянул он для отвода глаз на часы.

— Ладно, заходите в любое время, — тепло улыбнулась она ему.

— Непременно загляну на днях, — пообещал он. — Ладно, отправляемся сегодня в пятнадцать ноль-ноль. В полтретьего жду тебя у пункта дезактивации. А я пока подберу добровольцев.

Они расстались, но девушка не осталась «дома», а побежала куда-то к соседям.

«Ей бы поосторожней быть, — проводил ее взглядом майор. — Аппетитная не только в переносном смысле слова. Ведь если с рынком не получится, то через месяц люди у нас будут как аборигены с Голодного Мыса. Господи, неужели и до такого когда-нибудь докатимся?»

— Мне нужно еще пять человек. Давайте, давайте, мужики. За нас никто это не сделает.

Как всегда перед вылазкой, майор наставлял своих подчиненных, которым предстояла прогулка по аду на земле.

— Как вы помните, после ядерного взрыва степень радиоактивности осадков быстро ослабляется. Через семь часов она составляет всего десять процентов от того, что было сразу после взрыва. Для неграмотных — это в десять раз меньше. Через два дня — один процент. А через неделю — считайте сами. Так что опасности для жизни нет.

Он не уточнил, что если с самого начала ее уровень был крайне высок, то даже одна десятая процента может представлять угрозу при длительном нахождении в очаге заражения, и что правило не годится, когда речь идет о множественных очагах — от наземных взрывов до катастроф, вызванных авариями на атомных электростанциях, которых в радиусе пятидесяти километров от города было две.

— Даже за шесть часов вы опасной дозы не получите, — продолжал он. — Самое худшее, что может получиться, — это то, что кто-то из вас не сможет стать отцом. Работать все будет как положено, только результата не получится. Оплодотворения то есть. Будете стерильными, как… — Он замешкался, подбирая подходящее слово для сравнения. — Как стерилизованное молоко, короче.

Говорил он это без улыбки, совершенно серьезно, как будто читал одну из своих лекций по гражданской обороне. Потому что это была правда. И никто не хохотал, потому что ничего смешного в ней не было.

— Но если вспомнить, в каком мире мы будем жить… Может, оно и неплохо. Может, даже лучше, Так что еще раз подумайте, взвесьте все хорошенько. Если кто-нибудь раздумает, я пойму. Но пойти вам все равно придется. Просто тогда из добровольцев вы превратитесь в призывников и отношение к вам будет совсем другое, — подытожил Демьянов. — Ну? Есть желающие?

Волонтеры нашлись. Чернышева привела их с собой. Как раз пятерых. Молодые парни, судя по виду, ее ровесники. Одеты нормально, по-спортивному. Стрижены коротко — не какие-то там неформалы волосатые. Нормальные ребята, крепкие. Тяжелоатлеты? Да, кивают, улыбаются. Ну, это даже хорошо. Поработать мускулами придется, пацаны. Поднятие тяжестей — как раз ваш профиль.

Вроде бы все нормально. Не наркоманы и не психи. Только вот… шальные какие-то. А один, который со шрамом через всю щеку, вообще выглядит так, что встретишь такого раньше в темном переулке и десять раз подумаешь, только кошелек отдать или еще домой за заначкой сбегать. Ну и образина.

Ну да ладно. С лица не воду пить. Может, он человек хороший и душа у него добрая. Кто же виноват, что у бедолаги производственная травма? Наверно, он слесарь или плотник, простой рабочий парень. На таких спокон веку Русь держится. Раз она за них поручилась, значит, нормальные и ничего не натворят.

Майор кратко объяснил им, как надевать костюмы, как пользоваться связью и в чем будет состоять их задача, и «продотряд» в составе тридцати человек покинул убежище. Наверху их уже ждали заправленные КамАЗы, и они без промедления тронулись в путь.

Хоть ее бойфренд и был человеком относительно обеспеченным, но Чернышева часто бывала на рынке, и не только как покупатель. Она умела торговаться, а лишние деньги никогда не жгли ей карман. Но в последние год-два девушке не раз доводилось в перерыве между лекциями стоять за прилавком с солнечными очками, перчатками и другими аксессуарами производства Турции и Китая. Подрабатывала она и после получения диплома. Чего ж тут удивительного, если зарплаты врача с трудом хватает на косметику, а ощущать себя стопроцентно зависящей от материального обеспечения друга, который никак не соберется на тебе жениться, не очень-то приятно?

Поэтому географию этого места Маша знала хорошо и смогла провести «продотряд» прямо в продуктовые ряды, где еще оставались нетронутые контейнеры.

На рынке было тихо. Цунами мародерства, которое прокатилось по городу в минувшие дни, уже успело схлынуть, оставив после себя вычищенные прилавки, распотрошенные грузовики и трупы людей, погибших в массовых давках.

Они ехали не скрываясь — попробуй спрячь колонну грузовиков! — делая ставку на скорость и удачу. При их приближении все живое обращалось в бегство. Вспорхнула и исчезла пара пугливых ворон, жадно доклевывавших какие-то бурые клочья. Брызнула во все стороны стайка голубей, нахохлившихся от холода, чудом уцелевшая посреди чудовищного жара. Свора облезлых собачонок, сгрудившаяся вокруг того, что на поверку оказалось горой присыпанных снегом трупов, поджав хвосты, исчезла в лабиринте темных проходов.

Люди вокруг тоже были. Но, как и собаки, они кинулись бежать со всех ног, только услышав звук моторов, ожидая от большого моторизированного и, видимо, вооруженного отряда только плохого. Разведгруппа заметила их снова только через пять минут. Они шныряли вокруг, жались к контейнерам и выглядывали из-за каждого угла. Но эти серые люди-тени держались на безопасном расстоянии и ближе не подходили.

Эти бродяги были хорошим знаком. Если они находились тут, значит, никакой серьезной группировки в округе не наблюдалось. Иначе стали бы они терпеть у себя на делянке каких-то оборвышей?

Впрочем, эти доходяги тоже могли представлять опасность, и Демьянов подозревал, что если бы они отправились на рынок на одной-двух машинах и без автоматов, то их ждал бы другой прием. Но «местные» оценили соотношение сил и теперь лишь высматривали, выжидали.

Памятуя о недавних эксцессах, майор отрядил пятерных вооруженных дружинников приглядывать за периметром, пока остальные будут заниматься погрузкой. Осторожность никогда не повредит.