Истина звезд - Анви Рид

взяла Далию за руку и, обходя кристаллы, повела ее к стене, разрисованной георгинами. Она напевала песню, строчки которой Эвон слышал из уст Варги:Не верь тому, что видишь ты.Пусть распускаются цветы,Что ядом пчел опыленыИ тьмой густой окутаны.Всему придет конец, мой друг.Любовь страданьем станет вдруг,А тот, кто приласкал бутон,Падет от нежных теплых рук.Свет станет тьмой, и злом, и болью.И как бы было нелегко,Ты не смотри в глаза изгою,Что раньше был нужней всего.Приняв объятья пустоты,Пройдет вся боль, уйдут мечты.Не верь тому, что видишь ты,Пусть увядают все цветы.

Бадия подошла к вырубленному углублению в каменной стене. Там-то и лежало усыпанное сухими георгинами кольцо Эвер.

– Верни камни на мес-с-сто, где все началось. И положи этому конец, Далия. Она вложила в ладонь Далии сапфир. – Собирайся и с-с-следуй за змеями. Они покажут тебе путь к океану.

Гияс собрала вещи Далии, пока та была в пещере. В мешки аха положили лепешки и наполнили все бештеты водой. Весь город собрался проводить гостей, громко радуясь тому, что Эвон остается. По этому поводу они готовились к пиру прямо на главной улице.

– Ты точно хочешь остаться? – спросила Далия. – Соно расстроится, когда увидит, что я вернулась одна.

– Я буду ждать вас в гости. Думаю, ему тут понравится. Тихо и спокойно. И кстати, – Эвон заправил прядь волос за ухо Далии, – я жду приглашение на твою коронацию.

– Далековато плыть будет, – отшутилась Далия.

– Если позовешь за месяц, то успею.

– Тогда можешь уже выдвигаться. Сейчас я быстренько воскрешу святых, убью Эвер и верну себе трон.

Немного постояв в тишине, они наконец отпустили руки друг друга, и под звуки флейты, на которой горожане наигрывали прощальную мелодию, Далия и аха ушли.

Сокол приземлился на памятник рядом с Эвоном и, защебетав, привлек к себе внимание.

– Прощай, Варга, – сказал он. – Спасибо за помощь!

Сокол крикнул в ответ.

– Передай Атернаю, что я нашел свое место. Все это время судьба вела меня сюда. В Виладу. Здесь я наконец-то обрел счастье. И свободу.

Птица, хлопнув крыльями на прощание, взлетела в небо.

– Хорошей дороги, – сказал напоследок Эвон и, присоединившись к танцующим женщинам и мужчинам, запел песню о георгинах и любви.

Глава 32. Юстин

Запах огня становился сильнее с каждым днем. Эверок медленно сгорал, и едкий дым добрался и до маленького окошка в темнице Юстина. Смог, витающий в каменных стенах, оседал лишь по утрам, когда влажный воздух, тянущийся с Черного океана, вытеснял запах гари из клеток.

После сна, в котором Юстин видел Юри, в голове были мысли лишь о побеге. Но Ренрис, избивая его день ото дня, четко давал понять, что Юстин умрет во дворце. И неважно где. В темнице ли, библиотеке, тронном зале или покоях, в которых Юстин тоже успел побывать. Ренрис мучил Лирасу на его глазах. Привязав к кровати, резал нагое тело, пытал, обжигал огнем свечей и ждал, когда Юстин отдаст ему сэтхов. Но тени не хотели покидать своего хозяина. Юстин лгал, что не слышал их. Но на самом деле они вернулись. Просто их неокрепшие голоса нашептывали одно и то же. Они требовали мести и говорили, что скоро она свершится. Но на вопросы «Когда именно?» и «Сколько мне еще ждать?» не отвечали.

Очередной день начался с визита Ренриса. Он больше не церемонился с Юстином, терпение его было на исходе. Побои становились сильнее. Вымещая злость, он, кажется, терял надежду на то, что Юстин отдаст сэтхов добровольно.

– Ну, здравствуй. – Ренрис открыл клетку и, не дав даже разомкнуть глаз ото сна, налетел на Юстина. – Пока ты крепко спал, я всю ночь думал, что мне стоит тебя придушить. Но вот не знаю, умрут ли тени вместе с тобой или все же перейдут ко мне.

Ренрис сидел на Юстине, схватив его за горло. Не сильно – так, чтобы он все еще мог дышать. Но с каждым словом хватка становилась крепче.

– Я приказываю тебе последний раз. Отдай. Мне. Сэтхов.

Юстин промолчал и улыбнулся. Он делал так, чтобы позлить Ренриса. И этот раз не был исключением. Ренрис давил ему на кадык и душил. Душил до тех пор, пока лицо Юстина не стало бордовым, а вены на лбу и шее не вздулись.

– Не хочешь, значит. – Ренрис встал и пнул Юстина ногой по животу. – Тогда проверим мою теорию. Руп, хватай его.

Юстин, скрючившись от боли, вдыхал воздух в опустевшие легкие и громко кашлял, когда они заполнялись. Он не успел отдышаться, как Руп схватил его и потащил наверх. Туда, где зрелища ждала ненасытная толпа.

Юстин давно не появлялся в саду Далии. Раньше он мечтал сжечь его и все георгины, но наемники Бада опередили его, превратив сад в свалку. На улице было шумно. Покалеченные люди не кричали, не буйствовали, а лишь просили о помиловании и молились святым, которые, конечно же, их не слышали. Руп подтащил Юстина к перилам балкона и, показывая толпу, ждал нового приказа Ренриса. Наемники, окружившие народ, не давали всем разбежаться. Замахиваясь ножами, дубинками и кулаками, запугивали их, а если находился тот, кто не слушался, то избивали на месте. И им было неважно, женщина перед ними, ребенок или мужчина.

Спустя десятки дней незатухающего пожара Эверок стал похож на почерневшее, дотлевающее кострище. Юстин порадовался тому, что все эти дни был в темнице, а не на улицах Франа среди сгоревших или избитых до смерти людей.

– Приветствую вас, эверчане. Надеюсь, вам хорошо спалось этой ночью, – начал говорить Ренрис.

Толпа утихла. Все молча слушали его и, оглядываясь на наемников, ждали, что скажет новый король.

– Начну с того, что напомню вам важную вещь. Я даю шанс на очищение каждому. А вот пользоваться им или нет, выбирать лишь вам. Вы можете вступить в «Или» и получить вместе с клеймом клана оружие и власть. А можете остаться никчемными свиньями, которых мы пустим на убой.

Юстин хотел взглянуть на Ренриса, но Руп крепко держал его, заставляя смотреть на несчастных людей. Грязных, напуганных и побитых.

– Мои люди уже захватили Свесу. Скоро захватят и Тинат. Рыцари теперь на моей стороне, а те, кто отказался вступать в мой клан, гниют на скалах у берега Черного океана. – Наемники, стоящие внизу под балконом, громко и радостно загудели. – Мы близимся к Рокрэйну, который рано или поздно подчинится нам. Вам некуда бежать, а время на исходе. Мое терпение заканчивается. Вам всем пора делать выбор.

– Святые накажут вас, поганые чудовища! – выкрикнула женщина из толпы.

Один из наемников растолкал всех и, схватив ее, вытащил вперед. Она упала лицом на брусчатку, но гордо поднялась и села на колени. Наемник держал ее за волосы, задрав ее голову так, чтобы она видела своего господина.

– Я и есть святой! – вскинув руки к небу, прокричал Ренрис. – Я и есть наказание. Я тот, кто воскресит тьму и очистит ваши грешные души.

– Ты чокнутый безумец, – плюнула девушка, и в ту же секунду на камни брызнула ее кровь.

Наемник перерезал ей горло, и испуганная толпа засуетилась. Однако члены клана быстро перехватили тех, кто хотел убежать. Они вновь заставили толпу молчать и смотреть на кровь, растекающуюся по брусчатке. У людей, уставших и израненных, не было сил сопротивляться.

– А могла бы стать у меня во дворце отличной кухаркой, да, Руп? – Ренрис обернулся и посмотрел на здоровяка.

– Да, хозяин.

– Зачем ты привел меня сюда? – спросил Юстин, пока Ренрис вновь не заговорил с толпой.

Тот хитро улыбнулся своими гнилыми зубами и, схватив Юстина за шиворот, подтащил к себе.

– Но сегодня мы собрались для другого. Сегодня я убью того, кто смел выдавать себя за избранного. Вы же все этого хотите, верно? Король не по крови. Тиран, что посеял смуту. Юстин Мао должен ответить за все. Верно?

Ренрис ждал, что толпа громогласно согласится с ним, но рады этому были лишь наемники, которые засвистели и загоготали.

– Ну же, не стесняйтесь! Я знаю, вы хотите представления! И я его вам дам! – крикнул Ренрис и толкнул Юстина обратно к Рупу.

Юстин осматривался по сторонам. Он ждал нож в спину. Удар по голове. Стрелу в сердце. Но ничего не происходило. Лишь Руп выворачивал ему руки так, что те готовы были сломаться от одного неверного движения.

– А как же мое последнее слово? – Юстин не планировал сдаваться. – Нужно чтить традиции, Ренрис.

Тот недовольно вздохнул и, осмотрев толпу, кивнул.

– Прошу…

– Я попал в королевскую семью, когда мне было шестнадцать лет, –