Знак судьбы - Кэтрин Куксон

– Вы слышите? Ветер усиливается.

Не обращая внимания на слова матери, Дональд взглянул на Барбару.

– Уж больно она скромная, – хохотнул он. – Я говорил ей, что нет ничего более естественного, чем кормление младенца.

Мэтью как-то неуклюже поднялся из-за стола, опрокинув свой стул на каменный пол. Но только он собрался поднять его, как Дональд подскочил к брату и сам поднял стул одной рукой, снова хохотнув при этом.

– Тебе не стоит лишний раз напрягаться, братишка.

Мэтью исподлобья взглянул на Барбару, на лице его появилась вымученная улыбка.

– Хочу попрощаться. Рад, что повидался с тобой. Передай от меня привет мисс Бригмор и своему дяде, хорошо? – тихо произнес он.

– Передам, Мэтью, конечно, передам. – Барбара протянула руку, Мэтью пожал ее. Ладонь показалась Барбаре куском мокрого теста, но, к счастью, рукопожатие не затянулось.

Дональд стоял спиной к плите, задрав полы длинной куртки, и грел свой зад. Барбара часто видела, как точно так же делал ее дядя Томас. Это была поза хозяина дома, и Дональд демонстрировал ее специально для нее.

– Ну, как там у вас дела? – поинтересовался он.

– Спасибо, все хорошо. Мы с Мэри по-новому украсили гостиную, к тому моменту, когда Анна начнет спускаться вниз. Все лето по вечерам у нас работал садовник. Он привел сад в отличное состояние. Привезли две телеги дров, садовник их перепилил. Так что к сильным холодам мы готовы.

Похоже, ее ответ не понравился Дональду, во всяком случае, он не продолжил разговор на эту тему. Во дворе загремело что-то, опрокинутое ветром, и Дональд воспользовался этим предлогом, чтобы выйти.

– Что ж, кому-то надо работать, поэтому я прощаюсь с тобой.

– До свидания, Дональд. – Барбара вежливо кивнула и спросила: – Может, привезешь к нам Констанцию? Дядя с удовольствием посмотрел бы на малыша.

– Сомневаюсь, – не оборачиваясь, бросил Дональд, направляясь к дверям. – Ты же знаешь, она боится грозы.

– Но бывают же дни без гроз. – Барбара поднялась со стула.

Уже у самой двери Дональд обернулся и посмотрел на Барбару.

– Она и высоты боится. Разве ты не знаешь?

– Боится высоты?

– Да, высоты, ужасно боится, сама мне говорила. Оказывается, ты многого о ней не знаешь, – язвительно, с намеком добавил он.

Глядя в полумраке кухни на перекошенное лицо Дональда, Барбара подумала: "А он жестокий человек".

– До свидания, Барбара.

Она не ответила, и Дональд вышел на улицу, с усилием закрыв за собой дверь.

Джейн снова начала болтать о скотине, о том, как делают масло и сыр. А о своем муже говорила так, словно он все еще жив. Посмотрев в окно, женщина воскликнула:

– Ох, ну и ветер!

Через двадцать минут в кухню вернулась Констанция. Положив ребенка в колыбель, она улыбнулась Барбаре и спросила Джейн:

– Что мне делать, мыть посуду или идти в сыроварню?

– Ни то, ни другое, дорогая, садись, посиди с сестрой, поговорите, вы ведь редко видитесь. Садись, садись.

Констанция присела напротив Барбары, по другую сторону плиты. Они обе посмотрели на Джейн, стоящую возле каменной раковины, наполненной посудой. Затем сестры переглянулись, как бы молча спрашивая друг друга: о чем будем говорить?

Следующие полчаса они просто болтали. Барбара выяснила, что ребенка собираются назвать Майклом, в честь деда, хотя и не родного. А Констанция узнала, что особняк снова продан, сейчас его приводят в порядок, и среди работниц есть женщина по имени Эгги Мурхед, очень бойкая дамочка, которая запросто останавливает дядю Томаса на дороге, чтобы поболтать с ним.

К трем часам Барбара была полностью готова к отъезду и ждала только Бена Таггерта. В пятнадцать минут четвертого она уже начала волноваться.

– Может, он кричал, а мы из-за ветра не услышали?

– Нет – Джейн покачала головой. – Бен зашел бы в дом. Он никогда не уедет без пассажира, если договорился. Нет, Бен… Вот, слышали? Это он.

Барбара напрягла слух и услышала слабый крик:

– Эй, я приехал. Эй!

Джейн схватила саквояж Барбары и торопливо вышла из кухни. Сестры остались одни. Они снова крепко обнялись, и Барбара опять почувствовала, как дрожит тело Констанции.

– Ох, Барби, Барби, – услышала она ее шепот, полный муки.

Держась за руки, сестры вышли на улицу, тут же согнувшись под порывами ветра, а когда они добрались до дороги, Джейн уже передала саквояж Барбары Бену Таггерту, и тот разместил его среди пакетов и посылочных ящиков.

– Если хотите, я освобожу вам место сзади, там не так сквозит, – предложил Таггерт.

– Нет, я сяду рядом с вами, мистер Таггерт.

– Смотрите, мисс, на перевале будет еще хуже. Ладно, если передумаете, мы всегда сможем остановиться. Ну что, поехали?

Барбара стремительно повернулась к Констанции, взяла ее лицо в свои ладони, вгляделась в него, трижды расцеловала сестру. Затем попрощалась за руку с Джейн, поблагодарив за продукты и гостеприимство.

Забравшись на высокое сиденье, Барбара еще раз внимательно посмотрела на поднятое к ней лицо Констанции. Повинуясь невольному порыву, она нагнулась и протянула сестре руку. Констанция ухватилась за нее, как утопающий за соломинку, и сердце Барбары защемило от тоски. Такой боли она не испытывала никогда. Барбара заставила себя улыбнуться, но улыбка ее была полна печали, словно она понимала, что больше никогда не будет улыбаться.

На обратном пути Барбара испытала немало пугающих моментов. Один раз даже показалось, что ветер вот-вот перевернет двуколку и сбросит их вместе с лошадьми с дороги, но все обошлось. Барбара посчитала это чудом.

После этого случая ее не покидала дрожь во всем теле. Но лучше уж дрожать и оставаться живой. Ведь если бы их снесло с дороги, то двуколка покатилась бы по поросшему лесом склону холма. Не спасли бы ни сугробы по краям, ни натянутая вдоль обочины проволока, они катились бы вниз, пока не врезались бы в дерево.

Во время другого опасного момента Барбара поймала себя на том, что изо всех сил вцепилась в руку мистера Таггерта. Увидев, как он уверенно кивает головой, девушка поняла, что почтальон что-то кричит ей, но так и не могла разобрать слов, их уносил ветер.

Когда немного стихло, почтальон крикнул:

– Бывали у меня опасные поездки, однако такой – никогда. Но не волнуйтесь, не волнуйтесь, мисс. Джейк и Фред справятся, они шустрые, как горные козлы.

К сожалению, у Барбары такой уверенности не было.

Они уже миновали перевал, но буря только усилилась, а когда наконец Таггерт помог Барбаре спуститься на землю и отдал ей саквояж, уже почти стемнело. Барбара сердечно поблагодарила его и сказала, что никогда не забудет эту поездку.