Дикарка для Хулигана - Настя Мирная

от себя и поднимаясь на ноги. — Я сам разберусь. Не лезь. Пойду покурю. — кладёт наличку в принесённый официанткой счёт. — Жду на улице.

Выходит из кафе, ни разу не обернувшись.

Сжимаю кулаки, скрипя зубами. Его упрямство и во мне волну злости поднимает.

Неужели так сложно попробовать? Это же психологическая проблема, а значит, и решать её надо с помощью разговоров и обсуждений, а не срываться на ком-то. Это временная мера, которая даёт желаемый результат, но не закрепляет его. Рано или поздно Егор сорвётся. Возможно, даже на мне. И я звиздец как боюсь этого момента, поэтому готова на всё, чтобы помочь ему.

Забиваю лёгкие воздухом и выхожу за ним на улицу. Северов курит, облокотившись на бэху. Как только замечает меня, подходит и обнимает, крепко прибивая меня к своему телу.

— Извини, Ди. — выталкивает с раскаянием в интонациях. — Терпеть не могу, когда кто-то лезет ко мне в душу.

Понимаю, что он говорит не только обо мне, но и о психологах, поэтому ничего не отвечаю, крепче сжимая руки на его пояснице и слушая сбивчивый стук его сердца. Когда дыхание Егора относительно выравнивается, поднимаю голову и заглядываю в бирюзу его глаз.

— Я просто хочу помочь тебе.

Он кладёт ладонь на мою щёку и нежно целует.

— Знаю, Дикарка. Но дай мне самому разобраться с этим. Двадцать лет как-то справлялся и сейчас смогу.

— Я могу хоть что-то сделать, Егор? — выбиваю полушёпотом.

— Можешь. Будь рядом, Диана. Будь со мной. Держи меня.

— Держу.

Поднимаюсь на цыпочки, зарываясь пальцами в его волосы, и целую, чтобы стереть из его сердца все сомнения. Вкладываю в движения губ, рук, языка, в удары сердца, в разорванные выдохи, в раздробленные вдохи всю любовь, о которой не могу сказать. Я хочу, чтобы он её ощутил. Хочу, чтобы узнал. Хочу, чтобы понял и принял.

Он сжимает руки на пояснице, отрывая меня от земли, и смеётся.

— Ты нереальная, Дианка.

Нависая над ним, болтыхаю ногами и требую опустить меня на землю, но вместо этого он просит:

— Поцелуй меня, моя Дикарка. Мне мало.

Целую. Ну, конечно же, целую. Без промедления прижимаюсь к его губам, опираясь ладонями на плечи.

— А теперь поставь меня, Егор. — пищу, разрывая поцелуй.

— Не поставлю. Держись крепче.

— Зачем?

Вместо ответа он начинает кружить меня. Лёгкие болят от смеха, а глаза сияют от счастья. Стоит ногам коснуться твёрдой земли, как они заплетаются, и я чуть не падаю. Северов хватает меня, но и самого шатает.

Случайные прохожие косятся на нас, как на сумасшедших или пьяных. Кто-то неодобрительно качает головой, кто-то улыбается и отводит взгляд, потому что Егор наклоняется и припечатывает мой рот голодным поцелуем. Я и так еле держалась на ногах, а его язык усиливает головокружение. Ноги подкашиваются, и мы начинаем заваливаться назад. От падения спасает чья-то машина.

Плевать, чья она.

Опираюсь спиной, а парень придавливает меня всем своим твёрдым рельефным телом, вжимая в металлическую обшивку. Царапаю ногтями его шею. Он сжимает ладонью мой затылок, массируя. Давит на заднюю часть шеи, одновременно поднимая большими пальцами мою голову, вынуждая прогнуться сильнее. Как только подчиняюсь, углубляет поцелуй. Гладит мой язык, кружит по нему, придавливает. Скользит по нёбу. Прикусываю влажную плоть. Медленно веду зубами до самого кончика и только потом касаюсь его своим.

Егор прихватывает мою нижнюю губу и посасывает, пока я не начинаю тихо стонать ему в рот от возбуждения.

Как же он меня заводит. В промежности уже целый потоп. Кожаные штаны, намокая, начинают скрипеть, когда я крепче сжимаю бёдра. Цепляюсь дрожащими пальцами ему в волосы и оттягиваю его голову назад, без слов требуя дать мне вдохнуть. Оторвавшись от меня, раздевает взглядом, жадно ловя мокрыми от слюны губами воздух. Сглатываю собравшуюся во рту влагу, загоняю в лёгкие огромное количество кислорода и опять притягиваю его к себе. Покусываю его губы, мечтая только о том, чтобы все люди куда-нибудь исчезли, оставив нас одних на парковке возле кафе.

— Убиваешь, Дикарка. — хрипит Гора, царапнув зубами мою верхнюю губу.

— Хулиганишь, Северов. — отбиваю сиплыми интонациями, подаваясь ему навстречу.

— Тормозим, Ди. Пока не натворили глупостей.

Мозги растаяли от его жара, и я вообще не способна соображать, мечтая только о том, чтобы он без конца целовал меня.

Сильнее сжимаю руки на его шее и тянусь вверх к его губам, как к источнику жизни. Не могу оторваться. Не могу остановиться. Не могу контролировать ни тело, ни мысли, ни действия.

Егор с обречённым стоном сдаётся мне, опять забивая мой рот своим языком и сводящим с ума вкусом. Сжимает одной рукой талию, а второй всё так же фиксирует голову. Толкаясь бёдрами ближе, вдавливает каменный стояк вниз живота. Причиняющая дискомфорт пружина сжимается всё туже, требуя взрыва. Подрываю таз ему навстречу.

Егор со звериным рыком отходит назад на пару шагов. Пока я захлёбываюсь воздухом, упираясь руками в металл за спиной, он отходит ещё дальше. Переводит дыхание. Вытаскивает из кармана сигареты и закуривает.

— Егор. — зову хрипом, подходя к нему шаткой походкой. Прочищаю горло. Коротко кашляю, возвращая голосу нормальные интонации. — Егор.

— Пиздос, ты мне предохранители рвёшь, Дианка. — разрезает парень, затягиваясь дымом. — Мозги отрубает нахрен. Забываю с тобой обо всём, Ди. Вообще обо всём. Не только о том, где нахожусь и что делаю, но даже о том, кто я.

Нырнув ему под руку, сжимаю ладонями щёки. Он стягивает на меня взгляд и глухо выдыхает.

— Как это понимать, Егор? Что значит "кто я"?

Пальцами одной руки гладит скулу, а второй продолжает сжимать сигарету, но при этом не курит.

— Это значит, Ди, что с тобой я становлюсь лучше. Если не считать того, что собирался сделать с тобой, как только мы останемся одни. — добавляет с коротким хмурым смешком.

Спрашивать, чем именно он собирался со мной заниматься, бессмысленно, потому что натянутая ткань джинсов очень красноречиво говорит за него.

Кладу голову на плечо, прижимаясь губами к шее, и веду ими