Пожар Метрополии - Фёдор Березин

“Может быть, вздернуть их на реях? Ах да, у нас не имеется таковых”.

“Постойте, но свидетели утверждают, что драка начата из-за того, что кое-кто из “новой формации” приставал к кое-кому из “старой формации” с предложениями интимного свойства, а также делал попытки физического контакта”.

“Глупости, как можно этому верить? Представители “новой формации” люди удовлетворенные. Они ведут здоровую половую жизнь в своих чистеньких каютах и поют тенором арии у фонтанчика “Капитан Немо”.

Получалось ли хоть что-то сделать в данных условиях, включая в рассмотрение явное желание командира лодки служить во флоте и далее? Естественно, можно было попробовать не очень демократические методы. Допустим, держать экипаж в режиме непрерывного учения на грани боевого. То есть чтобы представители “новой морской формации” доплетались до своих “чистеньких” кают еле-еле волоча ноги. Разумеется, то же самое ждало бы и представителей “старой морской формации”, ибо в демократическом обществе даже недемократические методы включают в себя элементы демократии. Однако не приведет ли жесткий график океанского похода, по окончании оного, к жалобам экипажа по поводу “преднамеренного угнетения семейных пар”? Ведь многосуточная нестыковка в отдыхе составляющих семейную ячейку “элементов” могла привести к формированию почвы для супружеских измен. И разве опытный командир корабля не должен был подумать о таковой опасности загодя?

Вообще-то, по несколько устаревшим в теперешнее время соображениям Хеллера, командир субмарины в первую очередь обязан думать об уклонении от торпедных залпов неприятеля. Но возможно, таковые раздумья совершенно не согласуются с временами “новой морской формации”?

“Однако для чего тогда нас вообще запихнули в эту напичканную оружием банку?” — удивлялся капитан “Голубого кита”. Но, по всей видимости, данные мысли являлись уже абсолютной крамолой. Однако несмотря на все старания Федерального бюро, детектор мыслей все еще не изобрели. Раньше во флоте имелся хотя бы примитивный — капеллан. Ему можно было исповедаться и поплакать в жилетку. Теперь отсутствовало даже такое удовольствие.

Кэптену Лоджи Хеллеру было чрезвычайно тяжело.

102

Дополнительная плата

И все вроде бы становилось на свои места. Подумаешь, план чуточку споткнулся, затормозил, упираясь лбом в новую стену. Но ведь общий алгоритм решения уже найден. Осталось так, уточнить параметр и загнать в лузу зазевавшийся шарик. И все бы хорошо, однако сбой плана — это минуты. Минута — каждая — это шестьдесят секунд. Скорострельность даже старой, пять и шесть десятых миллиметра “М-16” — восемьсот выстрелов в минуту. Естественно, теория. Емкость магазина в двадцать шесть раз меньше. Так что каждый патрон безусловно не способен кого-то хлопнуть. Средний расход в нормальной войне — пять тысяч патронов на убитого, так что... Тут за спиной еще не распростерлась родина обезьяноподобных предков человека — джунгли. Окончательно ткнувшись спиной в переборки, можно поймать пулю гораздо раньше отсчета шестой тысячи. Ведь дело не в том, что противник палит в божий свет как в копеечку — просто тратить боеприпас равномерно ему мешает встречный огонь. И значит, каждая секунда промедления, когда первичный план совершает загиб с подразбивкой на “а”, “б”, “в”, оценивается не только пыхнувшей жаром и испарившейся плазмой, а риском пополнить статистику этой новой, еще никак официально не озаглавленной войны. И потому пока те неизвестные, скрытые тысячей пересылок сети, головастые программисты разыскивают что-то подходящее, во что можно внедриться, войти в командную цепь и имитировать срочнейшее, наисрочнейшее из всех возможных распоряжение их собственного штаба или адмиралтейства, здесь эти секунды покупаются отражением фронтальной и обходно-периферийных атак. Ибо возможности планового отступления, с задержкой противника снабженными таймерами гранатами, исчерпаны. Теперь его надо держать на расстоянии только огнем. Причем демонстрационным, а следовательно, расточительным — не получается. Расклад боекомплекта не для этого случая. Следовательно, только убийственно точным — на поражение. И значит, расстояние мизер, а риск десятикратный. Ну что же, надеемся — Центр что-нибудь изобретет.

Однако не все так гладко. Те, поумневшие морячки, ведут атаку не только в лобовую. Что-то они там уже прокумекали за эту маленькую сухопутную войну, ибо...

— Сбой связи, — сообщает Радистка Кэт — Лиза Королева — неожиданно синеющими губами.

— Они отсекли наш канал входа? — спрашивает Герман, вскидывая на собеседницу глаза, руками же продолжая прощупывать родной “плазмобой”. Он серьезно готовится идти на подмогу ушедшим, а если не повезет, то сменять в заслоне тех, кто только минуту-две назад восседал тут ранее без особого дела.

— Нет, — растолковывает Лиза, — я все еще в цепи “Купера”. Но что-то... Может, что-нибудь стряслось со спутником?

Имеется в виду спутник связи.

— Глупость, — цедит Минаков. — Разве наши работают через один? Они ведь страхуются.

— А вдруг накрыли всю группировку, — предполагает Лиза, покусывая губу. — Разве не существует методов?

— Глупость, — повторяется Минаков и замолкает. Он ловит себя на том, что зачем-то непрерывно щелкает предохранителем туда-назад. — Что они там, бомбы взрывают? В смысле, в космосе? Просто перекрыли подозрительный антенный выход и...

— Я уже ищу другой, — поясняет Королева. — Так. Как думаешь, будет не слишком нагло выйти на наших через пентагоновскую сеть?

— Делай Лиза как хочешь. Наши гении как-нибудь после заделают эту прореху. — Герман все-таки убирает руку с откинутого предохранителя. Некоторое время они молчат, хотя, возможно, Лиза и дает комментарии. Но вокруг слишком шумно от происходящей поблизости стрельбы.

Потом вдруг что-то там, на Лизином экране, происходит, и Герман наклоняется к ней ближе, чтобы расслышать.

— Крейсер. О, даже линкор. Бразильский флот. А, это же известный “Дон Кихот”. У него крылатые ракеты, — бормочет Королева на грани слышимости.

— Успеют? — спрашивает Герман, разглядывая высвечивающуюся на экране карту региона. Тут же, не отодвигаясь, шевелит сенсорами перчатки — производит расчет. — Если по прямой, то... Так? Ракеты у него наверняка старые — дозвуковые. Только на полет — получится семь-восемь минут. Нет, Лиза, мы столько не продержимся.

— Еще надо время на прохождение команды, — добавляет Королева хмуро.

— Подготовку к запуску?

— Да нет, наши тоже идут через цепи Пентагона, оттуда внедрение в сеть военно-морских сил Лесной Бразилии, по команде через штабы, затем антенна дальней связи и, наконец, радиоузел линкора, дешифровка, капитан, внутренняя цепочка команд. В общем, Герман, ты военный — тебе лучше знать.

— На, подкрепись, успокойся, — Минаков протягивает Лизе освобожденную от целлофана шоколадку из сухого пайка.

— А ты? — она нервно откусывает, продолжая смотреть в экран.

— Жуй, девочка. Куда их беречь? Если мы сейчас же не выберемся из этой сухопутной посудины, нам ничего не пригодится. Чудеса дважды не происходят. Если нас снова утрамбует в тюрягу военно-полевой суд, то...

— У него орудия — четыреста шесть миллиметров. Шесть штук, — сообщает Радистка Кэт.

— Добьет? — оживает Герман.

— Имеется небольшое количество доработанных ускорителями снарядов. Так что...

Лейтенант Минаков уже мнет свою сенсорную перчатку. Прямо в его зрачке красивая цифра — полторы минуты полетного времени. Даже если первый залп только пристрелка — то и тогда три с мелочью. Причем никакое ПВО не способно перехватить эти полуторатонные сверхзвуковые болванки.

— Хоть бы у них получилось, — произносит Герман вслух. Молиться он не обучен.

103

Любитель лошадей

Сколько ты себя помнишь, ты всегда любил лошадей. И, естественно, основополагающим изобретением человечества ты считал не какие-нибудь микрочипы, а приручение этого четвероногого. Главное, в чем твоим предкам не повезло — по глубокому внутреннему убеждению, ты относил себя к инкам — ни в Южной, ни в Северной Америке не водилось таких копытных. Имелись только ламы. Но какой прок в этой живности непосредственно на войне? Максимальный вес, который она вынесет, — тридцать кг. Поскольку эльфы в Андах все же не водятся, то ни в одной из Америк не должны были появиться всадники. Потому, когда они все-таки появились, это стало полным шоком для Сына Солнца Атуальпы и всех его подданных. Сто семьдесят семь испанцев, две пушки, а главное, боевые кони Писарро перемололи величайшую на двух континентах империю со скоростью электрической мясорубки. Что толку от двухсотпятидесятитысячной армии, если в ней нет ни одного конного?