Когда мертвые заговорят - Вики Филдс

подозрительного я не видела, – повторила я, обращая внимание на полицейских. Офицер Крестовски плотно сжала губы, затем махнула рукой в сторону двери. Шепнула Нильссону, что отлучится на минуту, и он как ни в чем не бывало кивнул. – Но если я что-то вспомню, – твердо добавила я, – обязательно расскажу.

Детектив Нильссон пристально посмотрел на меня, словно пытался понять, говорю ли я правду. Его взгляд не сулил ничего хорошего, и я поняла почему, когда он сурово произнес:

– Надеюсь, что вспомните. Случилось так, что вы принесли этому городу много несчастий, мисс Кая Айрленд.

Я долго смотрела ему вслед.

Я принесла этому городу много несчастий? Я? Как насчет того, что Криттонский Потрошитель годами мучил Дэйзи Келли, похитил ее и насиловал, в результате чего родилась я? Как насчет того, что мои настоящие бабушка и дедушка посоветовали моим родителями выкинуть меня на улицу?

– Не парься, – сказала Кира, и я почувствовала, как она дергает меня за рукав. Я посмотрела на нее, и она закатила глаза, видимо думая, что перекошенное лицо должно меня обнадежить. – Он такой же козел, как они все.

Дверь внезапно распахнулась и Кира захлопнула рот. Детектив Нильссон равнодушно посмотрел сперва на нее, выглядывающую из-под одеяла, затем на меня, и опять на Киру. Насмешливость в его взгляде могла говорить только о том, что он слышал ее ругательства.

– Как давно вы виделись с вашим отцом?

У меня внутри все перевернулось, но я постаралась сохранить невозмутимость. Кира кашлянула, затем застонала, морщась от боли, явно пытаясь выиграть время, и только потом ответила:

– Недавно. Мы не в очень хороших отношениях.

– Хм. – Детектив Нильссон буравил Киру взглядом. Она начала противно краснеть, и вместе с тем моя грудь медленно сжалась, будто кто-то пытался нацепить на меня корсет. – До меня дошли слухи, что ваш отец вас обижал. Это так?

Кира бросила на меня взгляд, полный паники, но я никак не отреагировала. Словно ничего не случилось. А ничего и не произошло.

Детектив Нильссон приблизился на полшага к койке Киры, засунув руки в карманы.

– Это правда?

– Нет.

– Хм, – опять выдал он и задумчиво почесал указательным пальцем переносицу. – Странно, но мы не смогли с ним связаться.

– Откуда именно эти слухи? Кто-то что-то видел?… – спросила Кира. Детектив Нильссон осведомился, подняв брови к всклоченным жестким волосам, седеющим на висках:

– Кто-то должен был что-то увидеть?

Я хотела сказать Кире, чтобы она замолчала. Ее вопросы были для детектива Нильссона как красная тряпка для быка – уцепится и не отпустит. Поняв, что попала в его ловушку, Кира вздохнула и сказала:

– Мы с отцом не были в хороших отношениях, но он меня никогда не бил.

Пытался прирезать, всего-то.

Я хотела стать незаметной. Отвернулась к окну и выбрала точку вдали, чтобы сосредоточиться на ней, а не на Кире и ее очевидных взглядах в мою сторону. Еще один такой взгляд, и детектив Нильссон смекнет, что я что-то знаю. Опять начнутся расспросы, подозрения, внезапные звонки.

– Что ж, – произнес он все тем же голосом, в котором тяжело было уловить какие-то эмоции. – Когда он свяжется с вами, дайте мне знать.

– Обязательно.

– Мы поставим перед дверью палаты охранника, чтобы убедиться, что ваш отец не посетит вас без нашего ведома.

Детектив Нильссон вновь вышел за дверь, но мы с Кирой не спешили заговаривать. Прошло около пяти или семи минут, когда она прошипела:

– Как думаешь, он ушел?

– Думаю, да, – ответила я и тут же подтащила к ее койке табурет, опустилась на него и уперлась локтями в колени, сцепив пальцы. – Перед тем как потерять сознание, ты сказала, что Аспен шевельнулся.

Кончики ее ушей покраснели.

– Ну, очевидно, мне все привиделось.

– Так он двигался или нет?

– Я не знаю, ясно?! – Кира в упор посмотрела на меня, а потом повторила уже мягче: – Не знаю. Если бы он двигался, он бы уже вышел из комы, разве нет?

– Хорошо, оставим эту тему. Теперь рассказывай, что случилось.

– Я уже все рассказала.

– Я не из полиции. Перескажи все еще раз.

Она вздохнула и, поудобнее устроившись на подушках, начала:

– Ну, я вышла, чтобы купить тебе воды, но вдруг увидела какого-то типа в куртке с капюшоном.

– Ты сказала о нем детективам? – спросила я, тут же напряженно сжавшись. Если Кира видела кого-то на лестнице, или в коридоре, или где угодно, кроме ординаторской, где я валялась на диване в обычном белом халате, а не в куртке с капюшоном, значит, это не я. – Мужчина или женщина?

– Как я должна была понять, мужчина это или женщина?

– У этого человека были широкие или узкие плечи? Он был высоким или низким? Как от него пахло?

– Что, прости? – спросила она таким тоном, что ясно давала понять, что думает, будто у меня не все дома. Я это проигнорировала.

– Он что-то говорил?

– Когда я заорала, он рявкнул, чтобы я заткнулась.

Когда Кира произнесла эти незамысловатые, логичные слова, меня словно током ударило. Не показывая, как взбудоражена, я переспросила:

– Он кричал на тебя?

– Не кричал. Пока пытался вырезать мне почку, он шипел, чтобы я заткнулась.

– Его голос показался тебе знакомым?

Тут Кира задумалась, и на секунду у меня внутри вспыхнул слабый фитилек надежды. Я теснее сцепила пальцы, рискуя вывихнуть сустав.

– Не знаю, – наконец ответила она. – Голос у него был каким-то странным.

– Каким странным? Он был хриплым, мягким, приказным?

– Он был злобным, ясно?!

– Ты не попыталась снять капюшон с его головы?

На этот раз Кира вскинула брови так высоко, что дала понять: она считает меня сумасшедшей.

– Он пытался меня убить, так что я была занята спасением своей жизни, а не разглядыванием его лица! – вспылила она. Затем, тяжело вздохнув, она громко сказала: – Да и не было у него лица. На нем была маска.

Я скрестила руки на груди и задумалась. Итак, человек, который напал на Киру, – Неизвестный. Во-первых, она оставила на стекле в туалете послание: «Я спасу тебя», а затем напала на Киру в палате Аспена. Во-вторых, на Неизвестном была маска. Из этого следует несколько выводов: во-первых, Лаура не Неизвестная, а это значит, что убийца на свободе. Во-вторых, мы видели его в больнице, куда он не мог пройти незамеченным. Он подслушивал Кирины вопли в туалете и знал, что она проводит очень много времени рядом с Аспеном, поэтому целенаправленно направился наверх.

– О чем ты думаешь? – спросила Кира, изучая меня жгучим взглядом.

– Думаю, чем перекусить.

Она хмыкнула, даже не притворившись, что верит мне.

– И действительно, о чем еще ты можешь думать? Истеричка.

Странно, но ее «истеричка» прозвучало как-то по-особенному. Будто она хотела сказать что-то другое. Или вложила в слово иной смысл, который мне не понять.

Я поднялась на ноги, закинув лямку сумки на плечо, и сказала:

– Мне пора. Пожалуйста, попытайся припомнить детали нападения, это важно. Может быть, от него специфически пахло, или он странно передвигался…

– Да ладно, ладно, – отмахнулась она, поджав губы и откинувшись на