Кость для Пойнтера (СИ) - Мартыненко Всеволод Юрьевич

По дороге удалось даже подремать, относительно придя в себя, отдохнуть и слегка почиститься, так что в почтовое отделение поблизости от дворцового комплекса кронфрау Земирамис я прибыл, выглядя почти прилично. День давно сменился ночью, но под горой обращали мало внимания на смену времен суток, и государственные службы, включая почту, работали без перерыва. Мельком глянув на жестянку квитанции, сонный чиновник с почтмейстерской бляхой отправился на склад и уже через пару минут появился с тележкой, на которой возвышался незнакомый сундук.

-- Это не тот совсем! -- быть может, слишком нервно заявил я. -- У нас должен быть плетеный короб в коже.

-- Чего плавишься, назема? -- почтмейстер картинно развел руками, изображая полное непонимание моего беспокойства. -- Сейчас все найдем.

Теперь его не было вдвое дольше, зато на тележке, которую флегматичный гном толкал перед собой на обратном пути, определенно виднелся знакомый красно-зеленый зубчатый узор. У меня отлегло от сердца. Здесь и сейчас, в последний момент, после всего пройденного, было бы особенно обидно потерять Тнирг во всесильно-бляхоносном царстве подгорной бюрократии.

Пробив рычажной просечкой дыру в квитанции и повесив погашенную жестянку на горизонтальный стержень, чиновник без труда перевалил посылку через стойку. Я едва успел подставить плечо и лишь крякнул под тяжестью своего драгоценного груза. То ли кронфройляйн успела разъесться на цизальтинских маисовых лепешках, то ли я устал за день выше всякого предела. Так или иначе, от натуги я едва расслышал напоследок брошенное мне в спину:

-- Держи своих лисят! Странно, обычно Сорцина сама их забирает…

От этого я вообще чуть не споткнулся. Что, все Подгорье в курсе семейного предприятия сестер-цизальтинок?

К счастью, от жилых тоннелей до порядком заброшенных, где кронфройляйн с братом в детстве играли и делали тайники, путь оказался недалек. За полчаса удалось по затверженному насмерть описанию найти одно из их секретных укрытий и наконец-то распаковать «борсу».

Против ожиданий, обитавшая там гномь уже проснулась и, едва выравшись на свободу, кинулась за дальний поворот тайного отнорка вместе с раздутым бурдюком. Вернулась она без него, зато с явным облегчением на лице, различимым даже сквозь бархатную шерстку, и тщательно умылась в крохотном озерце, заполняющем полпещеры.

Сумев отдышаться, я стал способен соображать получше, поэтому просьбу подгорной принцессы пройти вперед и проверить, нет ли засады, встретил лишь предложением обождать полчаса, покуда я совсем приду в себя.

-- Тут не мы одни играли. Все дети королевской семьи и придворных бегали от присмотра в этот район, -- поделилась Тнирг основаниями для проверки. -- Мы с Михханом вот сюда, а Рагн, Тнагн и Кутаг -- поближе к дому, поудобнее. Они нас на обратном пути подлавливали и били...

-- Думаешь, сейчас тоже могут засесть? -- понимающе кивнул я.

-- Обязательно! -- убежденно ответила гномь. – Им, в отличие от Гебирсвахе, закон не писан, а шанса навредить они не упустят.

Выяснилось, что пройти мимо места игр царственных неудачниц можно либо поверху, по карнизу, либо понизу, через русло очередного госканала. Последний был полностью виден с их излюбленного места, а выход с первого оказывался под контролем, зато оттуда можно было проследить за укрытием противниц.

-- Там мы незаметно пережидали, пока они уйдут. Потом нас наказывали за опоздание, а сестры радовались... -- вздохнула царственная инсургентка, вспоминая невеселое детство.

Не у всех, как у нас в клане, родная кровь готова порвать за своих, хоть и держит младших за бесплатную прислугу. Бывает, что старшие вот так без толку злобствуют, ни себе, ни людям, то есть гномам. Наверное, оттого, что в таких семьях есть, что делить, начиная с внимания родителей и сытного пайка и заканчивая будущими титулами. От такой вскрывшейся напоследок неприятной разницы в нашем с Тнирг воспитании захотелось сбежать, что я и сделал, отправившись наконец на разведку.

Карниз действительно оказался идеальным местом для наблюдения -- с него открывался вид и на канал, и на уютную площадку чуть повыше, огороженную крупными валунами. На месте сестер кронпринцессы я бы устроил засаду именно здесь, но они предпочли устроиться поудобнее на привычном месте. Камни там были застелены шкурами и завалены расшитыми подушками, а в центре ровным огнем пылала трехфитильная жировая жаровня. Тепло, поднимающееся вверх, чувствовалось даже там, где я сейчас находился.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Может, от этого жара, а может, из желания пофорсить друг перед другом, но три гноми раскинулись на своих импровизированных ложах полураздетыми, в одних коротких кожаных штанишках. Так в них еще больше проступало смешение человеческого и звериного, несмотря на ухоженность шерстки, обычно скрытой под одеждой. К тому же в таком виде было легче легкого спутать друг с другом представительниц пятой расы разумных, особенно тому, кто впервые увидал этих самых гномов пару недель назад, а до того лишь ругался ими.

Однако насколько сходными делал троих облик, настолько же непохожими выставлял характер.

Наиболее заметной оказалась болтливая и весьма подвижная девица, непрерывно менявшая позы, откровенно кокетничая даже в обществе себе подобных. При этом сквозь ее манерничанье постоянно прорывался то злобный оскал, то презрительная гримаска, изобличая самую мерзкую бабью породу. Злючка-жеманница, от самомнения въедлива донельзя, при этом сама себя абсолютно искренне считает совершенством. Такая и в последних трущобах сумеет так себя поставить, что никому мало не покажется, а уж на королевском троне... лучше не загадывать, что может выйти.

Демоны всего негодного, да недоброй памяти на все пять дюжин лет меканского «отдыха» Леах и то получше была -- не гримасничала так и не пыталась изображать из себя невесть что. Светлая эльфь по своей сути была прямолинейна, как рельса здешней вагонетки или стальной столб крепи. Юлить и притворяться ей не было нужды, она привыкла всегда ощущать себя в своем праве. А тут из всех щелей лезет неуверенность в законности притязаний, заставляя злобничать выше всякой необходимости.

По правую руку от вертлявой устроилась, наоборот, почти неподвижная гномь, которую в иных условиях можно было бы спутать с камнем. В противовес первой она была молчалива, а массивной челюстью двигала, лишь пережевывая очередную порцию сладостей, флегматично закидываемых в рот из внушительного пакета.

Третьей в компании оказалась словно потертая или пришибленная версия первой, лишенная жизнью ее самозабвенности. Было видно, что ей тоже хотелось бы извертеться, привлекая всеобщее внимание, но в отличие от той, эту за подобное поведение явно били по рукам. Итогом стала мрачная скованность и порывистость с оглядкой в движении и разговоре.

В общем, с первого взгляда стало видно, кто тут перспективная Кутаг, кто туповатая Рагн, а кто неплодная Тнагн, лишенная главной женской власти Подгорья. Если же еще и прислушаться, думаю, будут ясны планы злонамеренной троицы, даже несмотря на то, что к самому началу их обсуждения я опоздал.

-- Теперь она и сама полыхнет, и ее дурак-трансальтинец не уйдет! -- радостно прощебетала заводила компании.

Какой еще трансальтинец? Представив ражего фольксдранговца, ошивающегося вокруг нас с Тнирг вдобавок к этим... поджигательницам, я от недоумения поскреб щетинистый после уже давнего бритья череп, забравшись пальцами в альтийский гребень...

Так это же они про меня! Ну, спасибо, девочки, за все хорошее, от обозначения до обещанной судьбы. Самим вам того же многократно ее стараниями. Судьбы то есть, которая с большой буквы, а не с маленькой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

-- Ты же подложила бурдюк с «начинкой» в ее тайник? -- потребовала главная злодейка отчета у исполнительницы.

-- Ага... -- тяжелодумная гномь, как, видимо, было привычно для нее, промедлила с ответом. -- Точно так, как сказано... Не отличить от старого.

-- А по запаху? -- озабоченно поджала губы жеманница. -- Фосфор же воняет, как хавчиков помет!!!