Йагиня. Тайный Дар - Диана Хант

де Менферского. Конечно, они отправляли предварительно почтового журавлика, и граф его даже получил, и отправил ответного – дескать, всегда рад и добро пожаловать, но в свете последних событий совершенно об этом забыл.

Тем не менее, он лично вышел поприветствовать барона и баронессу лер Луэзских, и, как говорят очевидцы, пропал, увидев младшую сестру новоиспеченной баронессы.

Тэя лен Илиэнси была полной противоположностью недавнему предмету воздыханий графа. Светлые, пепельные волосы, мраморная кожа, светло-серые глаза, тоненькая, хрупкого сложения, с едва обозначенными признаками женственности. Тэя казалась совсем юной и беззащитной. Встретившись с графом де Менферским взглядом, девушка поняла, что навсегда утратила сердце. Она отчаянно краснела, потупив взгляд, когда хозяин поприветствовал барона Луэзского, затем склонился над рукой его супруги, старшей сестры Тэи, но когда дошла очередь до нее самой, девушка осела прямо в сильные руки графа де Менферского, подхватившего невесомую фигурку.

Неудивительно, что чета лер Луэзских остановилась в замке – баронесса переживала за здоровье младшей сестры, а Природная магиня, осмотрев девушку, только покачала головой. Агриппина сразу увидела, что юная урожденная лен Илиэнси окончательно и бесповоротно влюбилась в молодого хозяина, но от него самого Природная магиня не ждала ничего хорошего.

Оказалось – зря.

Граф преобразился прямо на глазах. В одночасье он стал весел, воодушевлен, вежлив и даже остроумен. Тэя пролежала в постели два дня, а после попала в самый водоворот знаков внимания, ухаживаний и проявлений симпатии молодого графа. Неудивительно, что барон с баронессой приняли приглашение графа погостить в его замке подольше – невооруженным взглядом было видно, куда клонится дело.

Граф и юная Тэя буквально светились от счастья, и Агриппина видела, что на этот раз увлеченность графа была естественной и очень сильной. Никто не удивился, когда через две недели объявили о помолвке.

Естественно, барон лер Луэзский отдал руку бесприданницы – свояченицы молодому графу, не раздумывая. О такой партии для девушки он не мог даже мечтать.

Или мог? Ведь не зря девицу взяли даже в свадебное путешествие? Ну, какая компаньонка в медовый месяц – не согласился мой здравый смысл. Впрочем, это было неважно. Юная, хрупкая, похожая одновременно на ребенка или женщину Дивьего Племени, Тэя с первого взгляда пленила сердце жесткого и сурового графа.

- А что же Мийке?

Бабуся Агриппина поморщилась. Видно было, что эти воспоминания не вызывают у нее положительных эмоций.

- Граф дважды отправлял ее домой. Второй раз ее пришлось даже связать, и вставить кляп в рот, - наконец сказала она. - Если бы вы слышали, что она кричала в адрес Тэи, чем угрожала…

Мийке словно помешалась.

Да возможно так оно и было. Тогда принято было решение отдать ее в жены начальнику стражи одной из дальних крепостей. Человеку дворянского, хоть и обедневшего рода. Граф в сердцах несколько раз хотел выпороть настырную девчонку, отдать ее на забаву замковой страже и даже выдать за свинопаса, но каждый раз тонкая, как веточка ручка Тэи, что ложилась на его плечо, превращала рвущегося наружу монстра в безобидного, хоть и устрашающего вида ручного пса. Тот ни в чем не мог отказать своей невесте.

И в отношении Мийке тоненькая, хрупкая Тэя с тихим нежным голосом оказалась непреклонна – именно она выхлопотала для девушки удачное во всех отношениях замужество.

- Только, если вы думаете, что Мийке была ей за это благодарна, - продолжала Агриппина. - То это зря. В жизни я не видела такой лютой, такой непримиримой ненависти, которую Мийке питала к якобы сопернице. И никакие увещевания на нее не действовали – она словно забыла, что потеряла благосклонность графа еще до появления в его жизни Тэи.

- Видимо, надеялась его вернуть, - грустно подытожил маг.

- И что потом? – спросила я, предчувствуя скорый и несчастливый конец истории.

- Прежде чем покинуть замок, Мийке пыталась убить «разлучницу».

Ну, что-то подобное я и ожидала, если честно.

- Яд, которым она пропитала нательную рубашку будущей графини, на ту не подействовал. У Тэи оказался слабый, но все же присутствующий дар светлой целительницы.

- Из какого она была Дома?

- В том-то и дело, что не из какого, - вздохнула Агриппина. - Из всей ее родни дар обозначился только у нее. И то проявился, когда ей угрожала смертельная опасность. Хотя судя по немного вытянутой форме ушей, и слегка оттопыренной их верхней части, я не удивлюсь, если в родне нашей графиньюшки действительно были Дивьи Люди.

Так она сказала – «нашей графиньюшки», что сразу стало понятно, как сильно Природная целительница успела привязаться к девушке.

- Она была безгранично доброй, - повествовала Агриппина. - Просто запредельно. Иногда мне казалось, что девочка немного не от этого мира, что ли. У нее была удивительная особенность – она видела только хорошее. Причем во всех. Искренне сочувствовала, когда кто-то злился, говорила – это болезнь. И что удивительно – в ее присутствии даже свирепые дворовые псы становились податливыми, добродушными кутятами. Один раз они с графом выехали верхом, и ее кобыла чего-то шарахнулась и понесла. Те, кто видел это, не поверили глазам – испуганная лошадь встала как вкопанная, стоило только девушке от страха отпустить поводья. Не натянуть, а отпустить. Впрочем, рядом с ней всегда происходило какое-то чудо.

Старушка перевела дух, и перевела внимание на свое вязание.

- Когда произошла та история, с нательной рубашкой, графа не было в замке. Тэя не сказала бы никому ничего – на следующий день Мийке должна была отбыть из замка, чтобы выйти замуж и никогда более не возвращаться. Тэя сожгла рубашку в камине – и никто бы не узнал о покушении. Да только одна из служанок, которую подкупила Мийке, та, которая и принесла отравленную вещь в опочивальню будущей хозяйки, случайно сама дотронулась до нее. Часть яда попала на кожу, и этого оказалось достаточно. Девушка сначала ничего не заметила, потом почувствовала резкий зуд в районе локтя и увидела страшные, вздувшиеся волдыри, наполненные черной кровью – они