Ферма звезд на краю земли (СИ) - Семенкова Даша

Вот и приходится идти долгим путем. Изобретать телеграф, телефон, двигатель внутреннего сгорания, дирижабли и другие летательные аппараты, уж не знаю, на какой у них стадии развития эта отрасль. Паровозы, пароходы, огнестрельное оружие и прочее, прочее, прочее.

Колдовство в этом деле помогало мало. Вот в естественных науках, в медицине, к примеру, магия вывела исследования на несравнимо высокий уровень. Микробов давным-давно нашли, и вакцинацию придумали, и научились рак лечить, чудотворными методами, но для больных принципиальной разницы нет. А что дорого — так и у нас сложное лечение не копейки стоит.

— Из магов нам, технарям, приходится труднее всех. И труднее, чем обычным инженерам, больше наук постигать приходится. От знаний и мастерства зависит гораздо больше, чем от чистого магического дара, механизмы — предмет капризный. Живая натура к чарам восприимчивее. Взять хоть вашего приятеля, он ведь до того, как охотником стал…

Поняв, что ляпнул что-то не то, Криштоф замолчал. Несколько минут смотрел на меня пристально, раздумывая, говорить или нет. Потом бросил на стол отвертку и нахмурился.

— Нет, ну все-таки как же не вовремя вздумали! Сперва эта ваша рассеянность, потом скандалы… Насплетничают те кумушки, знаю я, им чьи-то кости поглодать слаще сахара. И снова скандалы, и опять вам станет недосуг. Надеюсь, не собираетесь менять планы? Замужеству все одно не бывать.

Планы — это поездка в столицу весной. Как он говорил после испытания конвейера — первым же поездом, опережая телеграммы. Письмо грозился какому-то своему доброму знакомому с артефактом отправить, чтобы заранее за меня похлопотал. Механической птички не пожалел. А я вздумала влюбиться. Даже стыдно стало.

— Вы осуждаете меня, что я… За связь без брака? — уточнила с надеждой.

Пусть лучше мораль читает, чем решит, что у меня одни романы в голове. Я ведь не такая, никогда такой не была. Наоборот, презирала тех, для кого смысл жизни в замужестве. Всю сознательную жизнь выгрызала себе место под солнцем: учеба, работа, работа-работа-работа, чтобы ни от кого не зависеть, самой всего добиться.

И что теперь? У меня никогда таких перспектив не было, и на блюдечке ничего не подносили, и никто за меня не хлопотал. А я ведь всерьез думала отказаться. Никуда не ехать, довольствоваться работой на ферме, только бы быть с ним…

— Еще чего! Вот получите патент, выучитесь, найдите место хорошее или вовсе организуйте с кем-нибудь дело на паях, заработайте свои миллионы, а после заведите себе хоть десять любовников.

— Мне не нужно десять, мне один-единственный нужен. И вообще, пусть даже все, о чем вы говорите, возможно…

— Помилуйте, а почему бы и нет? Между прочим, изобретатель того двигателя, который в моей красавице стоит, из простого подмастерья выбился. А сейчас в роскоши купается, знаменитостью стал. Время сейчас такое, прогресс движется молниеносно, и он жаден до новых идей.

Его увлеченность вдохновляла. В ту минуту я была готова рвануть в столицу, не дожидаясь поезда. Но прекрасно понимала: стоит снова увидеть Тео, услышать его шероховатый голос, коснуться его горячих губ — напрочь забуду и про прогресс, и про миллионы.

Дайте мне лишь маленький кусочек счастья, хотя бы эти недолгие часы с ним рядом, большего и желать не стану.

— Спасибо, что в меня верите, Криштоф. Ладно, вот добьюсь я всего перечисленного, вернусь в кальдеру спустя пять лет, и что? Приду к нему со словами: вот теперь, дорогой, у меня есть время и на тебя? Он ведь не может отсюда уехать.

— А вы не можете здесь оставаться, иначе погубите себя. Не глупите, Анастасия. Никто от вас подобных жертв не потребует. Это все забава, блажь со скуки, в столице быстро забудется.

— Нет, все всерьез! — воскликнула, злясь теперь и на него тоже. — Ну почему никто не хочет мне верить!

— Потому что вы всегда казались разумной девушкой, как же в такое поверить. Вы и сами должны понять, и Тео наверняка понимает.

Самое обидное, что он был прав. Я чувствовала, что небезразлична Тео, наверное, и он меня по-своему полюбил или хотя бы ко мне привязался. Но он тоже не верит. Даже вероятности не допускает.

— Неужели нет никаких шансов вернуть ему этот статус, с которым вы все тут носитесь? — проговорила задумчиво. Криштоф вздохнул и покачал головой. — Если заработаю миллионы, может, сумею как-то помочь?

— Увы, деньги не все решают. И даже связи здесь бессильны. Не хотелось бы вас зря обнадеживать, но лучше скажу. Шанс есть, но беда не в том даже, что он невелик. Для того чтобы ему хотя бы свободу вернули, Тео придется всем магистрам пятки вылизывать. А потом уговаривать власти, чтобы его в рабство взяли. Грязную работенку для них выполнять. И все равно его чудовищем считать будут, только уже сломавшимся. Вот и думайте, стоит ли оно того.

— Не мне тут думать, — выдохнула я. — Но спасибо, что предупредили. Чтобы и в голову не пришло от него этого потребовать.

Оставалась надежда, что Криштоф врал. Малюсенькая, больше похожая на утешительную выдумку, в которую у самой не получалось поверить. А правда оказалась такой очевидной, ясной до рези в глазах. За одну лишь возможность быть вместе мы потеряем все. Я — то, чего еще даже не достигла, он — последнее, что у него осталось. Выходило дорого, для него, наверное, слишком.

49

Тем же вечером я снова улизнула из дома, нарушая обещание не приходить к Тео каждую ночь. У меня были причины: нельзя допустить, чтобы слухи донеслись до него прежде, чем мы поговорим. Впервые я шла к нему с тяжелым сердцем. И уже не хотелось пробежать остаток пути, увидев его дом на холме.

Он не вышел навстречу, и дверь я открыла сама — к счастью, она оказалась незаперта. Внутри было темно, прохладно и тихо, и я почему-то сразу поняла, что Тео там нет. Ну конечно, он ведь меня не ждал. Ушел по каким-то своим загадочным делам, когда вернется — неизвестно. Но я должна была его дождаться, пусть до самого утра не появится, все равно не уйду, пока его не увижу.

Невольно прислушиваясь, не гася фонарь, я прошла в гостиную. Почему-то включать свет не решалась, да и вообще что-то здесь трогать. Сперва думала просто посидеть на диванчике, но любопытство пересилило. Я не буду рыться в его вещах, конечно, но осмотреться-то можно. Если бы у Тео здесь хранилось что-то секретное, запер бы на замок.

Несмело, чувствуя, будто проделываю нечто запретное, обошла гостиную. Смотреть в ней оказалось не на что. Голые стены без окон, минимум мебели — диван, два кресла и низкий столик, камин, которым, судя по всему, никогда не пользовались по назначению. Большое пустое пространство. Чем здесь занимается Тео — непонятно.

Кроме выхода, ведущего к спальне и маленькой комнате, где он поил меня чаем, нашелся еще один. За ним — узкий т-образный коридор, налево по нему можно было попасть в ту же спальню, свернув направо, я уперлась в закрытую дверь. Подергала ручку и развернулась, чтобы уйти, но вдруг изнутри донесся тихий шорох.

Я застыла, прислушиваясь. Тишина. Должно быть, померещилось. А может, это сквозняк чем-то шуршит, или работает какой-нибудь магический прибор. Тео ведь маг, у него наверняка есть здесь рабочий кабинет.

Но звук раздался снова, теперь отчетливее. Вместо того чтобы уйти, я приложила ухо к двери. Было похоже, словно кто-то медленно подходит в мягких тапочках, подволакивая ногу. Приблизился вплотную — и замер.

— Тео? — спросила негромко. Нет ответа.

Я постучала. В ответ — таких же три коротких стука, только глухих, будто не костяшками пальцев, а мягкой стороной кулака. Или подушечкой лапы…

И еще раз, сильнее, так, что я почувствовала, как задрожала дверь, и отпрянула от нее, испуганно прикрыв рукой фонарь. Будто неведомое нечто могло заметить его сквозь массивную деревянную створку. Или могло?

Стараясь ступать бесшумно, я поспешно удалилась. Вспомнилась сказка о любопытных женах Синей Бороды и двери, которую нельзя открывать. Впервые подумалось, что я бы осталась жива в этой истории — посмотреть, что там возится, не возникло ни малейшего желания.