Своими глазами - Адельгейм Павел

МОЙ ЮРИДИЧЕСКИЙ ОПЫТ

Мне кажется, что смысла нет Стоять за правду там, где судят. От них всегда один ответ: "Живи, как власть велит, а нет — Закон защитою не будет". В суде не светит правды свет: Чадит сосновая лучина, Смешавши цели и причины. И гаснет тлеющий маяк, Сознанье погружая в мрак. В бесплодных поисках дороги, Споткнувшись, поломаешь ноги, Вняв к удивленью своему, Что ты не нужен никому. Но не скорби, уйми тревогу: Ты не один. Ты нужен Богу. 13 декабря 2008 г.

ЛЫЖНИЦА (Анечке Адельгейм)

Красные лыжи на белом снегу Я никогда позабыть не смогу. Солнце губами горячими лижет Милую лыжницу в шапочке рыжей. Вдруг поскользнулась, лежит на снегу: "Папа, скорее, я встать не могу". Лыжи по мокрому снегу скользят, Мне за тобою угнаться нельзя. Снова разъехались. Куча мала. "Ну, покажи‑ка, что там нашла". Варежкой синей в ласковый снег Ты оперлась, и рассыпался смех Как колокольный серебряный звон — Мой недосмотренный утренний сон. Красные лыжи на белом снегу Я никогда позабыть не смогу. 8 марта 1973 г.

ПИСЬМО ДОЧЕРИ

Сад опустел. Мороз рисует Цветы, которых не отдашь, И лишь открытка с поцелуем Дойдет в далекий Барабаш. И пробудит воспоминанья О тех, кто помнит, любит, ждёт, Торопит время расставанья За часом час, за годом год. И в сердце оживит надежду. Так ель, проросшая в гранит, Вечнозелёную одежду Неистреблённой сохранит. 1987 г.

Дочь Анна, студентка, г. Ленинград, 1982 год

Сын Иван, студент, г. Ленинград, 1982 год

ПЕРВОМАЙСКОЕ РОЖДЕСТВО

Солнце светит жарко и упрямо. Кончилась зима. Набухли почки. Утром получил я телеграмму: У тебя вчера родилась дочка. Боже мой, давно ли из невест! Но свою судьбу не выбирают: Сына ждал пасхальный благовест, А родилась дочка к первомаю. Ещё стоишь ты под своим крестом, Но небо над тобою прояснилось. Младенец спит, не ведая о том, Что ты со смертью за него сразилась. Выпростав натруженное лоно, Баржа разгрузилась у причала: Нерукотворённая икона Праздник первомайский увенчала. Всех святынь придуманных дороже Неискоренимый духом века, В тайне сокровенный образ Божий, Как огонь, вселённый в человека. Ещё стоишь ты под своим крестом, Но небо над тобою прояснилось. Младенец спит, не ведая о том, Что ты со смертью за него сразилась. Вашу связь разлукой не порвать, Не купить ценою всей вселенной. Слово человеческое "мать" — Не названье. Это дар священный. Колыбельку детскую качая, Станешь песни напевать над ним. Пусть покроет ото всех печалей Вас, шестикрылатый серафим. Ещё стоишь ты под своим крестом, Но небо над тобою прояснилось. Младенец спит, не ведая о том, Что ты со смертью за него сразилась. 14 мая 1987 г., г. Псков, на рождение внучки

Анна с дочкой Настей, 1989 год

СВЯЩЕННИКУ ПАВЛУ АДЕЛЬГЕЙМУ

В храме Жён Мироносиц, вернее, в развалинах храма Снова служба идёт, и молитва уносится прямо В оголённое небо. И тщетно крыло херувима Укрывает колонну: он — нет, а она — уязвима. Отлетели от стен шестикрылые в оные годы, Но сегодня вернулись они под церковные своды. А внизу, а внизу собрались разведённые жёны, Чьи разрушены души не меньше, чем эти колонны. Как светильник зажечь, если вместо лампады — осколки? Но стоят перед Богом военной поры комсомолки. Пустота ли вокруг? Или чуда душа не вмещает? "Он не умер, — воскрес!" — мироносицы нам возвещают. Е. Пудовкина, 1989 г.

Первое богослужение. Радоница. 9 мая 1989 года

Колокольня Мироносицкого храма. Начало восстановления. 1989 год

Храм Святых Жен Мироносиц после восстановления (XVI век)

БЕЗНАДЁЖНОЕ ДЕЛО, КОТОРОЕ БОГОМ ДАНО… (Отцу Павлу Адельгейму, приютившему сирот–инвалидов)

Каменистая почва, в которую сеют зерно. Безнадёжное дело, которое Богом дано Во смирение пахарю, прочим же — во искушенье. Но дебильные дети блаженно пускают слюну И безгрешно смеются, возможно, спасая страну От чего‑то ещё пострашнее. Разум наш развратился, и соль потеряли слова. Будут новые люди безмолвно расти, как трава, К ним никто докричаться не сможет. Им неведомо будет добро и неведомо зло. Ной построил ковчег. Так когда‑то зверькам повезло. Всё по Книге… Но смилуйся, Боже. Е. Пудовкина, 1993 г.