Отечественная научно-фантастическая литература (1917-1991 годы). Книга первая. Фантастика — особый род искусства - Анатолий Бритиков

Ефремов говорил автору этих строк о романе Э.Гамильтона «Звездные короли»: «Мне нравилось мастерство сюжета: Гамильтон держит вас в напряжении от первой до последней страницы. Я видел незаурядный талант, свободно рисующий грандиозные картины звездных миров. И вместе с тем меня удивляло, у меня вызывало протест бессилие литературно одаренного фантаста вообразить мир, отличный от того, в котором он живет».

Двести тысяч лет прошло с наших времен. Земные люди и другие мыслящие существа расселились по Галактике. И не нашли ничего лучше, как создать смертельно враждующие сверхимперии. Диктатор Королевства Темных Миров жаждет властвовать над всей Галактикой. Циничному властолюбцу противостоит принц Среднегалактической империи, он же Джон Гордон — отставной солдат, «средний американец» нашего века. Подлинный принц нашел способ через время обменяться с Джоном Гордоном сознанием, чтобы перенестись в прошлое и изучить наше время. Стечение обстоятельств заставляет Джона Гордона прикидываться настоящим принцем и принять участие в галактической междоусобице. Джон — порядочный парень и старается неукоснительно выполнить моральные обязательства, возложенные на него необычным обменом. Захваченный в плен диктатором Темных Миров, Джон остается верен Империи, совершает рыцарские подвиги и возглавляет отражение агрессии.

Все это не так уж плохо в сравнении с фантазиями менее щепетильных американских авторов. Гордон узнает, что монархия в Империи — форма демократии. Наподобие современной Англии. Но никакие идеи никакие моральные ценности народоправства не соприкасаются с приключениями Джона Гордона. Роман не зря назван «Звездные короли». Это типичный ковбойский вестерн на фантастическом пейзаже. Умеренное благородство сталкивается с неумеренным коварством и, разумеется, побеждает.

Но дело даже не в этом идеологическом стандарте. Дело в том, повторяем, что автору и в голову не приходит, что мир может, что мир должен очень измениться. Любопытствующий диктатор спросил однажды: «- На что был он похож, этот ваш век, когда люди даже не покидали еще маленькой Земли? Гордон пожал плечами. — По существу, разницы мало. Были войны и конфликты, снова и снова. Люди не очень меняются».

Как раз этой позицией роман Гамильтона типичен для основного потока англо-американской фантастики. Несколько лет назад американское издательство «Джон К.Уинстон» выпустило в «прославленной уинстоновской серии научной фантастики» ряд романов. Девять десятых «Завоевателей звезд» Б.Бова занимают межпланетные осады, ультиматумы, сражения. В «Людях, пропавших на Сатурне» Ф.Латэма экипаж космолета попадает в плен к жабообразным инопланетянам, жителям Сатурна. В «Сыне звезд» Р.Ф.Джонса дружба между обитателями планет приводит Землю на край гибели. В «Таинственной установке» К.Райта пленник на некой планете предотвращает гибель Земли. В «Затерянной планете» П.Долласа — два мира на грани войны. «Вандалы в безвоздушном пространстве» Д.Ванса — космические пираты. В «Мире, прижатом к стене» П.Кейпона инопланетяне нападают на Землю…

В Америке и Англии есть и другая фантастика. Ч.Оливер, Ф.Хойл, Ф.Пол и С.Корнблат, А.Азимов и особенно Р.Бредбери вызывают у читателя ужас и отвращение перед таким будущим, в котором по-прежнему царит закон джунглей. Но англо-американская фантастика мало что предлагает взамен. «Идиллии» космических колонизаторов сменяются ядерными побоищами.

В «Туманности Андромеды» звездные корабли бороздят бездну не ради войн. Земное человечество включилось в галактическую связь дружественных миров. Расширению содружества препятствуют огромные расстояния.

Это — почти неподвижности мука -Мчаться куда-то со скоростью звука,Зная прекрасно, что есть уже где-тоНекто,летящийсо скоростьюсвета!

Но и со скоростью света не добраться до туманности Андромеды. За время полета, быть может, погаснет свет земного разума. И вот, чтобы протянуть руку братства тем, кто отделен миллионами парсеков, Мвен Мас с Реном Бозом ищут способ мгновенно преодолевать пространство — время. Подобный «сквозной» переход из одной точки мира в другую Стругацкие называют нуль-транспортировкой, другие — переходом через надпространство и т.д.

Некоторые считают подобные фантастические идеи совершенно ненаучными, потому что «отсутствие пространства исключает материальность, ибо материя немыслима без протяженности, вне пространства».[291] На это можно было бы возразить, что пространство не есть одна только функция протяженности, а с другой стороны, что пространство само есть функция континуума (непрерывного единства) пространство-время. Если время при скоростях, близких скорости света, должно меняться (так называемый парадокс времени в теории относительности), то как же останется неизменной «протяженность»? Не искривляется ли пространство соответственно «сжатию» или «растяжению» времени? Пока что на этот вопрос нет экспериментального ответа.

Можно было бы сказать еще многое за и против этой фантастической гипотезы, но механистичность приведенного возражения и без того очевидна. Можно было бы перечислить и немало примеров примитивного варьирования этой интересной фантастической идеи, когда она превращается в. бессмыслицу литературного приема и вместе с тем в литературный прием (в следующей главе мы об этом скажем). Но вернемся к «Туманности Андромеды». Здесь получение канала в толще пространства-времени, вовсе не претендуя на строго научное обоснование, заставляет задуматься о справедливости бытового представления о пространстве как протяженности. И не как об отвлеченной научной задаче, но в связи с очень важными этическими проблемами коммунистического мира. «Невозможная» фантастическая идея как бы символизирует у Ефремова необходимость пересмотра в будущем наших представлений о природе, которые ныне кажутся незыблемыми — если того потребуют грандиозные социальные цели человечества.

«Вы были на раскопках… — напоминает Мвен Мас Рену Бозу. — Разве миллиарды безвестных костяков в безвестных могилах не взывали к нам, не требовали и не укоряли?».[292] Как песок меж пальцев утекла их жизнь. Они рождались и умирали, испытывая мучительную медленность восхождения по исторической лестнице. Непреложность тягучих этапов социальной эволюции зависела и от невозможности ускорить физическое время. Не должен ли наступить час, когда умножение человеческого счастья будет ускорено за счет управления не только временем историческим, но и временем физическим? Бесчисленные поколения, удобрившие каждую пядь земли, «требуют раскрыть великую загадку времени, вступить в борьбу с ним! Победа над пространством и есть победа над временем» (с.51).

Таков этический и исторический, нравственный в самом высоком значении смысл эксперимента с нуль-пространством, совершаемого героями «Туманности Андромеды». В сущности, такова гуманистическая идея всей ефремовской космической эпопеи — от «Туманности Андромеды» до «Сердца Змеи» и недавно опубликованного романа «Час Быка».

Приветствуя или осуждая (и не всегда несправедливо) увлеченность фантастов космической тематикой, критика тем не менее почти не рассматривает космос как насущную жизненную проблему будущего. А ведь производство энергии на нашей планете, удваиваясь каждые 20 лет, через два-три столетия достигнет критического уровня. Дальнейшее наращивание мощностей может поставить под угрозу биосферу Земли (из-за перегрева атмосферы). Производство энергии застабилизировать нельзя, возражает советский астрофизик И.Шкловский некоторым зарубежным ученым: это чревато инволюцией цивилизаций. Выход в том, чтобы вынести энергомощности в ближний космос. (Хотя многие фантасты того и не сознают, космическая романтика в своей основе, как видим, весьма практична.)

Это даст человечеству новые, но все-таки ограниченные возможности. В перспективе поэтому перестройка Солнечной системы. Чтобы полностью использовать лучистую энергию нашего светила, ученые предлагают окружить его сферическим экраном, материал — размонтированные планеты. На внутренней поверхности экрана, обращенной к Солнцу, разместится бесчисленное человечество. Одновременно, стало быть, можно решить и проблему перенаселения планеты. (Так называемый проект Дайсона.) Фантасты развивают эту грандиозную идею со времен Циолковского.

Если все эти прогнозы верны, космос потребует титанических усилий в течение тысячелетий, но и их, быть может, окажется недостаточно без помощи других цивилизаций. В статье с характерным названием «Множественность обитаемых миров и проблема установления контактов между ними» профессор Шкловский так представляет себе дальнейший ход событий: «Освоив свою планетную систему, высокоразвитая цивилизация начнет процесс диффузии к соседним звездам… Можно ожидать, что такой диффузный процесс, совершенный по единому плану… охватит всю Галактику».[293]