Николай Байбаков. Последний сталинский нарком - Валерий Викторович Выжутович

Пленума Центрального Комитета партии и упрекали Кагановича в том, что он подвел партийную организацию, в которой находится около 30 лет. Почти все выступающие с негодованием отмечали участие Кагановича в репрессиях против партийных, советских и хозяйственных кадров.

Заместитель начальника планового отдела завода т. Пяткина произнесла негодующую речь по адресу т. Кагановича, обвинив его в двурушничестве. Она заявила, что т. Каганович, выступая на всех собраниях нашей партийной организации, неоднократно призывал членов партии идти по ленинскому пути и отстаивать единство партии, а сам вступил во фракционную борьбу внутри партии.

Электромонтер завода т. Козлов, сильно расстроившись сообщением о деятельности Кагановича, Молотова и Маленкова в истреблении кадров, не мог произнести речи и только заявил об одном — “исключить из партии таких подлецов”.

Секретарь райкома партии т. Колосова в своем выступлении заявила, что т. Каганович неискренне выступил на настоящем собрании и не рассказал всей правды, в частности, он не доложил членам партии, почему антипартийная группа решила снять с поста Первого Секретаря ЦК КПСС тов. Хрущева.

В своем заключении я подчеркнул, что т. Каганович, произнося речь о своих заслугах, пытался смазать свою вину, а в своих объяснениях, хитрым путем формально признавая свою вину и правильность решения Пленума ЦК, по существу отдельными объяснениями пытался свести на нет предъявленные ему обвинения. Он пустил в ход свое красноречие с целью расположить к себе присутствующих членов партии. Касаясь практической деятельности т. Кагановича, я еще раз подчеркнул, что за последние годы он не проявлял активности, а, наоборот, тормозил решение вопросов. В частности, он провалился на работе в Комитете по труду и заработной плате, внеся затем предложение о его ликвидации. Что касается участия т. Кагановича в освоении целины, то он примазался к ней в момент, когда надо было уже вывозить хлеб из Казахстана. Я доложил собранию о том, что в создании культа личности т. Сталина виноват в первую очередь сам Каганович и т. д. В заключение я отметил, что выступления членов партийной организации были правильными, товарищи правильно поняли, какую опасность несла антипартийная группа и дали совершенно справедливую оценку деятельности т. Кагановича.

После моего заключительного слова т. Каганович снова попросил слова для справки. Однако вместо справки он произнес вторую речь, в которой пытался доказать, что он не хотел склонять на свою сторону присутствующих членов партии, что он никогда не был двурушником. В конце своей речи снова призвал членов партии идти за Центральным Комитетом и поклялся, что он до конца своей жизни будет бороться за партию, за Центральный Комитет.

Партийное собрание приняло резолюцию, в которой единогласно одобрило решение Пленума Центрального Комитета об антипартийной группе.

В заключение необходимо отметить, что обстановка, в которой проходило обсуждение постановления Пленума ЦК, была напряженной. По мнению некоторых членов партии, следовало ожидать на этом собрании выступления отдельных товарищей в защиту Кагановича. Объясняется это тем, что т. Каганович, находясь в заводской партийной организации более 30 лет и активно участвуя в ее деятельности, оказывал также большую материальную помощь заводу, как в реконструкции завода, так и в строительстве жилья для рабочих. Он многих рабочих лично знал и часто беседовал с ними. Поэтому решение Пленума Центрального Комитета для них было неожиданным, и следовало провести соответствующую разъяснительную работу, чтобы работники завода осознали все недопустимые действия Кагановича.

Нужно отметить, что все выступающие товарищи активно поддерживали решение Пленума ЦК КПСС и клеймили действия т. Кагановича, и не было ни одного выступления, поставившего под какое-либо сомнение правильность решения ЦК КПСС».

В этом отчете все исполнено значения, каждое слово имеет вес. И хотя вопросы на собрании задавались не очень приятные для высшего партийного руководства («Почему ЦК своевременно не доводил до сведения членов партии об антипартийных действиях Маленкова, Молотова, Кагановича? Каково было отношение т. Ворошилова к антипартийной группе? Почему тов. Хрущева обвиняли в отсутствии коллегиальности?»), Байбаков не обошел ни один из них. Знал, что если не он, так кто-то другой доложит, и тогда его спросят: почему утаил?

Больше, чем кого-либо из сталинских вождей, Байбаков боялся Кагановича. Выполнив задание Хрущева, переданное ему через Фурцеву, бывший замнаркома наконец изжил в себе этот страх. А Каганович испытал, сколь жалок может быть вчерашний вождь после потери власти. Пятнадцатого февраля 1959 года дети Кагановича (М. Каганович и Ю. Каганович) были вынуждены обратиться к Хрущеву с мольбой о помощи:

«Вы нас знаете еще с детства… Отцу сейчас уже 65 лет. Это уже тот возраст, когда такие болезни, как склероз сосудов мозга и сердца, не проходят быстро. Единственно чем можно поддержать организм — это соответствующие условия жизни. Вы знаете, что он работал все время и имеет право на пенсию, тем более что в настоящее время в связи с болезнью, которая длится уже около 4-х месяцев и неизвестно, когда кончится, он не может работать. И как это ни странно, он не имеет официальных документов, подтверждающих, что он действительно работал. Путевки для лечения не выдают, от работы по болезни не освобождают… Надеемся на Вашу помощь в ближайшее время, так как каждый день промедления может оказаться губительным». (РГАНИ. Ф. 3. Оп. 62. Д. 85. Л. 155–157).

Хрущев не помог. Пытаясь разрушить сталинскую систему власти, он сам был плоть от плоти ее.

Попал в немилость

Байбаков оставался принципиальным противником совнархозов. Ему виделся единственный способ смягчить вред от грядущего хаоса в управлении: создать единый координирующий орган — Высший совет народного хозяйства. Когда он едва заикнулся об этом на пленуме, Хрущев раздраженно его оборвал. Но теперь, когда страсти остыли, Байбаков решил спокойно и аргументированно изложить суть своего предложения. Он направил Хрущеву обстоятельную записку:

«Проанализировав работу промышленных и строительных министерств и их связи с предприятиями, а также ряд других вопросов их деятельности, я пришел к выводу, что при упразднении указанных министерств необходимо для обеспечения руководства и планирования народного хозяйства в масштабе страны иметь два органа — Госплан СССР и центральный хозяйственный орган — Высший Совет тяжелой промышленности (типа ВСНХ) <…>

Подчинение в хозяйственном отношении центру важнейших предприятий и строек в настоящее время необходимо для того, чтобы союзное правительство имело возможность сосредоточить средства и ресурсы на решении важнейших вопросов развития народного хозяйства. Следует иметь в виду, что по ряду отраслей Советский Союз серьезно отстает в техническом отношении от США. Преодоление технической отсталости требует сосредоточения материальных и финансовых ресурсов, а также научных и производственных сил на осуществление прежде всего главных линий технического