Умереть и воскреснуть, или Последний и-чу - Леонид Смирнов

Ваня сует мне в руку свиток с древними логическими письменами. Им пользовались еще пять веков назад. Коля протягивает суму. Она увесиста. Я кричу, будто мы друг от друга за сто саженей, а не в одном шаге:

— Доставайте булыжники! Раскладывайте вокруг тела!

Парни спешно выполняют приказ, размещая облизанные Ледовитым океаном, изрисованные знаками камни по краям стола.

У Валуна начинаются конвульсии, он хрипит и бьется, угрожая скатиться на пол. Кукловод не хочет ждать, пока его турнут, и выходит сам, пытаясь забрать с собой душу марионетки. Я бросаюсь к стоящей наготове аптечке, чтобы сделать Президенту укол камфары. Главное сейчас — поддержать «движок».

— Держите его! — Президент уходит.

Ваня и Коля хватают Лиознова за руки, за ноги, прижимая к столешнице. У него нет и следа бьиой вялости — вновь могуч и яр как бешеный бык. Парни, от натуги кряхтя и постанывая, наваливаются на Президента. Набрав камфары из ампулы в шприц, я разрываю батистовую рубашку на груди Валуна. Пуговицы брызжут в стороны. Игла — в сердце. Такое ощущение, будто я добиваю кинжалом распластанного передо мной врага, буквально насаживаю его на стальное острие.

Припадок мигом кончается. Президент вытягивается на столе. Дышит очень слабо, но ровно. Неужто пронесло?.. Я рукавом утираю пот, заливающий глаза. Кукловод делает передышку. Что он задумал? Плевать! Каждая секунда на счету.

Полосую ножом большой палец своей левой руки и пишу на груди Валуна логические слова. Потом перехожу на его лоб. Буквы словно шевелятся на теле Лиознова — не корявые буквы кириллицы, а красные пиявки, сосущие кровь из поверженного великана.

Братья снова садятся на скамью, готовые сорваться с места по первому моему слову. В сторожке опять тихо. За маленьким слюдяным окошком неподвижен лес. Вековые ели смыкаются темной стеной, и, глядя на них, не понять, какое время года на дворе. Мрачно Шаманское урочище, но не пугает. Оно — свое, проверенное до последнего пенька и муравейника. Здесь нет места чудовищам. Пока нет…

Итак, Лиознов изрисован моей кровью, «правильные» камни разложены, свиток — под рукой. Можно начинать логическую процедуру. Я разворачиваю свиток. Телячья кожа попахивает вечностью. Читаю вслух первые слова. Голос мой с каждой строчкой крепнет и вот уже звенит, как хороший булат при ударе.

Глаза Президента начинают вылезать из орбит. Выкаченные, с красными, прожильчатыми белками, они кажутся огромными. Еще немного — и они лопнут от внутреннего напряжения.

— Игорь, что делать? — спрашивает Коля.

Не отвечаю. Продолжаю читать заговор — говорю все быстрей и быстрей, уже чувствуя — не успеть.

Пена стекает с губ пленника. Он мотает головой, силясь что-то сказать, но не может. Я не знаю, на что решиться: то ли продолжать чтение до последнего, то ли бросить бесполезный свиток и пытаться спасти Лиознова, закачивая ему в глотку целебную настойку или приложив к вискам амулеты от сглаза.

— Ваня, давай флягу! Коля, бери…

Громкий хлопок — словно лопнул воздушный шарик, и здоровенная лобастая башка Лиознова начинает стремительно съеживаться, превращаясь в старушечью морщинистую головку. Из возникших в коже трещин выступает лимфа, жуткие его глаза ссыхаются в мелкий урюк.

Мы трое цепенеем. Это конец… Тело Президента за считанные минуты уменьшается вдвое. А потом, когда перед нами уже самая настоящая мумия, ее скукоженные, как смятая бумажка, губы вдруг разжимаются, и я отчетливо слышу три слова:

— До скорой встречи.

Холод ползет меж лопаток. Тугой ком перекрывает горло, не пропуская в легкие воздух. Перед глазами плывут стены сторожки. Пол качается под ногами, и я начинаю терять сознание. Иван сует в рот горлышко фляги. Целебная настойка пришлась как нельзя кстати. Жидкость обжигает горло, я кашляю и прихожу в себя.

Итак, полный провал. Теперь надо уничтожить следы нашего пребывания, забрать тело и исчезнуть. А потом… потом я должен буду принести жертву. Я имею четкий план на случай неблагоприятного исхода операции. Еще один страшный план.

Глава десятая

Временный правитель

Господин Лиознов прибыл в Нижний Иркут с опозданием на сутки. Мотор, доставивший его в город, принадлежал известному лесопромышленнику Дядькову, откупившему на полвека лесные угодья на южном берегу Байкала. Президент Сибирской Республики прямиком направился в Городскую Управу. Вбежал по парадной лестнице, отчего стоящие на часах жандармы и мельтешащие чиновники с порученцами остолбенели, и ворвался в зал совещаний, ныне превращенный в оперативный штаб по розыску Президента.

— Так-так, голубчики! — Валун потер руки. — Щас посмотрим, что вы тут без меня намастрачили…

Немая сцена. Генералы и министры с отвисшими челюстями и выпученными глазами выглядели настолько потешно, что Лиознов не удержался и захохотал. И чем дальше, тем больше. Ронял слезы, хлопал себя по бокам, даже приплясывал.

Сёмину-Ворчалову показалось, что он сошел с ума. Похищенный Президент выскочил как чертик из шкатулки и тотчас начал корчиться в истерике. А государственные мужи, минуту назад обсуждавшие план расширения зоны поисков, в оцепенении взирали на это цирковое представление.

Первым опомнился градоначальник Нижнего Иркута. И тоже начал смеяться. Заставил себя, пересилил — поначалу дело шло трудно. Но вскоре натужный его смех, больше смахивающий на сип, превратился в рассыпчатый, заводной смешок. Один за другим присутствующие вступали в игру и через пару минут уже весь зал вторил своему Президенту.

Смеялись кто как умел: гоготали, фыркали, хихикали, топили лица в морщинах и складках, строили рожи, демонстрируя возможности голосовых связок и мимики. Смеялись все, кроме старого губернатора. Сёмин-Ворчалов, сидящий на лично для него принесенном мягком кресле, мрачно ожидал конца представления.

— А ты чего? — вдруг натолкнувшись на него взглядом, подозрительно осведомился Валун. — Не рад меня видеть?

— Я-то рад, ваше высокопревосходительство. — Губернатор ухватился за подлокотники и кряхтя поднялся из кресла, распрямился во весь свой богатырский рост. В этом зале он один был под стать Президенту. Остальные — быть может, в силу своей прогнутости — сейчас казались пигмеями. — Но хотелось бы выслушать ваш рассказ. Мы так переволновались за эти сутки… — Сёмин-Ворчалов уже выбрал верноподданнический тон, хотя в нем едва заметно проступала издевка.

Тем временем государственные мужи прекратили смеяться, отдувались, вытирая белоснежными платками вспотевшие лбы и шеи. Кое-кто полез в карман за пилюлями. — Будет вам мой отчет, господа, — весело провозгласил Лиознов. — За банкетным столом я расскажу вам эту странную историю. А пока надо свернуть разыскные мероприятия и вернуть солдатушек в казармы. Извольте распорядиться.

Господа вздохнули с облегчением. Только усть-кутский губернатор, живою горой возвышавшийся над длинным дубовым столом, по-прежнему был мрачен. Не нравилось ему происходящее. Ох не нравилось…

Появление Президента в Городской Управе, затем в оперном театре Нижнего Иркута и последовавшее за ним награждение «достойнейших иркутян» я сначала воспринял как злой розыгрыш. Однако речь Лиознова транслировалась на всю страну. Значит, и впрямь Президент объявился?

Или власти просто тянут время? Рассчитывая как-то спасти положение, они вывели на сцену обычного двойника, без которого не обходится ни один правитель. Быть может, — чем черт не шутит? — они и вовсе решили править страной, скрываясь за спиной марионетки, которая будет играть роль Президента Сибирской Республики. И признаюсь, у меня камень свалился с души. Начатая мной операция прикрытия оказалась бессмысленной, жертву приносить стало не нужно. А ведь маховик был уже раскручен: верные люди повезли в назначенное место труп настоящего господина Лиознова. Я едва успел их остановить.

Теперь стало ясно: мы могли убивать Президента снова и снова, не встречая особых препятствий. Но он неумолимо возрождался бы и всякий раз делал вид, будто ничего особенного не произошло. Он был неистребим, потому что мертв. Человек Василий Лиознов попал под контроль и умер на наших глазах, и отныне нам противостоял нечеловек — гиперпластичное, как сказали бы ученые, чудови-ше, способное принимать облик любого существа. И таких чудовищ, как две капли воды похожих на Президента и готовых сменять один другого, целая стая.

Это был либо хамелеоновый бес, живущий в пустыне Руб-эль-Хали, либо притворный аспид, называемый в народе «змеюкой». Бесы редко добираются до наших мест, другое дело — «змеюки». Они — стадные существа, испокон веку живут рядом с людьми, постоянно сталкиваются с нами и прекрасно знают человеческую природу. Это очень опасный противник. Самое трудное — выследить «змеюку» и обнаружить ее логово. А уж тогда «змекж» можно уничтожить, как и всех прочих тварей, — лишь бы хватило гранат, горючки и патронов.