Мона. День сурка с демоном - И. Б. Циммерманн

растворилась в воздухе, что она слишком долго не отводила от него растерянного взгляда.

– И-и ты снова просто это сделаешь? Примешь это? – пробормотала Мона.

Погрязнув в собственной печали, она вдруг ощутила, как на нее давит чувство вины. Это ее призыв, и у него тоже была жизнь, которую она перевернула с ног на голову. Поэтому его ухмылка чуть опять не вывела ее из себя.

– Ты очень милая в отчаянии, ты в курсе?

На это она не нашлась что ответить и опять уставилась на свой пустой стакан. Вздрагивающая фигурка на столе отражалась в нем, как привидение, и Мона казалась себе такой же опустошенной.

– Позже я что-нибудь сожгу, чтобы выпустить пар, но… боюсь, это займет время. Ты еще долго будешь меня держать здесь, хм? – поинтересовался он.

– Ты ведь можешь просто уйти?

– Нет, нет, не могу. Когда ты перестаешь чувствовать себя беспомощной, я волен вернуться туда, откуда меня вызвали, однако до тех пор меня постоянно будет переносить к тебе, если я отдалюсь на большое расстояние. Поверь. Я уже пробовал. И нет, прежде чем ты что-то скажешь, это был не экстренный случай. Оказаться без платка на улице – это не экстренный случай.

– Я не чувствую себя беспомощной, – рявкнула она.

– Ты чувствуешь себя беспомощной.

– Черт.

* * *

Они договорились поехать на такси. Нормальном такси. На сегодня Моне хватило нежити, и от первого автомобиля она сразу отказалась, увидев за рулем зомби. Обнимать Бальтазара ей тоже не хотелось, каким бы заманчивым ни было быстрое перемещение при помощи огненного столба.

Демону придется находиться рядом с ней, пока не утихнет ее внутренняя паника. Постепенно даже у него начинало ухудшаться настроение, но она не могла сейчас переживать еще и из-за этого. Если и существовал день, чтобы чувствовать себя по-настоящему паршиво, то он настал.

Пижамная вечеринка с князем ада между комнатой, кухней и ванной. Квартира у нее маленькая, а вот демон в ней был просто огромен, вероятно, дело в его ауре. Дивана у Моны не было, только ее кровать, кресло и подушки для сидения. Впрочем, больше чем на одну такую подушку и свое второе одеяло для него она не расщедрилась. Бальтазару пришлось спать на полу, к чему он отнесся с поразительным спокойствием. Наверное, создания вроде него оказывались и в менее приятных местах, а чем он за свою жизнь занимался на полу, она даже представлять себе не хотела.

Отличный же вышел выходной. На нее возложат ответственность за Бориса и еще одного вампира, ей нужно будет найти им квартиру. А они с Бальтазаром теперь, похоже, считаются супругами. Помимо прочего, повышение ее ведьминского уровня означало больше работы, так как отныне ведомство имело право вызывать ее на все ЧП, для которых ей явно не хватало квалификации. Преимущества сделки – настоящая мечта. Не для Моны. Так бывает только в голливудских фильмах или романтических книгах.

Из-за чрезмерного напряжения она заснула лишь под утро.

Трезвые мысли нового дня смыли часть забот, позволили Моне ясно взглянуть на этот хаос. На самом деле все ведь как обычно, разве нет? Жизнь взяла верх над Моной, и той пришлось подчиниться. По-другому она не умела. К сожалению, Бальтазар был прав. Сделанного не воротишь, не умерла же она от этой сделки с ним. Все могло закончиться и хуже. Гораздо хуже.

Кроме того, в полдень страшный архидемон все еще дремал на полу, свернувшись калачиком в своем одеяле, как кошка. А ведь она практически не сомневалась, что в итоге обнаружит его в своей постели.

Им придется научиться ладить друг с другом – и, возможно, это будет легче, чем она думала. Вообще-то Мона собиралась его разбудить, но, когда она слегка потрясла его за плечи, Бальтазар просто повернулся и прижался к ее руке. Послышалось тихое мурчание. Как маленький котенок, он позволил ей гладить его по голове, реагируя на ласки улыбкой и низким звуком, напоминающим довольного льва.

Он назвал ее веселой, занимательной и милой. Что, если она тоже ему нравилась? Тогда все ее тревоги оказались бы вполовину не такими драматичными. Но то веселье, о котором он говорил, ее все же немного пугало.

Глава 20. Мальчишки без мальчишника

Должно быть, он научился этому у Бена, потому что Борис овладел искусством щенячьего взгляда на профессиональном уровне. Надутые губы, большие влажные глаза, чистейшее страдание во взгляде. Мона снова подумала о маленьком ребенке и опять увидела себя в роли матери.

– Просто так не получится, – спокойно сказала она.

– Ну почему-у-у-у? – У него театрально задрожала нижняя губа.

Борис развалился на ее кровати в огромной толстовке с узором из черепов и привидений. Добавьте к этому драные джинсы и слабо накрашенные глаза – возможно, все-таки не маленький ребенок, а скорее очень большой подросток. Мона вздохнула. С каждым днем она любила его все сильнее.

– Пожалуйстапожалуйстапожалуйстапожалуйста! – заныл он.

– Квартира слишком дорогая, они никогда не разрешат, – попыталась объяснить она, но вытянутая нижняя губа Бориса продолжала дрожать. Темный макияж на глазах еще больше подчеркивал жалостливое выражение лица, и Мона чувствовала, что начинает уступать. Борис по соседству. Только этого ей не хватало для счастья. И дело не в нем, ей нравилось, когда он был рядом. Но этот дом – минное поле из соседских сплетен, и ему не позволят поселиться одному в такой дорогой квартире. А это означало двух вампиров.

Криминалисты наконец освободили квартиру на ее этаже, где пару недель назад произошла неприятная сцена между поссорившимися жильцами, и в ней сделали свежий ремонт – ну, комендант их дома неаккуратно закрасил пятна крови на стенах. Вампиров подобные вещи не волновали, и если ведомство согласится оплачивать две комнаты, кухню и ванную, то для домовладельца это станет еще одной причиной подписать с ним договор. Кровопийцы снимали жилье надолго, а ведомство платило стабильно.

Они уже час просматривали объявления. Бен устроился на круглом коврике перед телевизором и грыз собачью игрушку. Периодически с той стороны доносился писк. К огорчению Моны, весь черный половичок уже покрылся его шерстью. Борис лихорадочно пролистал ежедневные газеты, однако затем снова отложил их в сторону и скрестил руки на груди.

– Мы сможем вместе ездить на работу, вместе ходить в бар!

Мобильность Бориса была заманчивой, перспектива проводить с ним ранние зимние вечера в баре – тоже. При случае он будет помогать ей ходить за покупками или в других мелочах, что облегчило бы ее