КОНТРОЛЬНОЕ ВТОРЖЕНИЕ - Михаил МЕДВЕДЕВ

Я понял, что через долю секунды они отстрелят мне голову, а я не успею даже поцарапать заложника. О применении трофейного лучемета думать не стоило. Мне из него не дали бы даже застрелиться. Честно говоря, в тот момент я приготовился к смерти. Именно так, наверное, и умирают многие воины. За мгновение до нулевой точки осознают ее неотвратимую неизбежность. Однако трагичная торжественность момента была нарушена Бартони, который внезапно заверещал:

— Назад, кретины! Не стрелять! Оружие на землю! «Это должны были быть мои слова», – с недовольством подумал я.

Бойцы беспрекословно послушались и очень аккуратно сложили лучеметы на пол, после чего, повинуясь моему жесту, повернулись носами к стене. Я уже не боялся, что кто-то попробует напасть на меня с тыла, и мы спокойно двинулись дальше. Бартони продолжал разоряться. Кричал о том, чтобы освободили проходы и ни в коем случае не применяли оружие, иначе плохо будет всем. Я согласно мотал головой и угрожающе хмурился.

В помещении, предваряющем внешний шлюз, всё уже было готово к нашему прибытию. Пять человек из обслуживающего персонала лежали на животах, закинув руки на затылок, и не смели поднять головы.

— Оденьте его, – приказал я и оттолкнул от себя Бартони.

Двое медленно поднялись с пола. Они с опаской поглядывали на меня. Я поощрительно помахал стволом, и они вытянули из стенного шкафа герметичный комбинезон, похожий на большую надувную куклу.

— Положите на место. Я возьму его себе, – распорядился я.

Один из служащих побледнел от страха, другой покраснел от ярости, но, ни тот, ни другой ничего не могли поделать. Они безропотно вернули скафандр обратно в шкаф и достали другой. Пусть считают меня самодуром, однако теперь я буду уверен, что, когда выйду на поверхность Марса, в моей дыхательной смеси не будет ничего, кроме дыхательной смеси. Техники работали слаженно и быстро. Уже через пять минут на голову моего пленника надели шлем, а его скафандр слегка раздулся от внутреннего давления.

— Все вон, – приказал я.

Повторять дважды не пришлось. Обслуга испарилась с похвальной прытью. Стараясь смотреть сразу во все стороны, я поспешно облачился в свой комплект, не забыв положить трофейный нож в наружный карман.

Скафандр оказался очень неудобным. Очевидно, он не был предназначен для ведения боевых действий или для серьезной работы в почти безвоздушном пространстве.

Дешевый, гражданский образец для непродолжительных экскурсий по поверхности. Держать лучемет рукой в толстой перчатке было почти невозможно. Я даже случайно сделал выстрел, когда пропихивал указательный палец под защитную скобу. Лазерный импульс, к счастью, пришелся на пустую стену и не причинил никакого вреда моему драгоценному заложнику.

Стальная створка внешнего люка упала вниз. Операторы не потрудились предварительно стравить воздух, и нас с Бартони выстрелило наружу, словно пробки из подогретых бутылок шампанского. Я сумел среагировать и аккуратно приземлился на три точки, а вот моей ипостаси повезло меньше. Будучи более легким, он пролетел дальше и по более высокой траектории. Судя по вою в наушниках и неестественно вывернутой вбок верхней конечности, Бартони сломал руку или вывихнул локтевой сустав. И то и другое было неприятно, но не смертельно, если, конечно, перелом закрытый. В ином случае острые осколки костей могли запросто повредить материал скафандра. Я помог Бартони встать на ноги.

— Моя рука… Мне очень больно… Отпусти меня, – услышал я его скрипучий голос.

— Чем раньше мы окажемся на месте, тем раньше ты сможешь получить медицинскую помощь, – соврал я.

— Нужно пешком пройти тысячу метров по направлению к радиомачте, – он мотнул головой, указывая направление. – Я не дойду. Я очень стар.

— Дойдешь!

К счастью, грунт под ногами был твердым. Идти по скалистой чешуе оказалось легко, несмотря на неудобные сапоги, которые почему-то не облегали ступни, а болтались на ногах, мгновенно сдирая кожу с пяток.

Сам скафандр ерзал, цеплялся за одежду и даже царапал спину чем-то острым. Шлем всю дорогу приходилось придерживать рукой, потому что он пытался съехать набок или повернуться вокруг своей оси. Несмотря на все эти неудобства, мы довольно быстро доковыляли до места. Бартони подгоняла дикая боль, меня страх и близость к цели, в достижение которой я все еще не очень верил. Совершенно невероятно, чтобы мне дали уйти. Я гнал от себя надежду, но с каждой секундой вера в спасение становилась все сильнее.

Целью нашего короткого марш-броска оказалась трехсотметровая ажурная вышка, служившая, судя по всему, не только местным ретранслятором, но и системой беспроводной передачи энергии. У подножия конструкции сиротливо приткнулись три ангара и красная будка, опутанная проводами. Я толкнул заложника вперед и перехватил оружие поудобнее. Если я что-нибудь в чем-нибудь понимаю, то впереди меня ждет теплая встреча.

— Скажи им, чтобы открыли переход, – потребовал я.

Он что-то пробубнил по-английски, и прямо перед нами замерцала радужная завеса перехода. Не может быть, чтобы все было так просто. Здесь какая-то ловушка! Вполне вероятно, что это не межпространственный, а самый обычный географический телепорт и на другом конце меня ждет тщательно подготовленная засада. Как проверить? Меня осенило. Переход уже работает, и мобильник у меня в голове исправен, значит, можно кого-нибудь вызвать.

«Диспетчер!» – мысленно позвал я.

Тишина. Я приложил ствол к шлему Бартони.

— Твои люди пытаются обмануть меня. Ты труп.

Старик опять что-то быстро залепетал. Завеса промигнула, слегка изменила цвет, и я впервые за долгое время плена ощутил присутствие несущей частоты.

— Откуда вы взялись, рядовой Ломакин? – строго произнес в моей голове незнакомый голос. – Вы пропали без вести в боях за Ленинград. Немедленно объяснитесь, или будете уничтожены.

Вот так! Сразу засекли, опознали и пообещали грохнуть. Свои!

— Не стреляйте! – попросил я, стараясь как можно четче формулировать мысли. – Я совершаю побег из плена. Имею ценную информацию. Нужна помощь.

Я схватил Бартони за сломанную руку и рванул к себе.

Почти сразу из ангаров и из-под вздыбившегося грунта появились люди с оружием. Я направил ствол лучемета в небо. Пока враги не знают, кто из них выбран в качестве мишени, они будут вести себя осмотрительно. А стоит мне прицелиться, как все остальные сразу же примут меры. Заложник визжал и вырывался, пока я усердно отгораживался его тщедушным тельцем от преследователей и целеустремленно пятился к переходу.

— Рядовой, продержитесь семь минут. Мы уже идем к вам.

— Через семь минут будет поздно, – процедил я. – Обложили, сволочи.

До грани между мирами осталось всего несколько шагов, когда первый меткий выстрел впился в ляжку Бартони. Всё! Они получили разрешение действовать жестко. Сейчас отключат телепорт и загасят меня, не сильно заботясь о целостности заложника. Я прыгнул. Неуклюже. Боком вперед. Волоча за собой непрерывно верещащего Бартони. Мой утративший защитные свойства талисман еще находил в себе силы материться и упираться. Сразу два удачных выстрела почти одновременно разорвали плотный материал моего скафандра. Одна дыра появилась на рукаве. Луч слегка опалил кожу, не причинив особого вреда. Второе попадание оказалось более серьезным. Боль полоснула по ребрам. Дышать стало трудно. Скафандр автоматически зарастил все дыры, но воздуха все равно не хватало. Внезапно оказалось, что я лежу на грунте. Перед глазами плыли какие-то цветные пятна, пахло жженой резиной. Я встал и пошел. Во всяком случае, я думал, что иду. На самом деле я полз.

«Врача. Я ранен», – в отчаянии подумал я.

— Держись, – сочувственно отозвался мобильник. – Три десантника идут с орбиты. Будут через пять минут, если не расшибутся, конечно, – обнадежил голос, олицетворяющий для меня всю Солнечную Систему, ради которой я жил и умирал.

Я почти вернулся домой. Только вот пять минут и вечность понятия для меня сейчас абсолютно тождественные. Не прожить мне этих пяти минут. Меня снова кинуло на грунт, межпространственная завеса мерцала в трех шагах слева. Радиомачты и фургонов не было видно. Значит, я сумел перебраться в свой мир. Ничего не соображающий Бартони корчился рядом. Он прижимал к груди и нежно гладил сломанную руку. Из сквозной дыры в его ноге шел дым. За завесой колыхались грозные силуэты преследователей. Ничто не мешало им перейти зыбкую границу между мирами и прикончить меня. Не спешат, значит, боятся. Пока они там будут собираться с духом, мне на выручку придут десантники, которые запросто порвут на тряпочки целую армию.

— Стреляйте! – заверещал Бартони и бросился к завесе. – Стреляйте в него!

Я прицелился в спину старика и нажал на курок. Лучемет ответил жалобным писком. На рукояти латиницей замигало гадкое красное словцо: «блокед». Я отшвырнул кусок пластика, бывший недавно оружием, и настиг беглеца уже по ту сторону перехода. Два солдата бросились к нам. Я схватил Бартони за шею и начал пятиться назад, отгораживаясь от врагов невесомой тушкой заложника. Мне удалось снова пройти через завесу.