Нить Гильгамеша - Евгения Витальевна Кретова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Но ты пустил на борт этого землянина…
Филин усмехнулся:
– Этот землянин тоже не случаен… Он – очень важная деталь моей головоломки, – сообщил. – После того, как он угнал «Линель» почти так же, как я – «Менандель», ни один следователь не стал бы сомневаться, что Филин – это именно он.
Ее бывшая команда, так легко предавшая своего капитана, притихла.
– Он бы не стал молчать… Есть запись, где ты берешь ответственность за теракт на себя, – Ноэль было все труднее дышать. Воздух в рубке стал вязким от еле сдерживаемого любопытства и людоедской тяги понять, почувствовать присутствующими клириканцами, что сейчас испытывает Ноэль. Все пятеро тянулись к ее сознанию, жадно впитывая отвращение, злость и разрастающийся в груди гнев. Ноэль слабела, пытаясь закрыться от них – это ее боль, она не может быть чьим-то пиршеством.
– А кто бы ему дал говорить? – Филин рассмеялся, радуясь наивности своей собеседницы.
Дернувшись, девушка сбросила с плеч прилипчивое внимание клириканцев. Но оказалась в его власти. Склонившись к ней, Филин перехватил ее за горло и надавил на него:
– По плану его участие в захвате «Менанделя» должна была подтвердить вся команда… Слабым звеном оказалась только ты.
В глазах стало темно, жуткие прозрачно-серебристые глаза на мертвенно бледном лице – только они врезались в сознание, заполняя его.
– Ты убил моего отца, – прохрипела Ноэль.
Ноэль понимала, что после таких откровений ей не жить. В памяти ожил тот день, когда она получила письмо от отца.
«Дорогая Цеста, доченька, не знаю, что ты подумала, отчего сразу не пришла ко мне. Мы бы нашли способ, другой, который бы устроил всех и вернул тебе жизнь. Но ничего еще не потеряно, не смей ставить на себе крест. Я освобожу тебя, и ты снова сможешь жить прежней жизнью. Прости, что не предложил это раньше. Твой отец, Адепт Регран».
В ее душе перевернулось так же, как в тот вечер, когда она, отставив сомнения, бросилась на Клирик, к отцу – объясниться, выяснить, что он имел ввиду. Заверить, что ее исчезновение – не попытка убежать, спрятаться от проблем и ответственности, а желание спасти его. Она видела, как кто-то покинул его виллу – темный силуэт скользил вдоль обрыва, в сторону гостевой стоянки, на которой стоял не выключая двигателей небольшой красно-бурый челнок без опознавательных знаков. Отец лежал на пороге. Сломленная, неестественно скрючившаяся фигура пожилого, не слишком сильного и здорового уже человека. Одного взгляда хватило, чтобы понять – он мертв. Ноэль склонилась к нему, поцеловала холодный лоб.
И сорвалась в погоню. Она видела, как красно-бурый корпус челнока поднялся над каменистой поверхностью Клирика. Она не знала его пассажира, но потом долгие месяцы искала сам челнок – ведь она знала точно место и время старта. И нашла его на «Унции». Тот самый челнок, на котором она отправила землянина Влада.
Терять было больше нечего. Ее враг, убийца ее отца, склонился к ней, говоря что-то своими бледными безжизненными губами. Ноэль не слышала его, не пыталась разобрать – ей стало все равно, что он говорит, как объясняет свое любопытство. Собравшись с силами, Ноэль качнулась и подалась вперед и завела руки за спину, молниеносным движением вытянув из-под крепление бромоха длинную и прочную иглу, какие использовала Рин для забора крови. И всадила ее в руку Филина, все еще удерживавшему ее за горло.
Креонидянин взвыл и грязно выругался. Справа, в рубке, почудилось движение – это сорвались со своих мест Пао и Марс.
Ноэль было все равно, освободившись от хватки на горле, она кубарем покатилась под ноги Филина, сбив его с ног, подмяла под себя и оседлала. Навалившись своим телом, сжала пальцы на бледном горле.
– Сдохни, – она понимала, что времени у нее мало, с мгновения на мгновение на помощь своему хозяину подоспеют клириканцы. Поэтому давила на горло, что было сил, перенося свой вес и раскачиваясь вперед-назад.
Креонидянин хрипел. Его руки цеплялись за капитанский китель, пытались оттолкнуть и ослабить хватку, тянулись к лицу. Бледная кожа Филина покрылась красной капиллярной сеткой. Удар кулаком в висок будто бы выключил свет, повалил на бок и оглушил. Падая, Ноэль успела заметить ноги Пао совсем рядом со своим лицом. Отвернулась и сгруппировалась, приготовившись к ударам. Первый пришелся носком ботинка под ребра. Она даже не смогла закричать, только захрипела. Кто-то схватил ее за волосы, потянул назад и резко отпустил, нацелив висок на ребро бортика.
Острая боль ослепила и выбила из легких воздух. Опалила кожу. Кровь горячим потоком хлынула из носа на подбородок, грудь, жирными пятнами падала на пол, впитываясь в синее покрытие.
Еще один удар – снова под ребра. Ноэль слабо рассмеялась, вытирая тыльной стороной ладони кровь со щеки.
– Хватит, – остановил Филин.
Ноэль тяжело дышала, не торопилась подняться, повернуться лицом к своему врагу. Ей достаточно было слышать его голос.
– Зря ты это затеяла… – Голос Филина отдалился. – Обрубив корни, ты стала ломкой, как осенний лист. Он тоже погибает, лишившись связи с деревом. Так и ты…
Ноэль поняла – он подошел к колонке с водой, тихий щелчок и журчание подтвердили ее догадку. Креонидянин умыл лицо, стряхнул капли влаги. Прошелестело бумажное полотенце, следом зашипел утилизатор.
– Конечно, ты имеешь право на месть. Как и я. Я – порождение системы, которая обошлась со мной жестоко, и теперь я намерен наказать всех виновных, а одновременно уничтожить и саму систему, породившую мою боль, несправедливое наказание и забвение…
Ноэль вяло провела подбородком по плечу, стерла собравшуюся кровь.
– Красивые слова. Ты создал, пожалуй, крутейшую технологию в Единой галактике, но не нашел ей лучшего применения, чем сделать орудием убийства… Ради чего? Оказывается, ради мелочной мести и осознания собственного величия, – она развернулась и осторожно села, подтянув колени к животу. Дышать удавалось с трудом, под ребрами было горячо и становилось все горячее с каждым вздохом. Очевидно, Пао все-таки сломал ей пару ребер. Теперь не важно. Девушка горько усмехнулась, подняла взгляд и уставилась на креонидянина. Тот теперь не выглядел таким вызывающе чистым. – Но что бы ты о себе не возомнил, ты все равно остаешься убийцей.
Филин смотрел на нее равнодушно, с толикой сожаления, как смотрят на игрушку, ставшую ненужной.
– Ты слишком категорична для капитана, угробившего своих сослуживцев, – холодно отметил Филин и положил руки на бортик капитанского мостика, разделявший теперь их. Поймав ее взгляд, усмехнулся: – У-у, крошка Цеста так хочет остаться в белых одеждах… Но сама не лучше меня, ведь ты взошла на борт «Унции», чтобы меня убить. И тебе было плевать, что все это время ты готовила новое кровавое шоу, не так ли?
– Не так…
Филин усмехнулся.
– Ложь стало твоей натурой, Цеста… Ты соучастница, моя соучастница, как бы тебе неприятно было это слышать…
Ноэль кивнула.
– Пусть так. – Она окинула взглядом настороженную команду. – Все на этом борту – убийцы. Но только ты – полоумный псих, возомнивший себя богом.
Марс подскочил к Филину, поднес экран креоника.
– Филин, смотри.
Бросив взгляд на экран, тот побагровел – Ноэль даже сквозь затуманенный болью мозг, поняла, что пропала – что бы та ни было, это решило ее судьбу. Вперив в клириканку прозрачно-ледяной взгляд, он прошипел:
– Ты была с ним…
Он сделал шаг, подсунул под нос стоп-кадр системы видеонаблюдения кораблем. Ноэль узнала собственную каюту и тот самый поцелуй, что подарил ей землянин. Ноэль молчала. Что значит «была»? Она и сейчас жизнь бы отдала, чтобы оказаться с ним. Чтобы чувствовать его руки, слышать его голос с чертовыми земными напевчиками, знать, что под его защитой. Она тяжело дышала и упрямо смотрела прямо перед собой.
Филин поморщился.
– Некрасиво, Цеста. Я дал тебе шанс на месть, я не виноват, что ты им не воспользовалась. Твоя беда в том, что тебя давно нет.
