Вор в роли Богарта - Лоуренс Блок

— Не так много. Я ведь человек небогатый, Чарли, и ты прекрасно это знаешь.

— Ладно, будет тебе прибедняться, Тигги. Игра зашла слишком далеко. Сколько у тебя с собой денег?

— Тысяч десять.

— Надеюсь, в долларах США? А не в этих анатрурийских щиро?

— Ну, ясное дело, в долларах.

— А у вас, Григорий?

— Чуть больше, чем у него, — ответил Царнов. — Но неужели вы всерьез вообразили, что я стану тратить свои кровные денежки, чтобы выкупить эту ассирийскую свинью из тюрьмы? Да он написал мое имя кровью!

— Да, но в каком-то смысле сделал вам услугу, Григорий. Он написал ваше имя неправильно. И если хотите знать, да, я считаю, что и вы должны поучаствовать. — Он нахмурился. — И знаете, что мне еще кажется? Мне кажется, что в этом помещении слишком много людей. Мы должны провести маленькое закрытое совещание, Григорий. Вы, я, Тигги и офицер Киршман.

— И Уилфред.

— Ну, если вам так хочется, Григорий.

— И Берни, — сказал Рэй.

— Да, разумеется, и Ласка тоже.

И я проводил всю остальную публику в маленькую комнатку в задней части лавки. Это было не слишком честно по отношению к Илоне с Майклом, но они, похоже, не возражали. Илона по-прежнему улыбалась своей иронической улыбкой, а король сидел со слегка огорошенным видом. И уж во всяком случае раздражены они были куда меньше, чем Кэролайн с Маугли, которым страшно не хотелось пропускать следующий акт этой драмы.

Я предоставил им возможность любоваться изображением святого Иоанна Божия, покровителя всех книготорговцев, и вернулся в главное помещение, где как раз в это время Уикс распространялся на тему акций на предъявителя.

— Этот Майкл — парень очень славный, — говорил он, — однако все члены этой почтенной семейки никогда не отличались сколько-нибудь выдающимися умственными способностями. Услышав о попытке ограбления, я сказал Майклу, что хочу проверить портфель. Но назад его пока что еще не отдал, а когда отдам, акций там уже не будет.

Царнов потер массивный подбородок:

— Без номера счета…

— Без номера счета эти акции всего лишь бумага, знаю. Но кто сказал, что не остался в живых хотя бы один человек, знающий этот номер? Кто, скажите на милость, сказал, что нельзя отыскать хотя бы маленькую лазейку в неприступных стенах этой крепости под названием швейцарская банковская система? Если мы трое объединим наши усилия…

— Вы и я, сэр? И ассириец?

Улыбка Уикса стала хищной.

— Как в старые добрые времена… — мечтательно протянул он. — Кто сказал, что это невозможно?

— Ладно, ближе к нашим баранам, — сказал Рэй, но в этот момент в дверь постучали.

Я поднял голову — стук повторился, уже более настойчивый и громкий. Я махнул рукой, делая знак непрошеному гостю уйти. Но крупный молодой человек, маячивший у двери, уходить, похоже, но собирался. И снова постучал.

Подойдя к двери, я приотворил ее на несколько дюймов.

— Закрыто, — сказал я. — Совещание, лавка сегодня не работает. Приходите завтра.

Он показал мне книгу.

— Хочу купить, вот эту, — сказал он. — Лежала там, на столе, по пятьдесят центов за штуку или три на доллар. Вот вам доллар.

Я отвел его руку.

— Пожалуйста, прошу вас… — сказал я.

— Но мне нужна эта книга.

— Так берите ее.

— Но…

— В виде исключения, — сказал я. — Сегодня особый случай. Берите так, бесплатно. Пожалуйста. До свидания.

Я закрыл дверь и запер ее на задвижку. Затем обернулся к пятерым своим гостям и понял, что они, по всей видимости, договорились. Расмолиан снял свой просторный плащ и нащупывал под одеждой пояс для денег. Уилфред протянул своему хозяину конверт из плотной бумаги. Тот открыл его и начал пересчитывать сотенные банкноты. Уикс извлек из кармана похожую пачку купюр, снял резинку, послюнил палец и тоже начал пересчитывать.

— Ради чего, черт возьми, я это делаю, сам не понимаю, — проворчал Уикс. — Деньги, слава богу, у меня есть, на жизнь хватает. Как вы думаете, Григорий, зачем мне это?

— Засиделись без дела, сэр.

— Но ведь я уже старик. Какое, к черту, дело?..

Никто ему не ответил, да и он, как мне показалось, вовсе не ждал ответа. Закончил пересчитывать купюры в своей пачке, собрал пачки у остальных, взвесил их в ладонях. Я достал из-под прилавка сумку, и он бросил деньги в нее. Еще несколько часов назад в этой сумке лежали книги, те самые, которые я купил у Маугли за семьдесят пять долларов. Теперь же она была полна стодолларовых купюр.

Их было ровно четыреста, если верить Уиксу, который протянул сумку Рэю.

— Ну, я не знаю… — протянул Рэй и нерешительно покосился на меня. Я качнул головой: сперва влево, на один дюйм, затем на тот же дюйм вправо. Рэй заметил это и недоуменно расширил глаза. Я встретился с ним взглядом, затем возвел взор к потолку. — Вся штука в том, — сказал он, — что мне придется задействовать еще целую толпу наших ребят. И каждого надо подмазать. Так что сорока кусков никак не хватит, слишком уж тонкий получится слой масла.

— Будь я неладен! — воскликнул Чарли Уикс. — Я думал, мы договорились.

— Выкладывайте пятьдесят и можете считать, что мы договорились.

— Но это просто грабеж! Мы ведь уже сошлись на сорока, черт побери!

— Ну, это как посмотреть, — заметил Рэй. — Вот вы, к примеру, считаете, что совершили выгодную сделку, когда патрульный остановил вас в Монтане. Однако тут вам не Дикий Запад. Тут у нас Нью-Йорк..

Глава 24

— Нет, знаешь, это все же несправедливо, — сказала Кэролайн. — Ведь Тигги убил двоих. И это сходит ему с рук, и его отпускают!

Было около половины пятого, и мы сидели в «Бам Рэп». Кэролайн поддерживала ежедневную форму с помощью виски со льдом, а я постепенно восстанавливал свою, потягивая пиво.

— Миссис Киршман позарез нужно новое меховое манто, — объяснил я.

— И она его получит, а Тигги получит возможность выйти сухим из воды. А как же интересы правосудия?

— Интересы правосудия всегда соблюдались в последнюю очередь, — заметил я. — И довольствовалось оно, как правило, объедками. Штука в том, что даже если Расмолиан остался бы под арестом, для обвинительного заключения улик слишком мало. Его все равно не удалось бы отправить за решетку. А так он, по крайней мере, убрался из страны, а заодно с ним и остальные.

— Царнов — а кто еще?

— Ну, разумеется, Уилфред. Да выдворить из страны типов, подобных Уилфреду и Расмолиану, уже означает спасти немало невинных жизней! Это парочка самых закоренелых негодяев и убийц, насколько я могу судить.

— И вот теперь они действуют вместе.

— Господь, помоги Европе, — сказал я. — Однако всегда есть шанс, что они поубивают друг друга. Чарли Уикс тоже собирается за границу, вылетает «конкордом», как только поставит на охрану свою квартиру в «Боккаччо». Эта троица явно рассчитывает разузнать номер счета в швейцарском банке и завладеть давно утраченными сокровищами Анатрурии.

— Ты думаешь, им удастся узнать номер этого счета?

— Возможно.

— И они таким образом смогут завладеть анатрурийскими деньгами?

— Даже если они и узнают номер счета, — сказал я, — тут, мне кажется, их подстерегает величайшее в истории разочарование с тех пор, как Джеральдо взломал сейф Аль Капоне.[29] Что тут скажешь?.. Возможно, наличных на счету давно уже нет, они списаны на покрытие банковских услуг в течение семидесяти лет. А что касается средств в банковских ячейках, то там вполне могут оказаться лишь царские облигации да обесценившиеся сертификаты. А быть может, человек, добравшийся до этих сокровищ, станет обладателем контрольного пакета акций какой-нибудь «Роял Датч Петролеум».

Кэролайн задумалась.

— А мне кажется, главное для этой троицы — просто быть в игре, — сказала она. — Им важен сам процесс, а не выигрыш и не содержимое кубышки.

— Думаю, ты права, — согласился я. — Да Уикс практически говорил то же самое. Главное для него — это продолжать игру.

Она подняла стакан и легонько качнула им. Кубики льда нежно звякнули.

— Знаешь, Берн, — сказала она, — я рада, что стала свидетельницей всех этих событий. И потом, мне до сих пор ни разу не доводилось видеть настоящего короля.

— Не уверен, что господина, которого ты видела сегодня, можно назвать настоящим королем.

— Ну, почти королем, какая разница. Между прочим, на Маугли это тоже произвело огромное впечатление. Он сказал, что сегодня перед ним открылась совершенно новая, неизведанная доселе сторона книжного бизнеса. — Она отпила глоток. — Берн… — произнесла она после паузы, — и все же некоторые вещи так и остались для меня загадкой.

— Разве?

— Ну как ты все-таки догадался, что это Тигги?

— Я знал, что кто-то должен был убить этих двоих, — ответил я. — Когда Расмолиан впервые появился у меня в лавке, я подумал: должно быть, это Кэндлмас рассказал ему обо мне. А уж когда выяснилось, что Кэндлмас убит, предположение превратилось в уверенность. Я понял, что перед смертью он наверняка успел что-то рассказать человеку, который его убил. Расмолиан знал только мое имя; о том, как я выгляжу, он не имел ни малейшего понятия. А это означает, что он вовсе не следил ни за Кэндлмасом, ни за Илоной, когда они заходили ко мне в лавку, и не видел меня в обществе Хобермана, и не выследил, где я живу.