Гаран вечный: Кристалл с грифоном. Год единорога. Гаран вечный - Андрэ Нортон

Значит, я обязана встать рядом с ним в этой страшной битве. Но чем я могу…

Я чуть не вскрикнула от боли. Руки… я посмотрела на них. Из-под сжатых пальцев пробивалось яркое сияние. Режущее глаза сияние… Грифон ожил, он становился все горячее и горячее. Могла ли я использовать его, как Роджер? Могла ли я извергать пламя? Но держать его в руках я не могла — боль становилась нестерпимой. А если я буду держать его за цепочку? Я отмотала цепь и шар повис в воздухе, светясь, как тысячи ламп в Икринте.

— Посмотрите на нее! — девушка слева прыгнула на меня. Ее рука была готова схватить шар с грифоном.

Но я размахнулась и хлестнула ее цепью. Она скорчилась, прижав руки к лицу, и, вскрикнув, повалилась на землю. Я научилась, как им пользоваться! Я приготовилась к дальнейшим действиям, но тут женщина справа кинула к моим ногам маленький черный шарик, из которого выползла блестящая черная змея, которая, обвиваясь вокруг моих коленей, препятствовала моим движениям и держала меня так крепко, как будто кольца ее были сделаны из стали.

Я была так занята изучением свойств грифона, что не видела, как обстоят дела у моего лорда. Теперь, будучи беспомощной пленницей, неспособной воспользоваться своим оружием, я посмотрела на него.

Роджер вытянул руки, за одну его взял мужчина, а за другую — женщина. Теперь эта тройка противостояла моему лорду. Женщина вынула из ножен, оттуда, где должен находиться меч, черный жезл, по всей длине которого, как живые, извивались красные прожилки. Она направила его на Керована и начала петь, обрисовывая концом жезла силуэт Керована — от головы к ногам и обратно. Я заметила, что Керован дрожит и шатается, как будто на него обрушивается град тяжелых ударов. Он вытянул руку перед собой, двигая ее так, чтобы браслет постоянно встречал кончик жезла. Но было видно, что ему очень трудно. Я изо всех сил старалась вырваться из объятий змеи и достать шаром до врагов, обладателей Темного Могущества.

— Пусть он исчезнет, я хочу этого. — пела женщина. — Я сотворила его, и я хочу, чтобы он исчез!

Мой лорд — я клянусь, что это он, — сопротивлялся, но ему было трудно. Я видела, как сотрясалось его тело, как оно таяло в воздухе и становилось почти прозрачным. Неожиданно налетел воздушный вихрь и закружил его бестелесную субстанцию, готовясь унести его прочь.

Я боялась выпустить грифона из рук, но это необходимо было прекратить — пение, ветер, жезл, который своими движениям стирал моего лорда, превращая его в ничто, как будто его никогда не было! Он уже превратился в тень, но жезл женщины стал двигаться медленнее. Может, она устала? Я взглянула на Роджера. Глаза его были закрыты и лицо выражало такую глубокую степень отрешенности и концентрации, что я поняла — его воля подпирает женщину. Может, выпустить грифона сейчас?

Надеясь на то, что поступаю правильно, я швырнула шар в Роджера. Он ударил его в плечо, упал на землю и покатился, остановившись внутри крута. Но рука Роджера, которой он касался женщины, бессильно упала, повиснув вдоль тела. Он упал на колени и увлек за собой второго мужчину, который свалился на землю и больше не шевелился. А по телу Роджера, распространяясь от места удара шаром, поползли голубые линии, как язычки холодного пламени, и он весь корчился, стараясь выдернуть руку из руки второго мужчины. Но он не мог освободиться от окостеневших пальцев, крепко сжатых и сжимающих его руку.

Линии огня ползли уже по его руке и перекинулись на тело второго мужчины. Теперь Роджер не старался вырваться, он ждал, когда пламя перекинется на лежащего, который стал корчиться и стонать. Пока он боролся с этим, женщина стояла одна. И жезл ее потихоньку опускался вниз. Мой лорд уже не был тенью, а ветер утих. Он устремил бесстрашный и пристальный взгляд на женщину, и я не могла прочесть выражения его глаз. Теперь он даже не заботился о том, чтобы прикрыться браслетом. Лорд просто держал его на уровне сердца и говорил. Его слова прорывались через ее монотонное пение.

— Наконец ты узнала, кто я такой, Тефана… Я… — он произнес какой-то звук, вероятно имя, но я никогда не слышала такого имени.

Женщина замахнулась жезлом, как кнутом, намереваясь ударить лорда по лицу. Гнев исказил ее физиономию жуткой гримасой.

— Нет!

— Да, да и да! Я проснулся… после долгого сна!

Она размахнулась жезлом, как копьем, желая швырнуть его в лорда. И бросила, целясь ему в сердце.

Но, хотя он стоял совсем близко, жезл пролетел мимо и, ударившись о камни, со звоном разлетелся на мелкие куски.

Женщина закрыла руками уши, будучи не в силах вынести этот пронзительный звук. Она покачнулась, но не упала. Роджер, наконец, поднялся на ноги и подошел к ней. Одна рука его все еще беспомощно висела вдоль тела, а второй он поддерживал женщину, давая ей возможность опереться на его плечо. Лицо его было совершенно белым, но по выражению его глаз я поняла, что воля его не сломлена, что ненависть его еще жива и даже усилилась. Лишь губы шевелились на его лице, застывшем подобно маске.

— Идиотка! Борись! Сражайся! Неужели ты хочешь, чтобы этот ублюдок, которого ты породила, взял над нами верх?

Лорд Янтарь расхохотался. Это был беззаботный смех, смех человека, который ничего и никого не боялся.

— Ах, Роджер, ты стремишься к тому, о чем ничего не знаешь, а если бы знал, то не осмелился бы даже подумать об этом. Ты все еще ничего не понял? Ты жаждешь получить то, чего недостоин. Твой умишко не способен постичь того, что ты хочешь получить в свое распоряжение.

Каждое его слово подобно хлысту било по Роджеру. На его лице отразилась такая злоба, какая не могла отразиться ни на одном человеческом лице. На губах появилась пена, и он заговорил.

Но в моей голове зазвенело, и я не слышала, что именно он говорит. Я опустилась на землю, как будто чья-то могучая Рука прижимала меня к ней. Над головой Роджера вырос столб черного пламени, не красного, как у обыкновенного честного пламени, а черного! Его верхний язык начал клониться к лорду Янтарю. Но тот стоял на месте и даже не поднял глаз, словно это совсем не беспокоило его.

Я пыталась крикнуть, предупредить его, но совсем ничего не слышала, даже собственных слов. Пламя все склонялось и склонялось. Оно уже окутало голову лорда Янтаря кольцом, но он не сводил глаз с Роджера.

Над Роджером и женщиной, которую он поддерживал, сгущалось пламя. Казалось, оно исходит из них, они сами горят в этом пламени, которое становилось все чернее и чернее. Вскоре оба они скрылись в самой его гуще. Кончик пламени все еще трепетал, стараясь коснуться лорда Янтаря, но тщетно.

Пламя стало медленно угасать, становясь все меньше и меньше. Наконец, последняя вспышка — и оно погасло. Роджера и леди Тефаны не было… Исчезло пламя, исчезли и они оба! Я потерла руками глаза. Такой конец вселил в меня ужас, какого я еще никогда не испытывала, а затем… затем наступила тишина.