Глубинка - Артур Гафуров

Утро прошло в сборах и сопутствующей им суете. Мы боялись что-то забыть, что-то оставить, что-то не доделать.

— Не переживай, — подбадривал меня Андрей. — Мама с папой обещали наведаться сюда, когда сойдет снег. Так что если ты что-нибудь забудешь, то не позже майских праздников я тебе привезу.

В два часа за нами приехал большой семиместный внедорожник: оказалось, это Андрей договорился с Лопаревым-старшим. Мы быстро погрузили вещи — их оказалось немного. Теперь можно отправляться в путь: сначала в Толосцы — доставить Аню домой, а затем в Себеж — посадить Макса и Витю на поезд.

— А мы как? — спросил я брата.

— В Себеже осталась моя машина. Я, так и быть, подброшу твое высочество до Москвы. Заодно прослежу, чтобы Вера тебя не сразу пришибла, а сначала выслушала. Только чур твой мохнатый друг едет в багажнике, там после него будет проще пылесосить.

Мохнатый друг, гордо восседавший в проходе между задними сиденьями, недовольно покосился на Андрея, как будто мог понять, что речь идет именно о нем.

— Готовы? — спросил водитель. — Едем.

Мы как по команде повернули головы к окнам и проводили глазами оставляемую нами деревню. Деревню, которая хранила так много воспоминаний, и плохих, и хороших. Даст бог, это не последние воспоминания, которые подарят ей люди. До свидания, деревенька Зуево, мы еще увидимся.

Проезжая Валовники, я не без удовлетворения отметил, что мою «Пенелопу» уже извлекли из сугроба и увезли — надеюсь, в мастерскую, а не на свалку. Выходит, и здесь папа Сереженьки не оплошал. Что ж, очень хорошо.

Хоть и медленно мы ехали, а десять километров, разделявшие Зуево и Толосцы, пролетели, казалось, в один миг. Заснеженная колея сменилась чистой грунтовкой, а ей на смену, в свою очередь, пришел асфальт. Вот и дом Ани, в котором я так ни разу и не побывал. Здесь нас ждет еще одно расставание.

— Эй, парни! — не успели мы вылезти из машины, как нас окликнули. — Вы уезжаете уже?

— Да ну нафиг… — я с некоторым недоверием смотрел на бегущего к нам Павла Смирнова.

— Уважаемый, вы чего хотели? — не очень дружелюбным тоном обратился к нему Витя, едва тот притормозил возле машины. Витю можно было понять: Паша был среди тех, от кого еще вчера мы удирали со всех ног.

— Попрощаться хотел, — Паша запыхался и с трудом переводил дыхание. — Вы на меня не сердитесь, особенно ты… Гоша. Я ведь и вправду зла вам не желал. Я у Генроманыча работал, детишек его врачевал, ничего более, да. А тут такое дело… Конечно, я тоже пошел справедливости искать. Кто же знал, что Лопарев этот нас дурит.

— Ты ведь раньше с Веней Копытовым дружил, — напомнил Макс. — С тем, который нынче Володин.

— Ну да, а что? Дружил, да сейчас не дружу. Я вообще…

— Сейчас ты свистишь, — оборвал его я. — Ты и знать про меня не знал, когда я к тебе пришел. И раскусил меня лишь, когда я, не подумав, Веню упомянул, да еще и назвал его прежним именем.

— К чему ты ведешь?

— К тому, что аферу с землей вместе с Веней проворачивал не твой Генроманыч, а его папа, Роман Германович. И это ты по старой дружбе, ну и за денежку, разумеется, шпионил в Первоцветово, сливая отцу информацию о сыне. Тебе несложно было попасть в усадьбу: Геннадий с подачи твоего наставника сам вышел на местного лекаря с нестандартным подходом к нестандартным пациентам. Ты и работал там. Узнав, что появился человек, интересующийся местными делами, ты первым делом доложил обо мне вовсе не Геннадию, а Балагутину. Ты проследил за мной в ту ночь в лесу, не так ли?

— Да, стреляешь ты хреново. Надо же, три выстрела в упор — и ни разу не попал! — Паша скрестил на груди руки. — Но даже если и так, если ты прав, то что?

— А ничего, — махнул рукой я.

— То есть?

— То и есть, — пояснил Андрей. — Мы тебе верим, что ты не замешан в деле с контрабандой и в бесчинствах этих гоблинов Геннадьевичей, вот и все.

— Аааа… — кажется, Павел не ожидал, что его так просто оставят в покое. С другой стороны, зачем он тогда вообще подходил?

— Впрочем, — весело добавил Витя. — Раз ты на воле, значит, и следствие тебе поверило.

— Да, — добавил Макс. — А чтобы ты лишнего не колдовал, мы тут девочку оставим, она за тобой присмотрит. Хорошая девочка, жалко оставлять.

Все, как по команде, посмотрели на Аню. Наступал момент прощания. Девушка грустно улыбнулась той самой лучистой улыбкой, которая так красила ее.

— Что ж… Как говорится, долгие проводы — лишние слезы. Пока, ребята. Мне будет вас не хватать.

Мы поочередно обнялись. На какой-то миг, когда наступила моя очередь, посетил соблазн не разжимать объятий, не отпускать ее. Но это был лишь краткий миг.

— Не скучай! Мы обязательно приедем!

— Я знаю, — ответила она. — Но скучать мне некогда: теперь все на мне. И нужно готовиться к экзаменам, через полгода поступление.

— И скоро все наладится, — пообещал я.

— Надеюсь, что скоро, — определенно, если она будет чаще улыбаться, то долго одинокой ей не быть. От кандидатов стать ее второй половинкой отбоя не будет. — Ой, я чуть не забыла!

Аня отстранилась от меня и скрылась в доме. Мы вчетвером недоуменно переглянулись. Но через минуту она вернулась, неся в руках белый жестяной прямоугольник, в котором я без труда опознал собственный автомобильный номер. Признаться, я уже успел о нем позабыть.

— Вот. Я его нашла, еще когда в первый раз к тебе ездила, тайком. На обочине лежал. Хотела оставить себе на память, но ведь тебе он нужнее. Сейчас такая морока, чтобы новые получить… А память у меня и так останется.

— Спасибо… — я принял номер у нее из рук. Все, нужно ехать. — Береги себя, Аня.

— И ты береги себя, Филипп. Себя… и вас.

И вот уже за окнами проносятся километровые столбы автострады, отсчитывая версты до Себежа. Странно, казалось, и не было этих двух месяцев: все лишь привиделось. Только ноющие раны и ссадины, да нелепая заношенная до дыр одежда указывают, что я только что «вышел из леса».

В Себеже мы первым делом обновили мой гардероб. Никогда раньше не приходилось надевать новые вещи прямо в магазине и уходить в них, оставляя старые в ближайшей урне. Лицо той продавщицы я, кажется, запомню надолго.

— Знаете, что, — озвучил я внезапно возникшую мысль, когда мы уже стояли на перроне. — Вы все непременно должны приехать ко мне на Новый год!

— На Новый год? — недоверчиво переспросил Макс. — Я думал… Меня уже звали…

— Максимка, ну что ты мямлишь, как пятиклассник! Ведь это мысль! — поддержал меня Витя. — Но учти, я буду с женой. Сына, так и быть, оставим бабушке.

— Я тоже приеду, раз зовешь, — ответил Андрей. — Ты-то до меня никак не доберешься: вон даже когда поехал, и то… не доехал.

Мы рассмеялись, после чего Макс сообщил, что раз пошла такая пьянка, то и он приедет.

— Ну что, господа мушкетеры, — поприветствовал я уезжавших друзей. — Не жалеете, что скатались к местам детства?

— Ты шутишь?! — ответил Витя, забрасывая на плечо зачехленное ружье. — Если бы мы знали, что тут такое месиво будет, то вовек бы не сунулись!

— Да уж, отдохнули, как надо…

Меня такая реакция немного огорошила.

— Но на самом деле, — Витя подмигнул. — Все хорошо, что хорошо кончается. Деревню мы спасли, кого надо, посадили, оборотней в погонах разоблачили. Будет, что вспомнить в старости, о чем сыну рассказать. Согласитесь, за свою жизнь мы совершаем не так уж много стоящих дел. Так что спасибо тебе, Фил. Это — по-настоящему.

Эпилог

Одометр равнодушно отмечал километры пройденного пути, свет фар рвал наступающую темноту, радио тихонько пело про майский дождь. Смешно: в декабре петь про майский дождь! Уже пять часов мчались мы по Новорижскому шоссе навстречу крупнейшему городу из всех, где мне доводилось побывать.

А я, откинувшись в кресле, разговаривал с братом, но не с тем, что сидел слева от меня и, прищурившись, смотрел сквозь лобовое стекло в расступающуюся темноту — а с другим, родным. Илья Лазарев был старше меня на десять лет. В свои годы он уже успел стать генеральным директором небольшой фирмы и обзавестись всеми атрибутами состоятельности: домом, женой, детьми и брюшком. Но обсуждение всего вышеперечисленного заняло не более минуты, ибо сейчас меня интересовали совсем другие вопросы.

— Вот и МКАД, — вслух заметил Андрей, краем глаза увидев, что я отключил телефон.

Действительно, мы только что проехали развязку и сейчас выруливали на внутреннюю сторону главного московского кольца.

— Вот и ответ… — задумчиво протянул я, переваривая только что услышанное от Ильи.

— Да? И что большой братан говорит?

— В первую очередь он сказал, что мы чудаки на букву «м», раз мимо проезжали, а в гости не заглянули.

Андрей, кажется, смутился.

— Я к нему на обратном пути заеду. Правда, нехорошо как-то получилось… Но ведь мы спешили. Так что насчет нашей темы?