Метаморфозы: таракан - Александр Турбин

— Что ты видишь, заклинатель?

Бравин положил руку на стекло, настоящее стекло, закрывшее проем окна. Сколько сил, денег и времени понадобилось, чтобы привезти столь хрупкий материал из Куарана в эту глушь?

— Я вижу противника, миледи. Да, их много. Но меньше, чем травы на равнине. Да, они сильны. Но не настолько сильны, как воины Алифи. И я не видел отчаяния и страха в глазах защитников этой крепости. Эти стены видели многих врагов.

Итлана резко развернулась к нему и, пристально глядя в глаза, ответила:

— Когда-то я думала, что ты другой. Не такой как все. Умнее. Надежнее. Честнее. Лучше. Ты был мне даже интересен одно время. Удивлен? Я ошибалась. Ты — такой же. Ты подумал, что мне страшно? Ты оскорбил меня одной мыслью. Ты подумал, что я боюсь за себя? Глупец. Ты оставил моего отца тогда, когда ему больше всего нужна поддержка. Орден стал слишком силен. Союзники Владыки разобщены и ненадежны. И вот, оказывается, что и ты бежал, оставив его одного против теней, что поднимаются в Куаране.

— Это был его прямой приказ, миледи.

— Приказ? И ты обрадовался? Героя не остановил бы жалкий лист пергамента или пара необдуманных слов.

— Какими бы необдуманными не были эти слова, это слова моего Владыки. Я не герой, миледи. Герои чаще встречаются в книгах, чем в жизни. Увы, я точно не он, но я здесь, и у меня все еще есть приказ.

Комната, укутанная оранжевым шелком, светилась в лучах заходящего солнца. Красные сполохи уплывающего на покой светила все еще плясали на стенах, картинах, нескольких толстых книгах и десятках кривых Роркских клинков на стенах. Кто-то собирает рога оленей, кто-то фигурки, вырезанные из кости, Итлану интересуют только клинки поверженных ею самой врагов. Не всех, только тех, кто оказался достоин памяти. Каждый клинок со своей историей, каждый клинок со своим пятном крови. Каждый клинок со своей смертью. Дева битвы, подруга страха.

— Ты ушел сам, ладно, но ты увел с собой и звено Карающих. С кем ты оставил Владыку в смутное время?

Бравин смотрел прямо в глаза хозяйке комнаты и не отводил взгляд.

— Есть причины, миледи. И Ваш отец достаточно силен, чтобы позволить себе такие решения.

— Дурак. Угроза не здесь, не под стенами этого проклятого форта. Угроза в самой Столице. Куаран это не Маинваллир, Куаран — это мой отец. Последний удар будет нанесен исподтишка, и тогда ни я, ни тем более ты ничего не сможем сделать. Дело не в войне, дело в предательстве.

Итлана отвернулась и пошла обратно к столу. Комната была большой, роскошно обставленной, искусно отделанной. Здесь приложили руку лучшие дизайнеры Алифи. Стены, обшитые черным деревом, украшенные дорогими картинами. Сцены битв и поверженных врагов. Роскошная светлая мебель с гнутыми фасадами, золочеными спинками и оранжевой шелковой обивкой. Почти идеально черный стол с безупречно гладкой столешницей, украшенной золотой росписью. Большая кровать под оранжевым же балдахином и толстый оранжевый ковер рядом с ней. Причудливое смешение очень темных и ярких солнечных тонов с непривычки резало глаз и вызывало странные ощущения.

— Тебе нельзя было уезжать. Я думала, что ты приехал сюда из-за меня. Это было бы также глупо, но я бы поняла. Влюбленным простительна глупость. Иногда. Я допускала, что ты приехал потому, что тебя прислал отец в помощь. Ты видел Рорка вокруг, это сила, с которой стоит считаться. Но ты прибыл из-за… человека? Оставил, фактически предал отца, ради какого-то…?

— Так было нужно, миледи. Поверьте.

Итлана не слушала, не хотела слышать.

— Ищи своего человека. Но только здесь. Из Маинваллира я тебя не выпущу. За стенами враги. За рекой — тоже враги. Мы превратились в еще одну Берлогу, и я также не собираюсь сдавать Рорка крепость. Будет штурм — мне понадобишься ты и твои Карающие. Будет осада — твое мнение не будет лишним. Вы пригодитесь мне в любом случае, поэтому забудь о человеке, которого ищешь. И вспомни о своем долге. Все, заклинатель, твое время вышло.

Дочь Владыки потянула за золотистый шнурок, укрепленный возле кровати, дверь открылась, и вошли двое солдат, проводивших Бравина из комнаты. От короткого разговора остался тяжелый осадок, хотелось верить, что брошенные обвинения лишь очередная попытка словесной пикировки, коих уже было множество. Только Бравин чувствовал, что это не так. Неужели он ошибся, уведя с собой звено Карающих? Нет. Не может быть. Владыка силен и слишком могущественен, чтобы кто-то попытался. Есть и другие звенья. Есть и гвардия, дворцовая стража. Да, нападения Рорка на земли Куарана подточили военное превосходство востока. Да, другие Владыки поверили в то, что Великая бабочка востока останется непокоренной и отказали в помощи. Но Энгелар все еще оставался слишком сильным и опытным противником для своих врагов.

Бравин задумчиво подошел к двери покоев своего здешнего коллеги, мастера заклинаний. Здесь не было стражи, большая деревянная дверь была слегка приоткрыта, а изнутри доносились странные звуки. Кто-то пыхтел, хрипел, боролся, падали вещи. Бравин без колебаний открыл дверь и оказался в большой, но при этом жутко захламленной круглой комнате. Вдоль стен по периметру стояли высоченные стеллажи от пола до самого потолка, заваленные книгами. Книги валялись и на полу в многочисленных стопках. Их тут были тысячи, толстые и тонкие, дорогие в инкрустированных камнями переплетах и дешевые, лучшая цена которым медяк в базарный день, новые, сверкающие блестящими обложками и старые, откровенно древние, взять в руки которые и не развеять листы по миру уже подвиг. Возле каждого стеллажа стояли лесенки. Под одной такой лесенкой и обнаружился местный чародей, он зачем-то лег на пол, укрылся книгами с головой и так ворочался, хрипя и тяжело вздыхая.

— Помочь? — спросил Бравин, осматривая комнату.

Комната слегка напоминала хранилище библиотеки Ордена, но больше всего она походила на склад, в который без разбора, навалом побросали ненужные вещи. Оказалось, что помимо книг здесь нашлось место кровати, а также круглому столу, если здесь и были стулья, то под книгами увидеть их не представлялось возможным. Кто здесь вытирал пыль, Бравин не знал, но он уже сочувствовал этому человеку, потому что пыль была единственным, чего в комнате было даже больше чем книг.

Кряхтя и охая из под груды книг вылез древний Алифи. Редкие длинные волосы, завязанные в пучок на затылке, были белее снега, что лежит на вершинах Кальта-рока. Лицо старика больше напоминало пересушенный персик, слишком долго лежавший на пыльной полке — настолько оно было усеяно морщинами и побито жизнью. И даже глаза были задернуты туманной завесой. Казалось, что мастер смотрит куда-то в ему одному видимые дали.