Родео для прекрасных дам - Татьяна Степанова

— Ты маски примеряешь кое на кого, — сказала Катя. — Неблагодарное это занятие — примерка масок. Ты вот и на Усольского все примеряла.

— Да, примеряла. И он был самой на тот момент подходящей кандидатурой. Он вписывался в общую картину.

— Вписывался только потому, что брюки носил, мужчиной был — так, по-твоему?

— Да, так. А теперь вот я не вижу такой фигуры, которая бы полностью вписывалась… Почти не вижу.

— А, брось, Усольский тоже на отчаянного не тянул, — грустно усмехнулась Катя. — Не из той породы он — тех, кто брюки носит.

Марьяна кивнула.

— А как же… наша Светлана Петровна? — осторожно спросила Катя. — Они там наверняка уже все знают. Интересно, допрашивали ее подругу-вдову?

— К Усольской следователь ездил домой, в «Радугу». Потом ее привезли в прокуратуру. Я ее видела там, когда мы с Наташей с гильзами возились. Туда же и подруги ее прибыли в спешном порядке, на такси. Эта Зинаида Александровна даже врача с собой притащила какого-то частного. На случай, если вдове, как и Авдюковой в тот раз, плохо станет. Но врач не понадобился. Между прочим, я их попросила подъехать сюда, в отдел, когда их из прокуратуры отпустят.

— Ты что, с Усольской говорила?

— Нет, с ней в такую минуту разговаривать бесполезно. С нее и прокурорских «когда, где, почему» хватит. Я попросила приехать Светлану Петровну. Должна же она мне четко и ясно объяснить, — в голосе Марьяны зазмеилась едва заметная усмешка, — о чем они говорили тогда с без пяти минут покойником? Но…

— Что — но? — настороженно спросила Катя.

— Она сюда приедет не одна.

— С чего ты взяла?

— А вот увидишь. Не у одной у тебя — интуиция, — Марьяна посмотрела на часы. — Что ж, терпеливо подождем. Думаю, наши ожидания обмануты не будут.

День превратился в вечер. Такой же длинный. Чтобы скоротать ожидание и не мешать Марьяне, занятой по другим уголовным делам, Катя начала приводить в порядок записи в своем блокноте.

Наконец из дежурной части позвонили, сообщив, что «тут гражданки приехали на такси, спрашивают следователя Киселеву». Марьяна попросила пропустить «гражданок».

Она не ошиблась. Светлана Петровна Авдюкова и на этот раз прибыла в милицию не одна. Ее сопровождала Зинаида Александровна.

Кате сразу же бросились в глаза перемены, происшедшие с обеими женщинами. Они явно были сильно встревожены, но пытались взять себя в руки.

— Боже мой! — воскликнула Светлана Петровна, переступая порог кабинета. — Какой день, что за день… Извините, вы надолго нас задержите? — умоляюще вопрошала она Марьяну.

Марьяна очень вежливо, явно сочувствуя их переживаниям, пригласила подруг сесть.

— Там Нателла в такси сидит, — скорбно пояснила вопрос подруги Зинаида Александровна. — Она в ужасном состоянии и совсем без сил. Мы к вам прямо из прокуратуры. А до этого Нателлу в морг возили на опознание. Она после всего такая сейчас, что мы просто боимся надолго оставлять ее одну. А сюда к вам она тоже не в силах была прийти.

— Я все понимаю, это совсем не надолго, я вас не задержу, — Марьяна пододвинула к себе бланк протокола. — Видите ли, Светлана Петровна, дело, которое я веду по факту смерти вашего мужа…

— Убийства, — глухо поправила Авдюкова.

— Да, убийства, я должна буду в самом скором времени передать в прокуратуру на соединение к делу по убийству гражданина Усольского и еще одного потерпевшего — некоего гражданина Лосева, — сказала Марьяна.

— Значит, и вы теперь понимаете, что у всего этого ужаса одни корни, — Светлана Петровна покачала головой. — О, я же чувствовала это еще тогда… Эти деньги, будь они неладны… Боже мой, что за мир сейчас, что за время такое? Убивают людей, стреляют, травят… Чуть кто на один рубль больше заработает, сразу его на тот свет… Я вам говорила тогда еще — все дело в том проклятом контракте на разработку карьеров. Они оба — мой муж и бедный Орест — кому-то сильно перешли дорогу. Кто-то не пожелал расстаться с этим жирным куском, и вот… — она закрыла лицо рукой, на которой играл в электрическом свете колкими огоньками очень красивый перстень: сапфир, оправленный в бриллианты. — Сколько же несчастий на нас обрушилось!

— Простите, вы сказали — Лосев. Дело какого-то Лосева будет совокупно расследоваться, — подала голос Зинаида Александровна. — А кто это такой?

— Да, кто это еще? — Светлана Петровна отняла руку от лица.

— Это охранник из «Паруса». Мы имеем все основания подозревать, что он был косвенным соучастником убийства вашего мужа, — ответила Марьяна. — Потом и его устранили.

— Кто? — спросила Светлана Петровна.

— Убийца вашего мужа.

— Киллер?

— Нет, на обыкновенного киллера-наемника этот убийца не похож. Он же, как нам думается, расправился и с Орестом Усольским.

— Их там, наверное, целая банда, мафия, — с сомнением возразила Зинаида Александровна.

— В связи с будущей передачей дела, — продолжила Марьяна свою линию, — я должна устранить кое-какие неточности, кое-что прояснить дополнительно, задать вам несколько вопросов.

Катя, сидевшая за столом напротив Марьяны, пока не вмешивалась в беседу. Она видела, что Зинаида Александровна отлично помнит их встречу в доме Варлама Долидзе, однако сейчас мысли ее, несомненно, заняты не воспоминаниями, а тем, что произошло ночью.

Мысли же самой Кати сейчас обращались к той из трех подруг, которая осталась в такси, у дверей ОВД. Ей даже захотелось покинуть кабинет и тайком из окна дежурки взглянуть на новоиспеченную вдову. Но это было бы некорректно, это был бы пошлый зоопарк, подглядывание за чужим горем в замочную скважину.

— Вы сами об убийстве от кого узнали? — услышала она вопрос Марьяны.

— Боже мой, да утром Нателла мне позвонила и Зине. В истерике, в шоке. К ней из вашей милиции приехали — сказали, — Светлана Петровна горько покачала головой. — О, я-то знаю, что это за весть — обухом по голове.

— А вы не знаете, вечером Нателла Георгиевна была дома? — задала новый вопрос Марьяна. — Я почему это спрашиваю: если она утром об убийстве мужа узнала, то… Ночь-то ведь муж ее дома не ночевал. Странно, что она не всполошилась, не начала его разыскивать, вам не позвонила.

— А что нам было звонить, когда мы все трое вчера вечером вместе были? — сказала Зинаида Александровна. — Вчера в Зале Чайковского Олег Погудин сольный концерт давал. Мы и пошли втроем.

— Значит, вы были вчера на концерте? И вы тоже ходили, Светлана Петровна? — Марьяна посмотрела на вдову.

— Ох, не полагается, конечно, при моем-то положении, — Светлана Петровна снова горько покачала головой. — Но поймите, дома такая тоска. И потом, это не эстрада. Не эти оголтелые пляски и притопывания. Это был вечер старинного русского романса. Горе мое со мной было, но там, на людях, все как-то легче.

— А насчет того, что Нателла, вернувшись, мужа ночью не искала, — Зинаида Александровна смущенно кашлянула. — Видите ли, потому-то я и затеяла этот поход в концерт… Нателла все последние дни была в крайне подавленном состоянии. Дело в том, что…

Но тут ее прервали. В кабинет без стука заглянул помощник дежурного — уже знакомый Кате молодой лейтенант.

— Марьяна Иванна, там, в изоляторе, за вами некий Папин до сих пор числится, — сообщил он громко и недовольно. — Так его ж в суд сегодня оформлять надо, срок продлять.

— Он за дежурным следователем числится, — отрезала Марьяна.

— За каким там дежурным? За вами.

— Закройте дверь.

— Чего закройте? Идите давайте, разбирайтесь — с дежурным там или не с дежурным, — вспылил лейтенант. — А то Тимофей Трофимыч грозился — выпустит этого Папина… Мамина, и вся недолга.

— Черт! Сами, что ли, не можете с дежурным следователем решить? — разозлилась Марьяна. — Сколько раз я просила исправить в журнале, что Папин не за мной числится!

— Не знаю, я не слыхал. Вы мне такого никогда не говорили, — напыжился лейтенант.

— Ухом надо слушать, а не другим местом, — Марьяна положила ручку, кивнула Кате — останься тут, торопливо извинилась и, оттолкнув с дороги лейтенанта, отправилась в изолятор разбираться с задержанным.

Лейтенант не последовал за ней. Как старой знакомой фамильярно подмигнул Кате:

— Ну, видали? Помчалась наша Мегера Иванна. Сейчас с Трофимыча пять шкур спустит, если его недосмотр, — он хихикнул. — Во характер, а? Это не женщина, тайфун. За это самое, за характер, ее и муж-то бросил. Между прочим, у нас работал раньше, в автоинспекции.

Он снова глуповато хихикнул и нырнул за дверь. В кабинете стало тихо.

— Да, — Зинаида Александровна покачала головой, — тоже работа у вас — не позавидуешь. И такие вот коллеги… А что, у следователя Киселевой — личная драма?

Катя молчала. Ей хотелось догнать лейтенанта — жаль, юркий был, верткий.

— Вот-вот, так и бывает, — Зинаида Александровна кивнула. — Но она же такая молодая, цветущая… И что, и дети остались?