Золотой телец - Евгений Сергеев

Переплетение жизненных ситуаций бывает самое необычное. Иногда думается, что происходит нечто потому, что просто не могло не произойти. Через 55 лет И.П Татаркин вновь, уже в Краснодаре, встретился со своим однополчанином — Героем Советского Союза С.А. Неустроевым, командиром 1-го батальона 756 стрелкового полка 150 стрелковой дивизии. Во многом благодаря помощи краевого совета ветеранов органов внутренних дел и внутренних войск и лично И.П. Татаркина удалось в 1997 году выпустить массовым тиражом в издательстве «Советская Кубань» книгу мемуаров С.А. Неустроева «Русский солдат: на пути к рейхстагу».

Разведчики именно его батальона М.А. Егоров и М.В. Кантария вошли в историю как солдаты, водрузившие Знамя Победы над рейхстагом.

Памятно ветерану и другое событие.

— Иван Петрович Татаркин и Дмитрий Николаевич Черняев — это люди, которым я очень благодарен, именно они, руководители ветеранской организации ГУВД, добились Указа Президента России о присвоении мне звания Героя Российской Федерации, — так сказал Георгий Георгиевич Быстрицкий в день, когда ему вручали Звезду Героя России. Г.Г. Быстрицкий за подвиги в годы Великой отечественной войны удостоен был многих боевых наград, в том числе и ордена Ленина. В 1945 году был представлен к званию Героя Советского Союза. Однако Золотая Звезда ему тогда вручена не была.

Георгий Георгиевич, человек по своей натуре очень скромный, после войны долгие годы честно и добросовестно работал в системе исправительных учреждений УВД Краснодарского края, затем вышел на пенсию, и только после настойчивых предложений товарищей по ветеранской организации согласился на поиск необходимых документов.

В течение нескольких лет совет ветеранов УВД вёл большую переписку с Министерством обороны, архивными учреждениями, органами государственной власти. Доказывали простую истину — подвиг русского солдата не должен быть забыт. И действительно удалось отыскать подлинные документы, в том числе и представление к присвоению старшему сержанту Г.Г. Быстрицкому, командиру орудийного расчёта, звания Героя Советского Союза, а затем — вновь настойчивые обращения и в МВД России, и в Министерство обороны, и в администрацию Президента.

31 декабря 1996 года Президентом России был подписан Указ, которым за подвиги в годы Великой Отечественной войны старшему лейтенанту внутренней службы в отставке Г.Г. Быстрицкому было присвоено звание Героя Российской Федерации.

За активную работу по развитию ветеранского движения, решение вопросов социальной защиты пенсионеров МВД РФ, членов семей сотрудников, погибших при исполнении служебного долга, а также военно-патриотическое воспитание молодёжи И.П. Татаркин в 1995 году награждён орденом Дружбы. Одному из первых в крае ему присвоено почётное звание «Заслуженный сотрудник органов внутренних дел Кубани».

В первом году нового века у Ивана Петровича два важных юбилея — 80 лет со дня рождения и 60 лет службы Родине в вооружённых силах и органах внутренних дел. И как не пожелать Ивану Петровичу долгих лет жизни, крепкого здоровья, семейного благополучия, успешного продолжения его столь общественно значимой работы по руководству краевой организации ветеранов органов внутренних дел и внутренних войск!

Михаила Семеновича Чирикова, ветерана МВД, молодые его коллеги не раз расспрашивали о боевой его юности, зная, что ему довелось принять участие в завершающем этапе Великой Отечественной войны — сражениях с японской армией. Он рассказывал об этом увлечённо, словно вновь переживая незабываемые дни. И вставали перед слушателями живые картины жарких боёв на сопках Маньчжурии…

— Наступательные операции наши начались в ночь с 8 на 9 августа 1945 года. Мы, молодые солдаты мотострелкового батальона 77-й танковой бригады 1-й Краснознамённой армии Дальневосточного фронта под командованием дважды Героя Советского Союза генерала армии Афанасия Павлантьевича Белобородова, рвались в бой. В наших сердцах — и гордость за великую свою страну, только что разгромившую покорителя всей Европы —гитлеровскую Германию, и желание отомстить японским самураям за погибших в начале века на этих же сопках русских воинов.

Буквально снеся передовые укрепления врага, наша танковая армада устремилась через город Мулин к городу Муданьцзяну, громя части Квантунской армии. Японцы, получившие суровые уроки от Красной армии в сражениях у озера Хасан и на реке Халхин-гол ещё в конце 30-х годов, о наступлении уже и не помышляли, не решились вступить в войну, даже когда немцы были под Сталинградом. Но к стратегической обороне готовились капитально, понимая, что столкновение неизбежно. Маньчжурия по своим природным условиям (горные хребты, покрытые старым лесом) значительно лучше приспособлена для обороны, чем для наступления. Крупные естественные преграды противник не преминул усилить искусственными, построив семнадцать укреплённых районов. Советское командование не случайно передислоцировало на Восток после победы над Германией лучшие гвардейские части, имеющие большой опыт наступательных операций. Хорошо изучив систему фортификаций японцев, которые «в лоб» не возьмёшь даже после залпов наших «Катюш», наши войска основной удар наносили между двумя мощными укрепрайонами — Мишаньским и Пограничненским, рассекая фронт 5-й японской армии вплоть до третьего оборонительного рубежа. На четвёртый день с начала операции наши танки были уже на подступах к Муданьцзяну.

Японские солдаты хорошо владели тактикой ближнего боя и дрались ожесточенно, почти не сдаваясь в плен. Меня поразила картина, открывшаяся после взятия небольшого населённого пункта: на опушке леса лежало десятка полтора вражеских солдат со вспоротыми животами — самураи сотворили ритуальное «харакири»… В боях за город впервые столкнулись мы и с русскими частями белогвардейского атамана Семёнова, впоследствии взятого в плен и казнённого по приговору международного трибунала. Его воины подготовлены были похуже, чем японские, но и они доставили нам немало хлопот.

Чудеса героизма проявляли воины нашей бригады. Командир роты В. Хрусталёв в огневой дуэли подбил пушку и несколько пулемётов. А когда к танку подобрались «камикадзе» с зарядами взрывчатки, он вместе с десантниками уничтожил их в рукопашном бою. Смело вступил в бой с японским бронепоездом, имевшим четыре тяжёлых орудия, экипаж танка старшего лейтенанта Смотрицкого. Герои погибли, но смогли нанести бронепоезду смертельные повреждения. Танк лейтенанта Лима-рёва атаковал противотанковую батарею и раздавил её, но подорвался на мине. Обожжёный, дважды раненный, лейтенант стойко оборонял танк от наползавших на него смертников, пока не подошло подкрепление.

За участие в этих боях и сохранение боевого знамени части в критический момент я также был отмечен командованием медалью «За боевые заслуги».

3 сентября 1945 года Япония подписала акт о безоговорочной капитуляции. Ну, а мне довелось ещё продолжить службу в армии до 1950 года.

— Но в основном жизнь Ваша связана с милицией, как это случилось?

— Отслужив в армии, я вернулся домой, в подмосковную Кубинку, где жила и моя семья, перебравшись сюда с Орловщины, моей родины, ещё задолго до войны. Здесь я учился в школе, здесь испытал трудности военной зимы 41-го года, когда немец подступал вплотную и нам пришлось даже эвакуироваться. Здесь я работал с 1942 года монтёром связи на телефонной станции. Помню, как нас, мальчишек, военкомат стал собирать ещё перед войной на военные сборы, обучать основам строевой и боевой подготовки. А в ноябре 1943 года, когда мне исполнилось 17 лет, я получил повестку в военкомат. Через месяц я был уже на Дальнем Востоке, где потом и попал автоматчиком в мотострелковый батальон 77-й танковой бригады. По возвращении из армии, при постановке на учёт в Звенигородском горкоме партии со мной беседовал первый секретарь горкома Парашин и предложил пойти на работу в милицию. Я, помнится, спросил: «Неужели после такой войны воруют?» Секретарь ответил: «Ещё как воруют… Война ведь лишь нормальных людей облагораживает, а вот мерзавцев развращает окончательно». Я согласился «сменить форму» и, пройдя положенную в таких случаях проверку, приступил к работе в паспортном столе Кубинского поселкового отделения милиции, начальником которого был в то время Василий Петрович Сигаев. Через четыре месяца мне было присвоено первичное специальное звание — младший лейтенант милиции.

В армии мне повезло: служа последние годы в Порт-Артуре, я закончил вечернюю среднюю школу, получил аттестат зрелости. Начав работу в милиции, я понимал, что знаний моих недостаточно. И в 1951 году поступил во Всесоюзный заочный юридический институт (ВЮЗИ). В нашем отделении милиции того времени образовательный уровень личного состава был крайне низкий. Большинство оперативников и участковых инспекторов имели четырёхклассное образование. Но все они прошли войну и добросовестно выполняли свой долг, по существу не имея нераскрытых преступлений. Я помогал своим коллегам грамотно оформлять документы, они же охотно делились со мной опытом оперативной работы.