Частица твоего сердца - Эмма Скотт

– Какой красивый кулон, Ронан! – воскликнула Ками. – Дай мне посмотреть.

Она тянула меня за руку, пока я не присел на корточки. А потом они с Лили по очереди рассмотрели кулон, что дала мне Шайло. Сделанный специально для меня.

– Он такой красивый!

– И заостренный. Где ты его взял?

– Его сделал для меня друг.

– Правда? Тогда он мне еще больше нравится! – воскликнула Лили. – А тебе?

«Черт».

– Я… мне очень нравится.

– Ладно, девочки, из-за нас Ронан может опоздать, – проговорила Марианн, и на лице ее снова отразилось беспокойство. – Твой дядя…

– Я с ним разберусь.

– Как? Он такого никогда не прощает. В прошлый раз мне с трудом удалось заплатить штраф за просрочку. И он предупредил, что, если подобное повторится, второго шанса может и не быть.

– Марианн. Я с ним разберусь.

Ее глаза наполнились слезами.

– Почему ты плачешь, мамочка? – спросила Ками.

– Потому что нечасто удается встретить истинную доброту, – проговорила она, даже не пытаясь сдерживаться. – Ты хороший парень, Ронан. И кулон этот просто прекрасен. Очевидно, ты дорог тому, кто его для тебя сделал. Очень.

В груди вспыхнула надежда, тепло и ярко, но затем так же быстро погасла. Несбыточные желания ни к чему меня не приведут.

– Спасибо, Ронан, – проговорила Марианн, ведя девочек к двери. – Огромное спасибо.

– Не стоит благодарности.

Девочки радостно помахали мне на прощание, и они ушли. А я направился в спальню. Приподняв незакрепленную половицу, я потянулся к спрятанному под ней маленькому металлическому ящику. У меня не было счета в банке, да и необходимости в нем тоже. Деньги у меня довольно редко задерживались надолго.

В коробке лежало чуть больше семисот долларов, накопленных на случайных подработках. Больше, чем у меня было за последнее время. Я отсчитал десять двадцаток, вскрыл конверт Марианн и положил к ее чеку наличные.

День тянулся медленно до самого урока истории. После трех дней отсутствия Шайло наконец появилась, но даже не взглянула в мою сторону. Со своего места в четырех рядах позади я насмотрелся на нее за нас обоих. Под глазами у Шайло залегли темные круги. Она нервно постукивала по полу обутой в босоножку ногой все время, пока Баскин рассказывал о холодной войне. Никакого оружия, лишь тишина и напряженность.

Когда урок закончился, я направился прямиком домой. Шагая по скользкому от дождя тротуару, я думал (надеялся), что каждая появлявшаяся на дороге машина окажется скрипучим, тарахтящим «Бьюиком», который вдруг замедлится позади меня.

Но он так и не проехал.

Я пришел домой, забрал оставшиеся чеки за аренду, оставленные в ящике для сообщений, сунул их в конверт из плотной бумаги и снова направился к выходу.

С тех пор как я приходил сюда в последний раз, комплекс «Блаффс» приобрел еще более дерьмовый вид. После дождливой зимы крыша была в плачевном состоянии, а дешевая темно-зеленая краска местами уже облупилась и свисала лохмотьями.

Я постучал в дядину дверь.

– Открыто.

Я вошел внутрь, мысленно готовясь к клаустрофобии при виде его заваленной квартиры.

Но все оказалось еще хуже.

В гостиной появился еще один маленький кофейный столик, на котором стояла складная кровать. К стене привалился новый матрас, все еще в пластиковой упаковке. Телевизор работал, и я задался вопросом, выключался ли он вообще когда-нибудь. Перед экраном расположился Нельсон. В воздухе висел аромат приготовленных в микроволновке равиоли.

Я кивнул на мебель.

– Откуда все это?

– Выселение жильцов, – пояснил Нельсон. На нем была заляпанная майка, трусы длиной почти до колен и черные носки, натянутые на бледные ноги, покрытые вздувшимися венами. – Но матрас новый. Я решил, что тебе это может пригодиться.

– Это для меня?

– У тебя ведь был день рождения, верно?

Мой день рождения был несколько недель назад. Обычно он приходил и уходил, ничем не отличаясь от остальных дней. Но в этом году Шайло подарила мне кулон, Холден – ботинки, а Миллер – песню. А теперь еще вместо дерьмового тюфяка я получил настоящую кровать.

«Может, мне удастся поспать».

– Как ты узнал? – спросил я.

– Мне звонила Алисия, твой социальный работник. Она взяла с меня обещание не забывать, но я все равно позабыл. Но ведь лучше поздно, чем никогда, верно? Она передавала тебе привет.

Алисия Маркес была одной из немногих, от кого за много лет я видел доброту. Ее забота о моем благополучии явно выходила за рамки служебных обязанностей. Даже после того, как мне исполнилось восемнадцать, она отыскала Нельсона.

Хотя подобное казалось бессмысленным.

Но прежде я об этом не задумывался. Я просто радовался возможности убраться, черт возьми, из Висконсина и жить с семьей. Алисия с восьми лет искала моих кровных родственников. И стоило мне выйти из-под надзора службы опеки, как на горизонте возник Нельсон…

Я вновь и вновь прокручивал в голове эту мысль, словно конверт в руках.

– Это арендная плата? – Нельсон протянул руку. Я вложил в нее конверт. – Какие-нибудь проблемы?

– Нет. Расскажи мне про штрафы за просрочку платежей.

Нахмурившись, он заглянул в конверт.

– Семьдесят пять долларов за первую неделю. Сто пятьдесят за следующую. Если подобное повторится, жильцы просто съезжают.

– А это не слишком сурово?

– Сурово? Таковы правила.

– И ты никогда не делал послаблений?

– А какого черта я должен их делать?

Я пожал плечами.

– Обстоятельства бывают разные. Иногда что-то случается.

– Это не мои проблемы. У меня свои обстоятельства. И чужие мне без надобности. – Он прищурился. – А в чем дело?

Не глядя на него, я снова пожал плечами.

Нельсон фыркнул и, поднявшись с кресла, поплелся на кухню. Выглядел он неважно. Кожа приобрела желтоватый оттенок, волосы казались тонкими и ломкими. Силу, что прежде угадывалась в его тучном теле и напоминала мне об отце, теперь полностью скрыл избыточный вес.

– Ты хорошо справляешься, – проговорил он и сунул голову в холодильник, так что я едва его расслышал. – Лучше, чем я ожидал.

– Спасибо.

– Продолжай в том же духе. И не делай поблажек лишь потому, что теперь ты знаешь жильцов. И их обстоятельства.

«Слишком поздно».

– А что у тебя? – поинтересовался я.

– А?

Я повысил голос:

– Как у тебя дела?

Он высунул голову из холодильника.

– А тебе-то что? – Нельсон возник из кухни с двумя бутылками пива. – Вот. – Он сунул одну мне и, чокаясь, стукнул по ней горлышком своей бутылки. – С днем рождения.

Мы выпили, и Нельсон тяжело опустился в кресло. Я сел в другое, крутя в руках бутылку. По телевизору показывали рекламу местного салона подержанных автомобилей.

Может, сказалась вчерашняя неудача с Шайло, ведь от меня вновь ускользнуло нечто хорошее. Или