Однажды в Америке - Хэрри Грей

— Жаль, здесь нет зеркала, — со смехом произнес Макс. — Тебе бы стоило взглянуть на себя, Башка.

На мне оставались лишь трусы, под резинку которых я засунул нож, и наплечная кобура с револьвером. По моему телу струйками стекал пот. Макс выглядел не лучше: кроме трусов и кобуры с револьвером на нем оставался его револьверчик с пружиной, укрепленный на правой руке. На коленях он держал пулемет. В половине первого мы перекусили, запивая гамбургеры теплым пивом, в которое я добавил виски. Макс предложил мне принести из холодильника несколько кубиков люда. Я спустился вниз и вытащил из холодильника поднос для льда. На нем лежал сплошной матовый куб, от которого невозможно было отделить ни кусочка. Я поискал вокруг, но не нашел ничего, чем можно было бы расколоть лед. Я подумал о своем ноже, но решил, что ну его к черту, этот лед, не буду я тупить лезвие из-за такой ерунды.

— Что, нету льда? — спросил Макс, когда я вернулся.

— Чертов поднос полностью обмерз. Мне нужно шило для льда, чтобы отколупнуть хоть кусочек.

— Ну и черт с ним, — проворчал Макс.

Нам надоели разговоры, и мы сидели молча, прижимаясь к окошку и хватая ртами относительно прохладный уличный воздух. Время тянулось так медленно, что мне начало казаться, что мы ждем уже несколько дней. Наконец, около двух часов дня, с шоссе на подъездную дорогу свернул старый «форд». Мы внимательно наблюдали за двумя неграми, вышедшими из машины. Один из них достал из кармана ключи, открыл дверь, и приехавшие вошли в здание. Через отверстия, просверленные в полу чердака, мы наблюдали за ними. Негры прошли в гардеробную и извлекли на свет ведра, веники и швабры.

— Тьфу! — в сердцах произнес Макс. — Они всего лишь уборщики!

— Какая, к черту, разница! Все равно хоть какое-то разнообразие.

Мы понаблюдали, как негры пылесосят ковер. Никогда бы не подумал, что можно с интересом следить за такой однообразной работой. Около четырех они кончили уборку, сложили свой инвентарь на место и, вернувшись в зал, начали играть в кости.

— Может, присоединимся к ним, а, Башка? — спросил Макс. Я посмотрел на него, пытаясь определить, шутит он или нет: от Макса можно было ожидать чего угодно. Негры играли до тех пор, пока один из них не проиграл все свои деньги, примерно три с половиной доллара. В шесть часов они закрыли казино на ключ и уехали.

Мы вновь перекусили и запили еду теплым коктейлем из пива и виски. Жара все усиливалась, и на чердаке было уже жарко, как в духовке. Даже после того, как село солнце, в нашей комнатушке наверху не стало прохладнее.

В восемь тридцать к казино подъехали сразу два автомобиля, и из них выгрузились десять крепких ребят, одетых в форменную одежду.

— Охрана, — напряженно прошептал Макс.

Мы внимательно следили за ними. Вероятно, ключей у них не было. Во всяком случае, никто из них не вошел в казино. Все они разбрелись вокруг здания и заняли посты снаружи. Макс решил размяться. Немного по-боксировав с тенью, он сказал с явным облегчением:

— Уже скоро мы наконец-то немного поработаем.

Около девяти у входа затормозили два мощных восьмицилиндровых «крайслера». Из каждого вышли по пять человек с револьверами в набедренных кобурах. Двое из них несли небольшие, похожие на докторские, саквояжи.

— А вот, похоже, и денежки пожаловали, — прошептал Макс. Один из людей открыл дверь, и все десять вошли в казино. Мы прильнули к отверстиям в полу и начали наблюдать за подготовкой оборудования к игре. Саквояжи поставили на столе в комнате кассира, и он проворно начал пересчитывать деньги и раскладывать их по ящичкам кассы.

— Эй, Макс, — прошептал я, — похоже, что здесь не меньше ста тысяч.

Макс кивнул в ответ.

Было слышно, как по засыпанной гравием дороге к казино подъезжают еще какие-то машины. Я вернулся к окошку. В казино заходили мужчины, одетые в вечерние костюмы. В одном из них я узнал крупье с рулетки, остальные также были работниками казино. Одни являлись обслуживающим персоналом, а другие — подсадными.

Глава 27

Я наблюдал за помещением кассира. Около десяти там появился высокий грузный человек, который достал из кармана фонарик и двинулся вверх по лестнице. Я позвал Макса и, сжав руке свой нож, спросил:

— Перерезать ему горло, чтобы не поднял шума?

— Не надо, Башка. Я сам займусь парнем. Мне хочется с ним поговорить.

В руке Макс держал что-то белое. Я пригляделся и понял, что он держит свою скомканную рубашку. Толстяк, пыхтя, поднялся на площадку перед дверью. Когда он шагнул за порог, его фонарик мигнул и тут же погас. Толстяк нагнулся, чтобы для восстановления контакта постучать фонариком по полу, и в ту же секунду Макс бросился на него со спины и, обхватив одной рукой за горло, другой начал запихивать ему в рот рубашку. Толстяк обмяк, и Максу пришлось подхватить его, чтобы он не грохнулся на пол. Я взглянул ему в лицо. Глаза человека были закрыты.

— Он вырубился, — прошептал я.

Мы отнесли толстяка в комнатушку и осторожно положили на пол. Я проверил, что делается в комнате у кассира, и, вернувшись, сообщил Максу:

— Они ничего не слышали. Все спокойно.

Макс вытащил кляп, я влил в приоткрытый рот человека немного виски и легонько похлопал его по щекам. Мы направили свет фонарика ему в лицо. Он начал приходить в себя. Его ресницы затрепетали, и он хрипло прошептал:

— Мои таблетки.

Он нащупал карман жилета, достал из него маленькую плоскую коробочку и положил на язык таблетку. Жестом он попросил дать ему чем-нибудь запить таблетку, проглотил ее, а затем начал растирать грудь рукой. Его вначале мертвенно-бледное лицо постепенно приобрело более естественный оттенок.

— Я в плохой форме, — слабо пробормотал он.

— Не вздумай поднимать шума, урод, — прошипел ему в ухо Макс. — Делай только то, что мы скажем, или мы тебя прикончим.

Он затрясся и окинул нас испуганным взглядом. Думаю, что в тот момент мы вполне походили на двух призраков, явившихся из глубин ада. Он снова чуть не потерял сознание. Я легонько похлопал его по щекам:

— Спокойно. Спокойно. Очнись. Мы тебя не тронем.

Я дал ему отхлебнуть виски.

— Как теперь себя чувствуешь? — спросил Макс.

— Немного лучше, — ответил толстяк и сел, не сводя с нас глаз.

— Чем ты занимаешься? — продолжил Макс. — Зачем ты сюда пришел?

— Я управляю вот этим, — ответил толстяк и трясущейся рукой показал на расположенные на полу тумблеры.

— Кто-нибудь приходит, чтобы помогать или заменять тебя?

Толстяк не ответил. То ли он был испуган до потери голоса, то ли просто тянул время. Мы не могли рисковать. Мы уже вступили в игру. Я должен был быть уверен, что он боится до тошноты и будет повиноваться по первому требованию. Я прижал острие ножа к его груди и прошипел:

— Если ты не поумнеешь, ублюдок, я вырежу твое сердце.

Он попытался что-то сказать, но не смог. Тогда он облизал губы и просипел:

— Я буду сотрудничать. Что я еще могу поделать?

— Отвечай, — прошептал Макс, — сюда может прийти еще кто-нибудь, кто работает с тобой?

— Никто, если я не нажму вон на ту кнопку. — Все еще трясясь, толстяк указал на кнопку, расположенную чуть в стороне от нарисованного колеса.

— Одно неверное движение, и ты покойник, — свирепо прошептал Макс.

— С помощью вот этого, — добавил я, прижимая лезвие ножа к его горлу.

— Я сделаю все, что вы скажете, — ответил он. — Отлично, и смотри, не ошибись, — произнес Макс. Я посмотрел вниз через отверстие. Публика уже начала прибывать, кое-где за карточными столами начиналась игра. Около рулетки стояла компания из четырех человек, которые, судя по всему, были не прочь испытать судьбу. Я взглянул на часы. Половина одиннадцатого. Вскоре к рулетке подошли еще несколько человек, игра вот-вот должна была начаться. Макс щелкнул пальцами и, показывая на пол, спросил:

— Двое мужчин справа и женщина за ними — подсадные?

— И еще вон тот, широкоплечий с усами, возле самого стола, — ответил толстяк.

— Значит, четверо подсадных на рулетку? Что должно быть потом?

Толстяк затараторил, глотая слова:

— Я слежу, кто из них сделает наибольшую ставку, и организую выигрыш этому номеру.

— Хорошо, — произнес Макс. — Действуй, как обычно.

Пока толстяк щелкал своими тумблерами, мы расспросили его, как работает это устройство. Все было просто. Провода от тумблеров шли по стене, затем под полом игрального зала и через ножку заходили в стол с рулеткой. Толстяку оставалось только щелкнуть нужным тумблером. Он мог сделать выигрышным любой из номеров. Оставив толстяка наедине с Максом, я обошел чердак, разглядывая зал внизу через разные отверстия. Народу было уже полным-полно. Я вернулся обратно и посмотрел на часы. Без пятнадцати одиннадцать. Я был на взводе и чувствовал себя, словно профессионал, который после многомесячных тренировок жаждет вырваться на ринг, чтобы кого-нибудь там угробить. Макс нашел свои брюки и, достав из кармана сигару, протянул ее мне с улыбкой.