Консул - Валерий Большаков

Придворные выстроились вдоль трех стен – строго по рангу. Евнухи в длинных халатах чиновников соседствовали с евнухами в военных чинах – одетыми в парчу с фиолетовым подбоем, в черные доспехи на красных шнурах и отделанные золотом шлемы.

Тут же стояли и наложницы всех разрядов – они разглаживали рукава, поправляли украшения друг на друге, помещали под правильным углом мешочки с благовониями, прикрепленные к поясу.

Контуберний поместился неподалеку от этих красавиц с выщипанными и нарисованными бровями, жирноватых, белотелых, томно обмахивающихся веерами.

Эдик несильно пихнул в бок Лобанова, подбородком указывая на толпу, что стояла напротив. Сергий глянул и сразу узнал Орода. Лже-гьялпо стоял рядом с послами и приживалами – всякого рода князьками и царьками, подчинившими свои народы и племена власти императора Поднебесной.

– Никак мы не расстанемся, – шепнул Чанба.

– Да уж…

Тут распорядитель в белом халате прокричал что-то, и Лю Ху негромко перевел:

– Государь намеревается покинуть Зал Проникающего Света!

По рядам женщин и евнухов, пытавшихся хранить неподвижность, прокатилась волна нервных подергиваний. Многие тихо застонали, одна девушка упала в обморок, другая разрыдалась.

Неожиданно музыканты, застывшие в позах сидящих будд, ударили по бронзовым колокольчикам и звучащим камням. Боковые двери раздвинулись. Два служителя в парчовых одеяниях на желтой подкладке, удерживая створки двузубцами из позолоченного дерева, так и замерли.

Общий вздох пронесся по залу. Порог переступили слуги с горящими курильницами для благовоний и встали по обе стороны трона.

Прошло минут пять – вошли два евнуха с круглыми веерами на длинных ручках, знаками императорского достоинства. Так слуги Самого и появлялись – парами, пока тишину не разорвал пронзительный вопль. Лю Ху прошептал, сбиваясь на каждом слове:

– Божественный Сын Неба великой династии Хань!

Все упали на колени. Сергий опустился сам и проследил, чтобы все преторианцы исполнили ритуал малого поклона. В полнейшей тишине было слышно лишь шуршание атласа и шарканье шелковых подошв по ковру.

По команде распорядителя все встали, прежде чем вновь пасть на колени и приступить к выполнению большого поклона.

– Десять тысяч лет здоровья императору! – разнеслись голоса. – Десять тысяч лет здоровья императору!

Наконец Сергий поднял голову и увидел человека, занявшего трон – щуплого, затянутого в желтый халат, расшитый четверкой красных драконов с пятью когтями. Голову Сына Неба венчал венец из двенадцати рядов нефритовых шариков, а в руке он держал жуи – жезл из того же нефрита, камня, ханьцами просто обожествляемого.

Распорядитель объявил протяжным голосом, а Го Шу тут же выдал перевод:

– Цзепе Сичун Зампо, гьялпо царства Лха-ла и повелитель Долины Семи счастливых драгоценностей!

Ород вышел, сгибая колени. Не выдержал, пал и на карачках подполз к трону, громко проговаривая традиционную формулу подчинения. Губы императора Ань-ди шевельнулись в довольной усмешке. Ород глянул в толпу, и двое его головорезов быстренько поднесли подарок Сыну Неба – драгоценные доспехи из нефрита.

По залу пронесся выдох изумления. Разумеется, сражаться в таком доспехе было бы глупостью, да никто в них и не сражался – в нефритовые латы облачали покойника, если желали ему прямой дороги в рай.

Глаза Ань-ди заблестели, и он вымолвил пару любезностей. Ород, сгибаясь в нижайшем поклоне, скрылся в толпе.

– Всё, – прошептал И Ван. – Ород принят и обласкан.

Распорядитель опять что-то прокричал, Го Шу начал переводить:

– Великие мастера из далекой страны Дацинь… Ох! Это же нас! То есть вас…

Преторианцы вышли на середину зала и поклонились императору. Рядышком замер Го Шу. Даос в красках описал труд дальнего пути и преодоленные опасности, превознося до небес искусство римских циркачей.

Движением жуи император прервал Го Шу, наклонил голову, приветствуя гостей – неслыханная благосклонность! – и сказал пару слов.

Не выходя из низкого поклона, даос обратился к Сергию:

– Сын Неба изволит объявить начало представления!

– Прямо здесь? – приподнял брови Лобанов.

– Да!

– Ладно… Эдик, Гефестай, ваш выход.

– Оп-ля! – воскликнул Чанба, разбегаясь и делая сальто.

Гефестай скинул халат и отжался на руках. Сделал стойку, потом убрал одну руку.

Эдик между тем запалил в треножнике приготовленные факелы, и начал ими жонглировать. Перекидав их сыну Ярная, внук Могамчери стал подкидывать и ловить бронзовые жезлы – напрягшийся император подергивал жуи, будто собираясь подбросить скипетр.

Потешив толпу, парочка уступила место Искандеру. Начался иллюзион. После простых номеров – для разогрева – Тиндарид приказал поставить посреди зала два крепких стола, и вдвоем с Сергием возложил на них лакированный ящик – Вэньмо расстарался, отыскал в дворцовых запасниках. Вызвав Тзану, Искандер предложил девушке занять место внутри.

Сарматка легла в короб. Зловеще улыбаясь, Искандер сунул в щель посередине ящика позванивавшую медную пластину, и надавил на нее, словно передавливая тело Тзаны, перерубая его. «Расчленение» ему удалось..

В толпе кто-то вскрикнул, двое наложниц потеряли сознание. Когда же Тиндарид раздвинул половинки располовиненного ящика, и все увидели просвет, придворные подняли ропот.

Не дожидаясь, пока его схватят за убийство, Александрос вновь совместил две части ящика. В полнейшей тишине он покрыл короб блестящей тканью и громко воскликнул по-русски:

– Квадрат гипотенузы равен сумме квадратов катетов!

Тзана откинула ткань и покинула ящик, живая и здоровая. Этот простенький фокус произвел на ханьцев неизгладимое впечатление – половина придворных была в восторге, половина – в ужасе.

Внезапно Ород вышел из толпы и пронзительно закричал:

– Гуй! Гуй![45]

Толпа заволновалась, не зная, за кого принимать артистов – за смертных или за демонов. Ань-ди сжался на троне, и Сергий решил исправить положение.

Набрав полный рот горючки, он поднял факел и выдул столб пламени. Придворные закричали, но Го Шу вопил еще громче, доказывая, что злые демоны и огонь несовместимы, следовательно, императору представили живых людей. Толпа подуспокоилась. Чтобы закрепить успех, Сергий еще разок изобразил огнемет. И раскланялся.

Ань-ди подозвал распорядителя. Тот просеменил к трону, падая на четвереньки. Император выразил ему свое удовольствие и покинул трон. Все рухнули на колени, провожая Сына Неба.

Распорядитель приблизился к преторианцам и через посредничество Го Шу сообщил, что государь остался доволен и вознаграждает каждого мерой жемчуга, отрезами шелка и золотым слитком.