Консул - Валерий Большаков

– Плохо, что без оружия, – сказал Тиндарид.

Лобанов только хмыкнул.

– Кто бы тебя пустил с оружием в обитель Сына Неба? – сказал он.

– Да я понимаю…

– А я стал куда лучше понимать наших философов…

– Да ну?

– Правда. Как они только терпели мои ксенофобские выходки, стыдно даже… Тут Восток, вот пусть и остается Востоком. Мерзостей здесь не больше, чем на Западе, хотя и не меньше, зато тут все свое, исконное. Рим срисовал свои колоннады у греков, а те позаимствовали культуру у Египта. А здесь…

– Ну, буддизм сюда пришел из Индии…

– Так то вера. Религия, она как поветрие, передается от человека к человеку…

Сергий на цыпочках вошел в шестиугольную комнату. Окон тут не было: свет дня сочился сквозь множество отверстий в форме пятилепестковых цветочных венчиков, прорезавших деревянные стены. Пробравшись между обтянутыми прозрачной тканью ширмами и раздвижными дверями, принцип снова вышел в галерею. С одной ее стороны были разбиты клумбы с ирисами, по другую отливал зеленью лотосовый пруд.

– Давай бегом, – предложил Сергий, – пока никто не видит.

– Давай! – согласился Искандер.

Друзья побежали, бесшумно скользя в шелковых туфлях. Стены у галереи были не сплошными, просто между резными столбами, поддерживающими крышу, тянулась ажурная оградка, не скрывающая пейзаж вокруг, в котором деревья и камни, ручейки и цветы – всё занимало свои места согласно строжайшим канонам. Правда, любоваться видами у Сергия времени не было. Он решал иную проблему – как достичь поставленной цели и при этом не попасться. Повсюду можно было видеть стражников – у каждого волосы стянуты платком, бронзовый доспех, широкие алые штаны, колчан на спине и меч дао на поясе. Воины хорошо вписывались в парковый ансамбль, не выбиваясь из общего колорита.

– Глянь, Сергей, – подал голос Тиндарид, – не тот ли это храм?

Лобанов пригляделся.

– Кажись, тот…

Священное здание покоилось на квадратном возвышении и представляло из себя пагоду – сложное переплетение стропил и балок, окрашенных золотым порошком, удерживало четыре яруса с крышами, выстланными сине-зеленой лакированной черепицей.

Сергий, крадучись, проник внутрь храма. Лестница наверх обнаружилась за толстыми деревянными колоннами и вывела «разведчиков» на второй этаж, такой же пустынный, как и первый. Двенадцать окон со всех сторон заливали пространство рассеянным светом, и лишь одно пятно чернело на сем лучезарном фоне – вход в коридор.

– За мной…

Лобанов миновал коридор, дойдя до двери, крепкой и основательной, запертой на два засова. За дверью обнаружился широкий балкон с точеными балясинами, он выходил в небольшой дворик, огороженный высокими каменными стенами. В стене напротив балкона были прорезаны двери, ведущие в приземистое, мощное здание с наклонными стенами. Это и была тюрьма.

Но Сергий не глядел в ту сторону, он жадно рассматривал троих мужчин, сгорбившихся под весом колодок. Среднего он узнал сразу – это был консул Публий Дасумий Рустик, хотя на свой бюст, выставленный в курии, он был вовсе не похож. Вместо упругой короткой стрижки – неопрятные лохмы, гладко выбритый упрямый подбородок скрыт бородою. Но этот гордый нос, этот чеканный профиль не могли скрыть никакие напасти.

– Живой… – выдохнул Искандер.

Сергий лишь кивнул, не отрывая взгляда от тюремщика, лениво бродящего по двору. Дождавшись, пока тот откроет дверь и окликнет кого-то внутри, Лобанов поднял руку и громко сказал:

– Сальве!

Надо было видеть, как вскинулись все трое, какой безумной надеждой вспыхнули их глаза! Бороды зашевелились, расползаясь улыбками, а колодки будто утратили вес под распрямившимися плечами.

Тюремщик стал оборачиваться на странный звук, и Сергий мгновенно присел, прячась за балюстрадой.

– Уходим! – шепнул Тиндарид.

– Да…

Уже покинув храм, топая по крытому переходу, Лобанов сказал задумчиво:

– Как же нам их оттуда достать? Сбросить лестницу? Не годится. Быстро подняться с колодкой на шее просто не получится…

– Вообще не получится. И как быть с тюремщиком?

– Помашем ему ручкой… Нет, надо нам сначала спуститься туда, прибить вертухая, освободить наших, а уже потом – наверх…

– Это даже не полдела, – вздохнул Тиндарид, – всего лишь четверть. Надо будет выбраться из дворца, а как?

– По реке?

– Годится как вариант. А потом?

– Одно я знаю точно – уже проделанный путь для нас закрыт. Как только ханьцы опомнятся и бросятся за нами в погоню, они пошлют сигнал. Видел башни на Чанчэн? Флажками и факелами ханьцы передадут весть о нас, и через сутки о побеге и похищении будут знать в Шачжоу. И тамошним начальникам останется не спеша организовать наш арест. А сил, чтобы перекрыть коридор Хэси, у них предостаточно.

– Ну и хорошо! Значит, обратно двинем по морю. Надоела мне эта скачка…

– Предпочитаешь качку?

– А что? Совершим морской круиз. В Кантоне[43] сейчас полно арабских кораблей, напросимся к ним пассажирами. А если будут против – захватим!

– Как говорит Эдик, поддерживаю и одобряю…

Поздно вечером контуберний разошелся по спальным местам. Сергий с Тзаной устроились на огромной кровати, занавешенной воздушной тканью. Сквозняк из открытого окна колыхал занавески, донося незнакомые запахи и крики ночных птиц. В императорском саду горело множество фонариков, и их отсветы переливались на занавеси струйчатым муаром.

– Ты почему не спишь? – прошептала Тзана.

– Неспокойно мне, – признался Лобанов. – Чувствую себя словно в ловушке. Весь этот дворец – ловушка. Весь этот город – западня. Вся страна! И попробуй теперь вырвись отсюда…

– Ты сможешь, я знаю. Обними меня. Крепче!

Скоро Сергий растерял тревоги, касаясь теплого, душистого, шелковистого, упругого… А после всего крепко заснул.

Тзана лежала рядом, смутно улыбаясь, а потом осторожно прижалась к его спине и закрыла глаза.

Ранним утром, в час дракона,[44] преторианцы стали готовиться к аудиенции. Вэньмо загоняли – евнух бегал по всему дворцу, отыскивая подходящий реквизит. К радости Сергия, Го Шу через императорского алхимика достал скляночку с горючей жидкостью – будет что выдувать! Эдик тоже возрадовался – ему вернули набор кинжалов-пугио.

И вот пробил час змеи. Весь контуберний организованно пошагал к Цяньданю – главному строению Южного дворца. На входе их обыскала стража. Главный стражник зловеще оскалился, углядев пугио, но Вэньмо шепнул ему пару слов. Стражи потребовали заменить кинжалы жезлами, и лишь затем, с великим сомнением, пропустили «циркачей» в Передний – тронный – зал. Это было обширное помещение, по периметру обставленное черными лакированными колоннами, капители которых изображали священных животных – золотые драконы перемежались красными фениксами. Сквозь сложные переплеты окон сочились лучи солнца и падали на черные блестящие плиты пола. У свободной стены стоял трон, поблизости, на алом ковре с вытканными золотой нитью драконами, в бронзовых треножниках горело сандаловое дерево.