Исповедь любовницы Сталина - Леонард Гендлин

— Молодец, товарищ Берия! — выпалил Сталин. — Ты лихо сработал и честно заработал орден.

— Я — рядовой солдат партии, — скромно сказал Л. П.

И. В. злобно посмотрел на бледные, потухшие лица своих приближенных. Вожди поняли, что Берия клином выбивает инициативу из рук карлика-наркома. Сталин подошел к Л. П.:

— Огромное тебе спасибо! Пытайте подлецов, бейте ногами в живот, обливайте кипятком, иголками ковыряйте их поганое тело. — И. В. закурил трубку, пуская кольца дыма. — Ты Каминского, наркома здравоохранения, помнишь?

— Как не помнить этого негодяя, — буркнул Берия.

— Хрущев переслал нам его письмо. Каминский пишет, что ты работал на мусаватистскую разведку.

Ежов оживился. Берия спокойно ответил:

— Вы этому верите?

— Товарищ Ежов, поступайте с Каминским по своему усмотрению. Когда он был секретарем Московского областного комитета партии, за ним замечались некоторые шатания.

Берия благодарно посмотрел на Сталина.

— Сегодня вечером доставьте сюда Паукера и суку Полину Сергеевну. Мы примем участие в допросе, все должны присутствовать, — проговорил И. В.

Из оцепленной дачи никого не выпускали, даже на крыше особняка находились вооруженные солдаты. Обедала у себя. В семь часов вечера позвонил Маленков, он предложил спуститься в гостиную. Конвоиры ввели изуродованного Паукера. Из-за выбитых зубов ему трудно было говорить.

— Зачем, сволочь, хотел меня убить? — наливаясь кровью, крикнул разъяренный Сталин.

— Клянусь дочерью, я оклеветан, вас неправильно информировали. Берия и Ежов дали мне партийное слово, если сознаюсь, буду жить. Посмотрите, что со мной сделали большевики-ленинцы? Товарищ Сталин, вас окружают мерзкие подлецы. Клянусь, я не собирался вас убивать. Я не для этого остался в России и не вернулся в родной Будапешт.

— Разрешите заткнуть ему пасть? — прорычал хроменький Ежов.

Привели Полину Сергеевну. Как она изменилась за один сутки!

— Говори, стерва, кто тебя завербовал? — прошипел И. В.

Слабая женщина не сумела выдержать сверления здоровых зубов, зверских побоев, прижигания, она оклеветала себя и многих ни в чем не повинных людей. Опустившись на колени, П. С. тихо уставилась на Сталина:

— В Москве, когда я была в отпуске, Паукер познакомил меня с Зиновьевым и Пятаковым. Связь с князьями Эмухвари я поддерживала через их друга повара Немчинова. Это он сообщил ваш маршрут.

— Скажи, какую смерть ты заслужила? — шепотом спросил Сталин несчастную женщину.

— Пощадите! У меня дети, умоляю, будьте отцом родным! Разве я вас плохо принимала?

Она подползла ко мне, стала целовать ноги, колени:

— В. А., почему вы молчите? Заклинаю вас господом, вмешайтесь в мою судьбу!

— Прекратите ломать комедию! Паукер! — рявкнул Сталин. — Ты узнал эту проклятую бабу?

— Да, — покорно ответил Карл Викторович.

— Она выдала тебя, раскрыла твои конспиративные связи. Я не вправе обижаться на П. С., она — жертва гнусного шантажа. Паукер, проститутка несчастная, возьми плетку у товарища Ежова и стегай эту ведьму, если хочешь остаться в живых.

Еще совсем недавно эту самую плетку я видела в руках Ягоды. По наследству она перешла к Ежову.

— Ваше приказание я не сумею выполнить. Женщин я никогда не бил.

— Встаньте Троеверова, — ласково произнес И. В. — на сей раз вам крупно повезло. Рыцарь оказался истинным джентльменом, вам придется поменяться ролями. Стегайте плеткой гражданина Паукера, бейте его в самые уязвимые места, после хорошей работы мы решим, что с вами делать.

Женщина покачала головой:

— Как я могу поднять руку на такого человека.

Разозлившись, Сталин подозвал Ежова и Берия.

— Молодые люди, вот плетка, по очереди стегайте обоих. Устанете — на помощь придет Маленков, а то он слишком быстро покрылся жиром. Только что я получил коллективную записку: товарищи Молотов, Каганович, Жданов рвутся в бой, они тоже хотят попробовать свои силы.

Паукер без единого крика перенес нечеловеческие истязания. Он хрипел. После первых ударов Троеверова надолго потеряла сознание.

— Притворяется, курва! Вылейте на нее ведро холодной воды и подожгите на голове волосы.

Берия просительно:

— И. В., сделайте доброе дело, отдайте мне эту парочку, мы им высверлим зубки. Как миленькие заговорят, мы не все еще узнали.

— Они ваши, делайте с ними, что хотите.

Не простившись, Сталин уехал на другую дачу.

Сжалившись, Поскребышев ночью увез меня в Москву. Мы заняли двухместное купе международного вагона. Заснуть я не могла, А. Н. тоже не спал. Я спросила могущественного секретаря:

— Вы верите во все эти бесконечные заговоры, покушения, убийства?

— Верочка, я. за вас очень боюсь! В наше время нельзя думать и рассуждать. Ежов — конченный человек. Борьба не бывает без жертв, цель оправдывает средства.

В Харькове нас ждала телеграмма: «Поскребышеву и Давыдовой немедленно вернуться в Сочи. Сталин».

Начальник дороги предоставил в наше распоряжение салон-вагон. Он обещал проследить за его прохождением.

Увидев меня, И. В. страшно обрадовался:

— Отдыхать поехала с И. В., а убежала с его секретарем? Так поступать некрасиво!

Как видно, покушение на его двойника на Сталина не подействовало.

— К предателям будем относиться еще жестче. Под пытками сознается любой. Врагов еще много, всех не переловишь.

На военном самолете прилетели Ворошилов, Хрущев, Андреев, Шкирятов. Почти все Политбюро было в сборе. За ужином начался излюбленный разговор. Хрущев сообщил об аресте Каминского.

— Не будет оговаривать порядочных людей, сеять раздор в партии, — проговорил, пыхтя трубкой, Сталин. — Он к Троцкому благоволил.

Каганович, захлебываясь:

— У него интересная дочь, работает в секретариате Вышинского.

И. В., смеясь:

— Сколько абортов она сделала от этого борова?

Общество заржало утробным смехом.

— Жена Каминского часто бывает в гостях у Бухарина, — сказал Молотов, — она дружит с его женой Лариной, совсем молодая и тоже пикантная дамочка.

Сталин хитро подмигнул:

— По дамским вопросам у нас имеется крупный специалист-аналитик Николай Иванович Ежов. Ему и поручим прощупать будущую вдовушку, а нашей Сарочке — Лазарю Моисеевичу достанется понравившаяся дочка. Ты, Сарочка, смотри, греши осторожно, старуха узнает — голову и яйца оторвет!

На имя Сталина пришло сообщение, что после ареста мужа жена Каминского повесилась на крючке в уборной. В письменном столе бывшего народного комиссара здравоохранения нашли запечатанный конверт — письмо на 15 сгр., адресованное членам Политбюро. Имущество Каминских конфисковали, дочь выслали в Ахтырский край с пометкой в паспорте «бессрочно».

Маленков обратился к И. В.:

— Товарищ Сталин, разрешите мне уйти из аппарата ЦК ВКП(б). Я хочу работать по специальности, имеется вакансия на заводе «Красный пролетарий», должность зам. главного инженера.

— Что, пузатый, обиделся? Окунулся в грязную воду, а выйти собираешься чистеньким да еще в галстучке? Не выйдет! Вы бейте проклятых врагов, расстреливайте, а я соглядатаем буду! Ишь какой хитрый! Мы глупее тебя, ирод вшивый? — Сталин взорвался. — Советую больше не поднимать этот вопрос, заикнешься — пеняй на себя, будешь лежать в одной могиле с Зиновьевым. Зарплату в три раза больше любого наркома получаешь, паек правительственный на дом доставляют, дача дармовая, две персональные машины, жена на откуп технический вуз получила! А что девки тебя не жалуют — на то не моя вина! Баба требуется, — скажи Ежову, Н. И. моментально организует, он даже вызвал на соцсоревнование дедушку Калинина и маршала Буденного!

Раздался громовый смех. Когда вошел Берия, голоса смолкли.

— Как дела? — спросил Сталин.

— Ночью Паукер убежал из внутренней тюрьмы.

— Если не поймаешь — ответишь собственной шкурой. Сам из твоей поганой кожи буду веревки вить.

Радостно-возбужденный Ежов:

— Вот что значит самовлюбленность и переоценка возможностей. Берия уничтожающим взглядом посмотрел на мальчика-наркома.

— Вы же со слезами умоляли отдать вам гражданина Паукера! — проговорил И. В.

— Л. П., — тихо сказал Ежов, — бездарные помощники, занимающиеся отсебятиной, нам не нужны. В следующий раз не будете вмешиваться не в свое дело. Советую навести порядок в Грузинской республике, которой вы еще руководите.

И. В. внимательно следил за словесным поединком недругов.

— Заткнись, крысиная морда, а то живым отсюда не выйдешь! — изрыгнул Берия.

Хрущев примирительно:

— Товарищи, как вам не стыдно, вы же не маленькие дети!

Ежов захромал в диспетчерскую давать указания относительно поимки Паукера.

Сталин устало:

— Иди, Берия, ты нам больше не нужен. Даю один день. С плохими новостями не приходи.