Испания для королей - Виктория Холт

– Не убирай ее слишком далеко, – попросила она.

Беатрис поняла, что супруги желают поговорить о чем-то, не предназначенном для ее ушей. Взяв шкатулку, она собрала свою работу, сделала реверанс и вышла из комнаты.

Боабдил ехал на битву с христианской армией.

Мули Абул Хасан и его брат Эль Загал сейчас тоже воевали – и тоже против христиан. Атаковав их позиции возле Гибралтара, они добились там некоторых успехов. Несущественных, как утверждали в столице.

В то же время на периферии Гранады были и другие мнения. «Допустим, Абул Хасан и впрямь постарел, – поговаривали там, – но вместе со своим братом он все еще может одерживать победы. Уж не совершили ли мы ошибку, отвернувшись от нашего прежнего султана?»

– Мусульмане, поддержите в этот час вашего нового правителя, храброго Боабдила! – взывала Зорая. – Дайте ему возможность доказать, что в бою с ним не сравнится ни Абул Хасан, ни его брат Эль Загал.

И вот Боабдил ехал впереди арабской армии, навстречу христианам. В успехе он не сомневался. За плечами у него развевалась алая шелковая мантия, перед ним на белом жеребце лихо гарцевал знаменосец с новым мавританским флагом, и сам он, облаченный в стальные доспехи, производил самое выгодное впечатление на провожавших его горожан.

По дороге его всюду встречали ликующими криками, и они еще звучали в его ушах, когда войско наконец пересекло границу с Кордовой.

С христианами его армия сошлась на живописном берегу реки Хениль. Битва началась сразу же и с каждой минутой становилась все яростней.

Боабдил не был рожден воином. Он мечтал о мирной, спокойной жизни – если бы не его неуемная мать, он бы никогда не оказался в такой ситуации, какая сложилась вокруг него в этот день. Его нерешительность передавалась всем солдатам и командирам арабского войска. Христиане же, напротив, были настроены решительно.

Через несколько часов кровопролитного сражения мавры сначала дрогнули, а затем обратились в паническое бегство. Боабдил, наблюдавший за битвой с высокого холма над рекой, увидел, что его войска отрезаны от него. Осознав весь ужас случившегося, он стал искать какое-нибудь укрытие, чтобы избежать смерти или, что гораздо хуже, позорного пленения.

Вода в реке за ночь поднялась, перейти ее вброд было невозможно. Поэтому он спешился, отбежал от своей приметной белой лошади и спрятался в кустах, тянувшихся вдоль берега.

Через некоторое время мимо этого места проходили солдаты. Они увидели ярко-красное пятно в зарослях, при ближайшем рассмотрении оказавшееся плащом скрывавшегося от них человека.

Боабдил встал во весь рост, вытащил из-за пояса кривой меч и приготовился к смертельной схватке с врагом. Намерениям его, однако, было не суждено осуществиться. Кастилец Мартин Гуртадо, первым увидевший незнакомца, быстро распознал в нем знатного арабского военачальника и позвал на помощь своих товарищей, после чего Боабдила окружили.

Против пик и алебард кривой меч был бесполезен. Уразумев всю безвыходность своего положения, Боабдил в отчаянии крикнул:

– Я Боабдил, султан Гранады!

В рядах кастильцев произошло замешательство. Ценность захваченной ими добычи превосходила самые смелые их ожидания.

Затем Мартин Гуртадо поднял руку.

– Друзья мои, ваши пики нам больше не понадобятся! – воскликнул он. – Мы отведем нашего пленника к Его Величеству королю Фердинанду. Клянусь, каждый из вас получит достойную награду!

Остальные согласились. Им не хотелось отказываться от шелкового плаща, ятагана с позолоченной рукоятью и стальных доспехов, однако у них были все основания верить обещаниям Мартина Гуртадо.

Вскоре связанный Боабдил был доставлен в шатер Фердинанда.

Известие о смерти короля Людовика застало Изабеллу в приграничном городке Логроньо.

Отпустив гонца, Изабелла упала на колени и подняла руки к распятию. Она благодарила Бога за своевременное вмешательство в людские дела.

Король Франции, как ей сказали, перед смертью выражал величайшие опасения за свое будущее, не переставал вспоминать о совершенных им грехах.

И все же, думала Изабелла, он многое сделал для блага своей страны. Прежде всего заботился о Франции, а уже потом о себе. Может быть, за эту единственную добродетель ему простятся все грехи и проступки.

Его сын Карл Восьмой был еще слишком мал. Следовательно, Наварра на какое-то время выпадала из поля зрения французов.

Вот и еще одно чудо, размышляла Изабелла. Вот и еще одно доказательство моей избранности и важности задач, стоящих передо мной.

Оставаться на границе с Францией больше не было необходимости. Изабелла могла вернуться к Фердинанду, чтобы вместе с ним все силы отдать на борьбу с неверными.

По пути в Кордову ей сообщили еще одно, не менее радостное известие.

В битве на реке Хениль мавры потерпели сокрушительное поражение, а султан Боабдил стал пленником Фердинанда.

– Отблагодарим же Бога и всех святых! – обратившись к слугам, воскликнула Изабелла. – Они дали нам понять, что мы идем верным путем. Наша инквизиция успешно борется с еретиками, наши войска доблестно сражаются с неверными. Если мавры будут изгнаны из Гранады, Небеса порадуются за нас, и каждый из нас сможет сказать, что мы не зря прожили жизнь. Все наши грехи тогда будут ничтожны, несоизмеримы с важностью наших побед и достижений.

Она улыбалась. Ее уже не тревожила мысль о златокудром красавце Франциске Фобосе, погибшем от руки наемного убийцы.

МЕЧТА ХРИСТОФОРА КОЛУМБА

В небольшой торговой лавке, стоявшей на углу одной из лиссабонских улочек, тщетно ждал покупателей мужчина, и его лицо выражало крайнюю степень озабоченности.

– Долго ли это будет продолжаться? – спрашивал он себя. – Сбудутся ли когда-нибудь мои планы?

Этот вопрос он уже неоднократно задавал своей жене Филиппе, и она всякий раз отвечала: «Не унывай, Христофор. Рано или поздно ты найдешь людей, которые поверят в тебя, – они помогут тебе осуществить твою затею».

Обычно он отвечал: «Ты права, Филиппа. Когда-нибудь я добьюсь успеха».

Филиппа подбадривала его, и он знал: она искренне верит, что однажды его замысел воплотится в реальность. Когда наступит этот великий день, она будет стоять в дверях их магазинчика, держа на руках маленького Диего и провожая супруга в путь – навстречу приключениям, которые, может быть, будут стоить ему жизни.

Увы, на этот счет она могла не беспокоиться, поскольку смерть тогда поджидала ее, а не его – и не в море, а в задней каморке этой захудалой торговой лавочки, среди морских карт и навигационных приборов.

К прилавку подошел маленький Диего. Бедный мальчик, лишившись материнской заботы и ласки, он теперь пытливо заглядывал в глаза отцу и никак не мог понять значения их тревожного блеска.