Рейвенор Отступник - Дэн Абнетт

Раздался лязг. Но дверь осталась непоколебима. Пэй-шенс громко выругалась и снова приложила ухо к щелке замка.

— Кыс.

Пэйшенс подалась назад:

— Да?

Тишина. Только воображение.

Она снова наклонилась, решив попытаться еще раз.

— Кыссссс.

Трон! Она отстранилась и стала на карачках пятиться от двери.

— Кто? Кто там?

— Это я, Кыс. Это я. Она сглотнула:

— Гидеон?

— Это я, Кыс. Я здесь, с другой стороны двери.

— Дверь? — Кыс вернулась к замку и уставилась на него. — Гидеон?

— Я еще здесь, Кыс, но пока что слишком далеко. Прошла словно тысяча лет. Я заточен, потерян. Я хочу быть с вами.

— Гидеон, вы живы, славься великий Трон! Неожиданно наступила тишина.

— Гидеон?

— Кыс? Прости, я потерял тебя. Я ослаб. Очень ослаб. Я на мгновение потерял тебя. Ты еще здесь?

— Да, я здесь!

Она еще плотнее прижалась щекой к холодному металлу двери, прислушиваясь к замочной скважине.

— Гидеон? Гидеон?

— Я здесь, но пока еще очень далеко. Я хочу быть с вами.. Мне больно. Я заперт. Дверь не хочет открываться.

— Я пытаюсь открыть ее! — Кыс снова отстранилась, задыхаясь от напряжения.

— Я хочу быть с вами, Кыс. Я чувствую ее приближение. Я слаб. Я не знаю, что мне делать.

— Чье приближение?

— Смерти. Я чувствую это. Она приближается. Я чувствую ее запах. Она ищет меня. Хочет забрать меня. Пока что мне удавалось отбиваться от нее, но долго так продолжаться не сможет.

— Чем я могу вам помочь? — в отчаянии послала она.

— Открой дверь. Открой дверь. Открой дверь.

— Я стараюсь! Стараюсь, Гидеон! — послала она в ответ, снова завозившись при помощи телекинеза со сложными механизмами замка. — Думаю, у меня получится!

Замок проскрежетал чуть громче. Задыхаясь от усталости, Пэйшенс повалилась на спину.

— Кыс, можно спросить?

— Конечно!

— Кто такой Гидеон?

Кыс отскочила от двери и забилась в дальний угол камеры.

— О чем это ты? Что значит, «кто такой Гидеон»? С кем я разговариваю?

— Не надо так нервничать, Кыс.

— С кем я говорю?

Дверная ручка зашевелилась сама собой, слабо подергиваясь вверх и вниз. По поверхности металла стала распространяться корка льда. Из замочной скважины раздался дикий, безумный хохот.

— Тебе известно, кто я, — произнес голос.

Глава девятая

Доктор Людмила Башесвили оказалась высокой, худощавой женщиной лет шестидесяти. Большую часть службы она потратила на лечение тупоголовых гвардейцев от синяков, растяжений связок и ушных воспалений. Войдя в палату и увидев разбитое кресло, она прихватила пальцами карман блузы.

— Это еще что за чертовщина? — спросила она. — Я врач, а не техноадепт.

— Это модуль жизнеобеспечения, — сказал Нейл, стоящий рядом под бдительным надзором двоих вооруженных солдат.

Ангарад и Айозоб солдаты уже отвели в камеру. Ланг позволила остаться с Рейвенором только Нейлу.

— А ты еще кто такой? — спросила Башесвили.

— Меня зовут Гарлон Нейл.

— Очень интересно, — произнесла доктор. — Надо думать, крепкий парень?

— Вы обо мне или о кресле? — спросил Нейл.

Башесвили наклонилась и стала рассматривать модуль.

Она пробегала пальцами по поверхности, касаясь вмятин и пробоин. Обмакнув указательный палец в сочившуюся из них жидкость, она поднесла его к носу и скривилась.

— Он может говорить?

— Как правило, но сейчас его вокс-система повреждена. Он может общаться через меня.

— Псайкер?

Нейл кивнул.

Башесвили с силой выдохнула и распрямилась, опуская ладони на бедра.

— Он умирает. Это очевидно. Критическая поломка систем жизнеобеспечения и повреждение наружного покрова модуля.

Она осторожно завела кресло в диагностический зал, отпихнув в сторону койку-каталку, на которой, как правило, размещались ее пациенты. Нейл наблюдал за ее действиями. Башесвили активировала целый ряд всевозможных устройств, в которые в том числе входили медицинские сканеры, установленные на хромированных опорах. Доктор настроила их размещение, чтобы иметь возможность лучше проанализировать кресло. Когда зажглись мониторы, она принялась изучать полученную информацию. Затем достала ручной сканер и провела им над каркасом модуля жизнеобеспечения.

— Толстая броня, — произнесла Башесвили. — Боюсь Даже представить, что могло проделать дыры в столь прочной стали. Но главная проблема в том, что из-за нее мне.

не удается получить сколько-нибудь полезную информацию.

— И что вы предлагаете? — спросил Нейл.

— Я могла бы попытаться подключить внешнюю систему жизнеобеспечения, чтобы стабилизировать его состояние, но... — Она склонилась над корпусом кресла и принялась разглядывать встроенные в него входы и сочленения.

— Но?

— Но похоже, что соединительные входы не соответствуют стандартам. Это кресло изготовлено на заказ. Так что эта затея бессмысленна. Впрочем, все равно это было бы только временным решением. Чтобы спасти его, я должна забраться внутрь.

— Нет, — решительно отказался Нейл, — он не позволит этого.

Вооруженные охранники, стоявшие рядом с ним, напряглись, готовясь скрутить его.

— Значит, он позволит себе умереть? — спросила Ба-шесвили у Нейла.

— Что?

— Я в принципе не смогу ему помочь, если не заберусь внутрь. Может быть, он все-таки согласится, учитывая то, что на карту поставлена его жизнь?

— Он имперский инквизитор, — пожал плечами Нейл. — Его зовут Гидеон Рейвенор. Насколько мне известно, он не покидал своего кресла с тех самых пор, как его поместили туда.

— Давно?

— Уже несколько десятилетий. Его жизнь подчинена определенным правилам.

— Я медик, — ответила Башесвили. — У нас свои правила.

Она снова пробежала руками по поверхности кресла Рейвенора.

Распахнулся люк, и в помещение вошли Ланг и еще двое солдат.

— Полковник! — произнесла Башесвили, вытягиваясь и отдавая честь.

— Доктор, — кивнула Ланг, прежде чем перевести взгляд на Нейла. — Мы связались с местными ордосами. Они сейчас проверяют свои архивы. И до сих пор им не удалось найти каких бы то ни было сведений о вас. Хорошая попытка. Ваш значок почти одурачил меня.

— Полковник... — начал Нейл.

— Они все еще продолжают проверки, — произнесла Ланг, — кроме того, при помощи астротелепатов запрос передан ближайшим конклавам сектора. Со мной обещали связаться в самое кратчайшее время, но анализ может занять несколько дней, а то и недель. На этот срок, сэр, я должна приготовиться к наихудшему варианту и ограничить вашу свободу.

— Пожалуйста, — сказал Нейл.

— Сейчас военное время, — сказала Ланг, — поэтому действуют законы военного времени. Я не могу относиться к вопросам безопасности менее строго. Мятежники нападали на станцию прежде и могут сделать это снова в любой момент. — Она прожгла Нейла взглядом. — А могут быть уже здесь. Доставьте его в тюремный корпус! — приказала охранникам Ланг.

Нейла вывели из комнаты.

— Этот нуждается в уходе, полковник, — произнесла Башесвили. — Он в очень плохом состоянии.

— Сделайте все возможное для того, чтобы он смог присутствовать на допросе, — сказала Ланг.

Полковник вместе со своим сопровождением удалилась, захлопнув за собой люк. Оставшись в одиночестве, Башесвили посмотрела на измятое кресло.

— По возможности, — сказала она, — я стараюсь налаживать диалог со своими пациентами.

В ответ из машины донесся только тихий хрип.

— Скажите, — произнесла Башесвили, — где у вас болит? Или нигде? Ну, или хотя бы скажите «аааа».

Снова раздался хрип.

— Мне не стоило бы делать этого, — сказала Башесвили, — но я баба своенравная, у меня менопауза, и долгое, утомительное пребывание на Раеце скоро плохо закончится для меня.

Она откинула волосы и медленно отвинтила блокирующий имплантат, который положила на отполированную столешницу.

— Так лучше? Привет?

— Лучше. Вы можете меня слышать?

— Изумительно! Могу. Вы сильны. В моей голове словно зазвучала песня. У вас хороший голос. Мягкий. Должно быть, раньше вы были дьявольски красивы, верно?

— Не знаю.

— Да, наверняка так и было. Я уверена. Так как вас зовут?

— Гидеон.

— Привет, а я — Людмила. Только предупреждаю, не надо копошиться в моей голове, ясно? На мне лежит большая ответственность.